Тусклые лампочки ярко вспыхнули разом и погасли окончательно. Кромешная темнота, а потом из-за угла пробился лучик света. Постепенно он рос и ширился. Повеяло жаром, а вслед за жаром вышла девчушка лет десяти с огненными крыльями по бокам. Маховые перья задевали стены и оставляли на них тёмные подпалины. Гаяна устало потёрла глаза. Ощущение, будто в другой мир попала.

— Как зовут тебя, девица? — прозвенел голосок.

— Гаяна.

— Ты принесла дар?

Гаяна замешкалась на минуточку, а потом протянула таинственный свёрток.

— Потом отдашь. Иди по моим следам. Не отставай.

Девочка развернулась и поманила за собой. Казалось, они направляются в глухую стену, но та разошлась, как створки раковины и пропустила в широкий коридор, вдоль которого висели картины в изукрашенных драгоценными каменьями рамах. На всех изображениях трепетал огонь — то он взлетал в виде сияющей птицы, то свивался змеиными кольцами, то вылетал из пасти трёхголового дракона.

— Это названный отец мой собирает, — покосилась девочка через плечо. — Искусных мастеров ищет по всему свету.

— Завораживает, — похвалила Гаяна, не решившись уточнить имя отца.

— Нам сюда.

Справа показался большой зал с массивными колоннами, покрытыми хитрым орнаментом. Посреди красовался круглый постамент с небольшим бортиком, выложенным янтарём. В углу примостилась чудная конструкция, нечто среднее между креслом и троном, где восседал молодой мужчина. Симпатичный, отметила Гаяна, волосы русые, глаза ярко-синие, бородка коротко подстриженная.

— Подойди, гостья, — позвал хозяин густым, медовым голосом. — Разверни и положи принесённое в центр круга.

Гаяна послушалась и замерла в восхищении. На ладонях у неё переливалось драгоценное яйцо. Мириады мелких звёздочек постоянно двигались, перемешивались, образуя тончайшие узоры на скорлупе, а внутри металось пламя. Поверхность этой драгоценности ощущалась тёплой и шероховатой. Изредка в ладони отдавало лёгкой пульсацией, похожей на редкие биения мощного сердца.

Гаяна аккуратно поместила сокровище в центр спирального рисунка на постаменте и испуганно отдёрнула руку — часть символов засветилась.

Хозяин и девочка не отрывали от гостьи напряжённых взглядов. Мужчина даже привстал с трона и стал похож на большую хищную птицу.

— Прекрасная девица, не соизволишь ли угощенья отведать?

— Благодарю, с удовольствием, — не осмелилась отказаться Гаяна.

Мужчина развёл руки и хлопнул в ладоши. И сейчас же зал наполнился сияющими птицами и древним волшебством. Носились пичуги взад-вперёд, так что только искры за хвостами рассыпались. Из ниоткуда появился стол дубовый крепкий, скатерть цветами расшитая и посуда деревянная резная. Свежие ягоды и фрукты лежали в изобилии, окорока печёные дразнили ароматом, мёд ароматный золотился, а на питьё — чистая вода стояла в серебряных кувшинах.

Во главе уселся хозяин, напротив Гаяну усадил. По правую руку у него девочка крылатая, а по левую — две девицы незнакомые с золотыми лентами в косах.

Честь по чести попотчевали хозяева гостью, а как она насытилась стали разговоры говорить. Вернее, говорил хозяин и девочка, а девицы за всю трапезу и рта не раскрыли.

— Вижу, что не зря тебя прислал брат мой младший. Есть сила в руках твоих. Сослужи нам службу, Гаянушка, наградим тебя по заслугам.

— Спасибо за угощение. Только я вашего брата не знаю, и никто меня не присылал.

Нахмурился хозяин, темнее тучи стал.

— А как же ты яйцо Жар-птицы заполучила?

— Мне его в переходе какой-то парень в руки сунул и убежал. А я растерялась и побоялась вам сразу сказать.

Девочка вскочила и зашептала горячо на ухо мужчине. Тот прикрыл глаза, послушал и улыбнулся по-доброму.

— Ну что ж, благодарствую, что правду кажешь. Что брат не смог отыскать, само к нам пришло. Видать, судьба вмешалась.

— Но я не понимаю, кто вы такие и что от меня нужно.

— Сёстры мои золотокрылые, Алконост и Гамаюн поведают тебе.

Молчаливые девушки поклонились хозяину, вышли на середину зала и запели. И так хорошо, так дивно на душе стало, что забыла Гаяна кто она и откуда пришла, что здесь делает и куда собирается. Вечность бы сидела и слушала.

Песня мощно лилась как воды мирового океана. Там Сизая Утица плыла сквозь бурные волны, что твоя ладья. И стоял белый остров Буян, проросший корнями в кости земли-матушки до самых жил кровеносных. На острове том волшебном и свила Утица гнездо и высидела три яйца, из которых появился Рарог, огненный сокол, и сестрицы его сладкоголосые — Алконост и Гамаюн. А из скорлупы сложили алтарь жертвенный и капище языческое построили, что много веков простояло. Люди и Навьи твари с тех пор место это почитают и зовут Алатырь-камнем.

А от камня того три дорожки расходятся — в Явь, мир людской, в Навь, мир кощный, и в Правь, мир светлый.

Закончился сказ и Гаяна стряхнула с себя наваждение усилием воли.

— Значит ты Рарог?

Хозяин ухмыльнулся в бородку и кивнул.

— Не скоро ты догадалась.

— А кто она? — Гаяна посмотрела на притихшую девочку.

— Жар-птица, моя названная дочь. Ради неё подсобить просим.

— И что нужно сделать?

— Знаешь ли ты сказ о Жар-птице? Поведаю тебе коротко, что род свой она ведёт от Фениксов, что пляшут на закате на самом далёком Западе. И предначертано Жар-птице бесконечно перерождаться. Каждую осень сгорает в пламени и каждую весну восстаёт. А зимой обитает её душа в волшебном яйце, что ты принесла.

Девочка выступила вперёд и продолжила.

— Только уж двенадцать веков не могу я вырасти за отпущенный срок, так девчонкой и брожу. Не вхожу в полную силу.

— А как же я могу в этом помочь?

— Возьми книгу велесову и начерти новые знаки обережные вокруг яйца. Ежели все они силой засветятся, то родится Жар-птица новая, яркая, доселе невиданная и расти будет не по дням, а по часам.

Не стала думать Гаяна, согласилась. И принялась за работу.

Стёр Рарог старые рисунки, постамент очистил и книгу потёртую старинную положил. Птицы-сёстры принесли на крыльях широких краски-кисточки и всё, что Гаяна попросила.

Одно только условие было — от работы поменьше отрываться и гостеприимного дома