Настя пожала плечами:

– Почему бы и нет?

Следователь извлек из сейфа прозрачный пакетик, и из него выпала сережка. Кира невольно сделала шаг ближе, чтобы тоже рассмотреть серьгу. Следователь ей в этом не препятствовал. Он внимательно наблюдал за выражением лица Анастасии.

Кира же ощутила смутную тревогу уже в тот момент, когда увидела эту маленькую сережку с зеленым камешком. Где она могла ее видеть? Мысли в голове у Киры не успели сформироваться, как Настя уже произнесла:

– А вы знаете, мне кажется, я действительно видела эту вещицу. Определенно видела!

– Когда? На ком?

– Вчера, когда я уходила от Михаила, к нему как раз поднималась новенькая… м-м-м… ученица.

– Почему вы поняли, что это новенькая?

– Она заметно волновалась. Всматривалась в номера квартир, не знала, где находится нужная ей. И к тому же в руках она сжимала бумажку, я подумала, что там у нее записан адрес.

– Вот как… Вы с ней разговорились?

– Я ее остановила.

– Зачем?

– Хотелось подбодрить бедняжку. Она была такой бледной, встревоженной и… я бы даже сказала, несчастной и испуганной.

– И вы считаете, что эта серьга принадлежала ей?

– Да. Я еще подумала, что до чего же это безвкусно – надевать изумрудные серьги под платье цвета абрикоса. К нему бы больше подошел авантюрин или топаз. Или же аметист.

– Как выглядела женщина, помните?

Настя кивнула и удивительно детально описала внешность Ларисы! Ее вечернее платье. Ее прическу. И серьги тоже описала. Не одна Лариса запомнила кольцо Насти. Оказывается, Настя тоже обратила внимание на ювелирку в ушах у незнакомки, которую она приняла за новенькую ученицу Михаила.

– Волосы каштановые, глаза серо-голубые. Нос прямой.

Кира слушала Настю, внутренне холодея. Это были приметы Ларисы. Сыщица впилась в Настю взглядом, гипнотизируя ее. Закрой рот! Молчи! Ради бога, молчи!

Но Настя ничего не почувствовала и невозмутимо закончила свое описание такими словами:

– И еще на улице эту женщину ждал мужчина.

– Откуда вы знаете?

– Он стоял возле машины, дверь в салон была открыта. И проходя мимо, я заметила на переднем пассажирском сиденье шаль.

– Шаль? – недоуменно переспросил следователь. – Ну и что… что шаль?

– Эта шаль была явно в комплекте с платьем, в котором я видела ту женщину в изумрудах, – снисходительно пояснила ему Настя и добавила: – Наверное, они возвращались откуда-то со званого вечера, который пошел не так, как нужно. Эта женщина была очень расстроена, она явно нуждалась в поддержке и ободрении Миши. Вот и заехала к нему.

Оставалось только удивляться, как точно подметила Настя настроение Ларисы. Вечер у той действительно прошел шиворот-навыворот, и она очень нуждалась и в поддержке, и ободрении. Только не Миши, про которого на тот момент знала лишь то, что должна передать ему записку.

Следователь внимательно выслушал Настю.

– Марку машины запомнили? Номер? Цвет?

Кира уставилась на Настю. Если вспомнит, то все! Ларису и Богдана задержат уже сегодня! И тогда эти двое могут не беспокоиться о крыше над головой. На ближайшие годы крышу им предоставит государство, причем совсем бесплатно.

Но к великому облегчению сыщицы, Настя лишь подняла бровки и безразлично ответила:

– Какая-то такая… темная…

– Темная? – простонал следователь. – И… и это все, что вы можете сказать?

– Да. Я не фанатею от машин. Платье и драгоценности на этой женщине я заметила. А машина ее мужчины меня не заинтересовала. Не самая дешевая, но и не экстра-класса. Думаю, «Форд» или «Опель». Не знаю. Я не разбираюсь в машинах.

– Но хотя бы седан или хетчбэк?

Ответом ему был удивленный взгляд Насти, которая глядела на следователя так, словно впервые слышала эти названия.

Оставив надежду выяснить у свидетельницы марку машины, следователь сосредоточил усилия на внешности подозреваемой преступницы.

– Вас не затруднит пройти со мной в соседний кабинет?

– Зачем?

– Мы составим по вашим словам фоторобот.

– Хорошо, – живо поднялась Настя. – Это я могу.

Теперь, когда все подозрения с нее лично были сняты, она вновь обрела былую уверенность в себе. Она лишь кивнула Кире напоследок и, царственно выпрямив спину, уплыла следом за следователем.

– Вас я тоже больше не задерживаю, – обернувшись к Кире, произнес Смелый.

Кире не оставалось ничего другого, как попрощаться с этими двумя и отправиться дальше по своим делам.

На улицу Кира вышла в самом скверном настроении, какое только можно себе вообразить.

– Вот и делай после этого добро людям! Не вздумай я помогать Насте, не обеспечь я ее алиби, она бы запросто могла пойти по графе «подозреваемая». Про Ларису бы она даже и заикнуться не успела. А теперь что? А теперь все усилия следствия сосредоточатся на поиске Ларисы. И стоит этому Смелому один раз ее увидеть – все! Можно смело предсказывать, он потащит Ларису на очную ставку с Настей. И Богдана тоже. И его машину!

Но немного подумав и разложив все мысли по полочкам, Кира несколько успокоилась. Пока что у Смелого были только приметы Ларисы, но не было ее самой. И самое главное, он и понятия не имел, где ему искать подозреваемую.

И все же Ларисе надо было замаскироваться. Кира позвонила ей и делано безразличным тоном поинтересовалась:

– Девушка, вы сережку, случаем, не теряли?

– Ой, ты уже знаешь? Да, потеряла. И главное, не знаю где.

– Не волнуйся, ее уже нашли.

– Кто?

– Сама-то не догадываешься?

После этого в трубке возникло продолжительное молчание.

– Неужели я все-таки забыла ее… там?

– Не телефонный разговор, – перебила ее Кира и посоветовала: – Но внешность ты лучше измени сегодня же.

– Каким образом?

– Прическу смени. Темные очки надень. Думаю, что этого пока будет достаточно.

Лариса пообещала, что сделает все, как ей велено. И робко спросила:

– Есть какие-нибудь новости о… ну, ты понимаешь?

– Работаем, – коротко ответила Кира, чтобы не смущать Ларису отсутствием хороших новостей.

Но Лариса все поняла сама и вздохнула:

– Мы отвезли вещи к моим родителям. После работы Богдан поедет к строителям, начнет с ними «активно дружить».

Закончив разговор с Ларисой, Кира задумалась. Куда ей податься дальше? Следователь не скрыл от свидетельниц, что по делу об убийстве Михаила они главным образом рассматривают версию личного мотива у преступника, а в частности – ревность.