– Ника, вы дома? – испуганно спросила пожилая женщина.

– Да, Антонина Васильевна, а в чём дело?

– Да вот, они говорят, что у вас труп. Кто-то позвонил в милицию и сказал, что у вас в квартире труп! Кошмар какой-то! Вот времена настали?!

– Гражданка, пройти можно? – стражи порядка не дожидаясь ответа, легонько отстранив меня от двери, прошли вглубь квартиры.

– Документики ваши можно? – вежливо спросил молодой сержант, – у вас всё в порядке, происшествий никаких? – рассматривая мой паспорт, задавал он вопросы, – так-так, а прописка-то ростовская, а хозяева где?

– Ухали в отпуск, сестра попросила за квартирой присмотреть.

– С головой что? – кивнул он на мои растрёпанные волосы и косынку на них.

– Мигрень. Голова болит, – сочинила я на ходу.

– Я же говорила вам, всё тихо спокойно! А это Ника, сестра Лионеллочки. Скоро они вернутся? – не умолкала говорливая старушка.

Выпроводив нежданных гостей и закрыв за ними дверь, я стала собираться на «встречу с неизвестным», соображая, кому же всё-таки больше был выгоден мой труп Анатолию или Николаю? Обоим, решила я и вышла из подъезда.

Видно удар по голове, полностью отключил от моего сознания чувство страха. Я села в «Мерседес» Бориса, словно мне приходилось каждый день разъезжать по городу в шикарной машине с бандитом за рулём. А с виду не скажешь, что он из «этих». Сейчас вся молодёжь в джинсах и кожаных куртках щеголяет. Глеб опер, а одевается так же, с польского «Певекса». Фирменная куртка, джинсы, хотя сдаётся мне, что всё это шьется, конечно, не на Малой Арнаутской в Одессе, как обязательно сказал бы Алька, но тоже на берегах тёплых морей. Например, в Турции или Греции, а потом эти подделки развозят по «Певексам» и подобным им магазинам в страны «соцлагеря». Глеб говорит, что одеваясь так, он сливается с массами. Как он там сливается? Так домой хочется!

– Слушай, давай перейдём на «ты»? Не против?

– Давай. Мы почти ровесники, – согласилась я.

– Что-то у тебя вид не очень. Не спала? Синяки под глазами, – отвлёк меня от своих размышлений Борис. Пришлось рассказать ему о последних событиях. Опустив капюшон ветровки, я показала небольшую ранку на голове.

– Хорошо они тебя приложили. Думаешь, это Николай?

– Не знаю, что и думать. Возможно и Анатолий. Пропал паспорт сестры.

– Ладно, потерпи, сейчас мы всё выясним. Только хочу предупредить на будущее никому и ни о чем, о встречах бывших и будущих не распространяйся. Я и так рискую и тобой и собой. Сама понимаешь это я такой добрый. А так ребята у нас суровые, крутые.

Я кивнула в знак согласия. Продолжать беседу с этим угрюмым человеком не было ни сил, ни желания.

– Не распространяйтесь, – думала я. Сейчас свои проблемы решит и мой след затеряется в лесах Подмосковья. Правда, я идиотка. Куда еду? Главное с кем?

Автомобиль выехал за пределы кольцевой дороги и помчался по какому-то известному только водителю шоссе. Проехав около получаса, мы свернули на дорогу, ведущую в лес. Громадные высоченные деревья по обочинам не вызывали спокойных мыслей.

– Да не переживайте ты так, – Борис остановил автомобиль. Я вот, что подумал, мы сделаем так. Ты выходи, и жди меня здесь. Если понадобишься Прохору, я заеду за тобой. А если он сам всё решит без твоего участия, то и ладно. Хорошо?

– Нет, не хочу! Я боюсь одна в лесу.

Борис с усмешкой посмотрел на мою испуганную физиономию.

– Ника, тебе мало вчерашнего потрясения? Мало ли, что там может произойти. Мне не хочется лишний грех брать на свою душу. В общем, жить хочешь – делай, как я говорю.

– Господи, какие предосторожности. Ладно, я всё поняла.

– На всякий случай. Ну, если что, выйдешь на дорогу, тормознёшь машину, доедешь до Москвы. А там разберёшься, кому звонить и что говорить. Хорошо?

Борис отъехал, то тут же дал задний ход.

– Да не светись ты тут. Зайди вон за те кусты, чтобы тебя с бетонки не видно было. Я вернусь, посигналю. Только смотри не потеряйся.

Борис выехал из леса и помчался по выложенной бетонными плитами дороге через поле к ещё одному новшеству последних лет – коттеджному посёлку для «новых русских». Видно, что посёлок только строится и осваивается. Заселенных домов ещё нет. Везде кипит работа, снуют рабочие, слышится шум бетономешалки и трактора. Проехав через пост охраны, машина остановилась у высокого глухого забора с металлическими воротами. Посигналив, Борис вышел из машины и подошёл к калитке, к которой уже бежал спортивного вида мужчина.

– Чего спите? Как дела? – пожал он руку молодому человеку в спортивном костюме с массивной цепью на груди и тяжёлым браслетом в виде толстой цепочки. Ответ утонул в шуме подъезжающих машин. Борис сел за руль, и въехал на территорию усадьбы. Вслед за ним во дворе припарковался большой чёрный джип Николая. Вторая, тоже чёрная машина, въехала сразу за Николаем. Поставив свои автомобили на площадку покрытую гравием, Борис и Николай вышли из машин, и присели на скамью расположенную неподалёку. Только они закурили по сигарете, как из дома показался мужчина. Он шёл по направлению к ним, в сопровождении группы крепких молодцов, которые гарцевали раскрепощённой размашистой походкой, как натруженные кони в табуне, а их налитые бицепсы на телах, казалось, сейчас затрещат и пустят по швам их спортивную амуницию.

Прохор, странной, вразвалочку походкой шёл по выложенной плиткой дорожке, ведущей из большого красивого дома к скамейке. Одет он был в спортивный импортный костюм и кроссовки. Глядя на его лицо, создавалось впечатление, что он всю ночь беспробудно пил.

Он шёл, чуть шатаясь, держа в одной руке початую бутылку виски, в другой дымящуюся сигарету и бокал с широким толстым дном с налитым в него напитком. Его шею обрамляла массивная золотая цепь с большим крестом с распятием. Вся его походка и манеры, говорили о том, что он здесь полноправный хозяин. Сев на лавку, Прохор приподнял вверх свои занятые руки, на запястьях которых красовались дорогие часы и браслет в виде толстой цепочки.

– Ну, что, бакланы, я долго так руки держать буду?! – двое молодых людей, сопровождавших его, принесли небольшой лёгкий столик, стоявший в соседней беседке. Поставив бутылку и бокал на стол, он сел, развалившись на удобной лавочке, и разложил руки вдоль невысокой её спинки. Из-под спортивной куртки выглянула портупея с торчавшей рукояткой пистолета. Парень из свиты Прохора вынёс из беседки два стула, на них сели Николай и Борис, который стал что-то тихо рассказывать Прохору. Тот, молча, слушал, чуть качая головой. Николай беспокойно ёрзал на стуле, видно было, что он очень нервничает.

Вдруг Прохор резко встал со скамейки. Николай тут же соскочил со стула. Сразу у него за спиной появились двое ребят из прохоровской свиты.

– Кто тебе позволил светить наших людей?! – Прохор, стал всем телом надвигаться на Николая, – ты, мразь, кто такой? Что, ты думаешь, я не знаю, что вокруг себя морозовских пацанов собираешь, борзый стал?! – кричал Прохор, надвигаясь на Николая.