его полости и затем проглотить, следом ушли еще три глотка, конец которых сопроводился особо удушливой отрыжкой, но этого Роман уже не помнил, поскольку уже заснул…

СВОИ

Олегу не удалось проспать долго. Не прошло и тридцати минут, как он сквозь сон почувствовал чье-то присутствие. Нащупав под подушкой спасительное Распятие, он начал медленно поворачиваться, пытаясь воспроизводить звуки, похожие на те, что способны издавать некоторые спящие во сне. Приоткрыв один глаз, он ничего не заметил ни с одной стороны раскладушки, ни с другой. Тогда он резко поднялся и спустил ноги вместе с одетым на них спальным мешком на землю. В отсвете огня перенесенного костра положительно ничего и никого не высвечивалось, Рома тихо дрых, свернувшись в кулачек, перестав дрожать, явно согревшись.

Мужчина хотел подбросить дров, но и раньше положенные не прогорели и на половину. Смачно зевнув, он медленно вернулся в исходное положение лежа, но вспомнив, что справа от костра не была никакого пня, а сейчас он явно возвышался на ранее пустом месте, подскочил и ринулся в атаку, тут же уткнувшись в выставленный посох:

— Йёё мое…

— Вот так ты гостей встречаешь? Сначала все небо ракетами освещаешь, а потом ложишься спать, даже не приготовив кофе…

— Привет, Прохор! Вот точно, аномалия… Ведь этого уложил, и думал все приготовить, и вот…

— Ну не ты так я… Давай-ка угостись…

— Ты никак своего заварил? А сколько время то?… О! Так я всего-то с пол часа вздремнул…

— Как думаешь кто это?

— Роман… Гробовщик…

— То-то…

— И что?

— Ты давно слышал, что бы гробовщики в Демян или еще куда приезжали?

— Ну так-то ни разу…

— То-то…

— Ну?

— Он здесь три месяца, а уже две девочки пропали, и учительница упокоилась…

— Ну это знаешь…

— Дети куда делись? Мы все перерыли… — они из города не выходили… А этот язычник жертвенник ищет?

— Ищет, еще как ищет…

— Подруга твоя приехала…

— Кто?

— Маринка Шерстобитова…

— Да ну!

— Ведь по детву ее еще присматривал… Ох потешила она меня, когда пилораму со своей подругой разоряли — и это в пять то лет.

— Да ну!

— Вот те и да ну, а ты знаешь, что она этот хуторок купила вместе с этим домиком и вот этим вот костерком?

— Да ну?

— Да что ты заладил… С каким-то академиком, между прочем…

— Да ну!

— Ох… Милиционеры у них были по вечеру, интересное было… только без «да ну».

— Ну да…

— Тьфу ты!

— Хе хе хе… Не нравится, а ты бывает, как заладишь свою «надысь» да «надысь» …

— Ну так…

— Вот и я о том же…

— Не ну так это ж…

— Вот именно…

— Ну и слава Богу!

— За все!

— Ладно чайком угостился… Того, что просил то нет?

— Тебе захватил, осенние, свежак — еще в масле… — Олег направился к машине и вынул из коробки в багажнике небольшого размера, но приятный по весу, мешочек. Отдавая, добавил:

— 7,93[6]… ровно двести штук…

— Вот удружил, а то мне все не те попадаются, причем все больше «цинками». Но мне они ни к чему, так что имей в виду…

— А че твоя «М»-ка[7] то цельно бьет еще?…

— Без промаха… А что ей будет, я ж только по делу…

— Ну да…

— Ладно заболтался я с тобой, а дел невпроворот… Ты в следующий раз аккуратнее с ракетами, а то не больно хочется десять верст туда и десять обратно топать…

— Может поспишь, и я отвезу? Или хочешь сейчас…

— Ага, а твой этот гробовщик в оборотня превратиться, и гоняйся за ним…

— Ты, это… Волка то видел еще?

— На двух ногах-то? Не-а, как в воду канул… Да он только с язычниками, да ведьмаками якшается, от нас вдалеке держится. Недавно Никодим, слышал, может, этого «Авдошку» встренул, бес это, а не волк…

— Да ну!

— Так тот от Проши тикать и в аккурат в березу…

— И че?

— Хвост остался, а остальное исчезло…

— Да ладно… — это ж байка…, про «Авдошку» — то!

— Ты Никодимушке это не скажи… Он вообще редко что говорит, но, если что скажет — не соврет… И это… Марина Никитична завтра сюда поедет. Так что ты подготовь угощенье то..

— А может…

— Не-а… Ушица в самый раз будет и ей и академику… Да и пусть на этого посмотрят… Беду я чую… Бывай…

— Бывай…

* * *

— Твое налево! Ну что за ср. нь?!

— Марина Никитична, вот сколько тебя знаю…, а вот все уровень твой культурный только растет…

— Захар Ильич, ну и чё?

— Ну ты же кандидат наук…

— И какие это на меня обязанности накладывает в этом плане? Вы же знаете, как профессура матерится…

— Но ты же женщина…

— Есть будете?

— А угостишь?

— Го. о вопрос! К столу будьте любезны…

— Ну слава Богу, что не «к барьеру»…

— Захар Ильич, ну что вы по этому поводу думаете?

— По какому?

— Ну…, вчерашнему…

— Полицейские? Ребята, кстати, неожиданно приятные…

— Да, эти ментики хорошие, не чета столичным…

— Ну а если серьезно, что у них тут случилось то?

— Дети пропадают, никогда такого не было, и главное, что из города точно не выходили. Если бы утонули в Мосылинском, нашли бы быстро…, канализации нет, выгребные ямы все просмотрели, помойку перерыли, нежилые дома, неблагополучные семьи… Река… Ну да, в Явони бывает тонут, но всегда тела в одном месте тормозятся, и так далее, а тут ничего!

— Подозрения?

— Да и нет никого, на кого бы подумать можно. Гробовщик, какой-то приехал три месяца назад, ну вы слышали, с матерью, нелюдимый какой-то, гробы делает закачаешься, очень хочу с ним познакомиться и поглазеть на его работу… А за одно и морду набить, суке!

— Ничего себе?

— Мы отца хоронили пять лет назад на его кладбище…, сволочь! Он нас дважды заставил за спиленное дерево заплатить, перед фактом поставил — а оно до сих пор там! Так что палено заточу…

— Марина!

— А что? Хотите сказать нормально над людьми так издеваться?

— Лучше я сам…

— Неее… Вас увидит — убежит, в вас роста больше, чем в грузоподъемным кране, сразу все поймет…

— С краном меня еще никто не сравнивал! Ну так, а мы-то чем помочь можем с этими детьми?

— Может быть психологический портрет?

— Так для этого и потерпевшего иметь нужно и место преступление осмотреть, характер насилия, раны и так далее…

— Это я понимаю, но помочь хочется!

— Ну мы тут на пару недель, может быть и поможем…

— Эх! Жаль мы не на вашем вертолете сюда припилили, круто было