Я ушла в спальню. И вдруг зазвонил телефон.

– Алло!

– Даш, это Егор! Слушай, Ромка все рвется к тебе, а ясчитаю, это свинство – бросать раненого в горьком одиночестве, может, тыпридешь к нам, а? Даш, пожалуйста, приходи, я так рад, что ты знакома с моимлучшим другом... Надо за это выпить...

– А тебе-то пить можно? – спросила я, не зная,радоваться или огорчаться такому повороту.

– Один бокал доктор разрешил. Даш, ну пожалуйста! Тытеперь за меня в ответе, ты ж меня приручила, а скажи, какая азалия?

– Азалия сказочная, но если тебя опять будут бить уменя под окном, она тебя уже не спасет, я ее просто не подниму! Ладно, придучерез пять минут. Что-нибудь нужно?

– Ничего, только прекрасная рыжая женщина.

И я загадала – если Ромка не скажет Егору, что я вовсене рыжая, то у нас что-то получится...

Дверь мне открыл Ромка.

– Даш, ты не обиделась?

– Нет, что ты...

– Понимаешь, чтобы спорить с олимпийским чемпионом,нужно иметь стальные нервы.

– При чем тут олимпийский чемпион? – удивилась я.

– Знаешь, какое нужно упрямство, сила воли, напор,чтобы...

– Роман, кончай издеваться, идите сюда! – позвалЕгор из кухни. Он стоял у плиты.

– О, какой прогресс! – обрадовалась я.

– Я говорил – приедет мой друг, он поможет!Кстати, если не дай бог что, он гений!

– Ладно тебе, Егор, скоро твои макароны будут? Я сголоду помираю, – сказал Ромка.

– Еще три минуты – и порядок. Накрывай на стол!

– Может, лучше я?

– Нет, ты сегодня почетный гость, спасительница ивообще... Ром, ты знаешь, что Себастьян сам, по собственной инициативе, всякийраз, как видит Дашу, подает ей лапу?

– Я его вполне понимаю, – засмеялся Ромка ивдруг встал передо мной на колени, высунул по собачьи язык, смешно запыхтел ипротянул огромную и очень красивую лапу.

– Хороший, хороший пес, – подхватила я ипочесала его за ухом, как чесала Себастьяна. И вдруг нас обоих тряхнуло током.Ромка вскочил. А Егор как-то очень пристально на нас посмотрел. Но ничего несказал. Ромка быстро накрыл на стол, похоже, он неплохо в этой кухнеориентировался. Небось, Егор, уезжая, оставляет ему ключи от своей холостяцкойквартиры, и совершенно понятно, с какой целью. Я успела заметить, что у него напальце нет обручального кольца. Но, может, просто хирурги не носят колец? Ясмотрела на этих двух мужчин, и могу сказать, что рядом с красавцем ЕгоромРомка выглядел более чем достойно. И даже если бы мне пришлось выбирать, совсемотвлеченно, я бы скорее выбрала Ромку. В нем была какая-то основательность инадежность. Но только если отвлеченно... Я ведь совсем ничего о нем не знаю. Нопроскочившая между нами искра дорогого стоила... Хотя... кто знает?

Мы пили итальянское вино, ели потрясающие макароны с новымсоусом, болтали, было весело, уютно и время от времени я ловила на себевнимательный и нежный взгляд Ромки. В какой-то момент он вышел, а Егор шепнулмне:

– Даш, наповал! Я его таким никогда не видел! Считай,тебе крупно повезло.

– В чем?

– Ромка – лучший человек, какого я знаю,честно-честно!

Ах, как мне не терпелось поговорить с Зюзюкой!

Наконец, Ромка сказал, что хватит Егору сидеть, пораложиться. И он ловко составил тарелки в посудомойку.

Я думала – пригласить Романа к себе сейчас или нестоит, хотя мне этого очень хотелось, но, наверное, лучше не спешить. Впрочем,пусть решает сам.

– Даш, скажи, что ты завтра вечером делаешь?

– Пока никаких планов.

– А давай сходим куда-нибудь, посидим, поговорим.

– С удовольствием.

– А то если Егор меня здесь засечет, он не даст нампобыть вдвоем... И вообще...

– А может, сейчас зайдешь? – прошептала я и тут жесебя за это выругала.

В его глазах промелькнуло смятение.

– Спасибо, но лучше завтра... Просто я еще не пришел всебя от этой встречи, пусть немного уляжется... вот тут, – он постучалсебя по лбу, помедлил и приложил руку к сердцу. – А главное, вот тут.Значит, до завтра?

– Конечно. Знаешь, Ромка, я очень-очень рада, чтовстретила тебя. Честно-честно, как говорит Егор. В юности эти мешки под глазамитебя портили, а сейчас... Они тебе очень идут...

– Дашка, ты прикалываешься?

– Даже не собираюсь.

– Ну пока... Хорошо, что ты теперь рыжая...

И он вошел в лифт.

А я первым делом посмотрела на часы. Без пяти одиннадцать.До пробуждения Зюзюки еще больше часа. А ведь он не сказал Егору, что я вовсене рыжая... Неужто у нас что-то будет? Будет, обязательно будет, я и без Зюзюкизнаю... Роман с Романом? Но какая азалия! Я такие только в кино видела и вопере «Чио-Чио-сан», на которую меня водила бабушка. Но с азалиями стольковозни, они любят холод, их надо обкладывать снегом, и вообще... А если явсе-таки уеду в Италию? Придется оставить ключи Егору, пусть ухаживает за этойкрасотой, я ведь даже не могу отвезти ее на время отъезда кому-то из подруг.Да, жест красивый, но... Один мужик поручил другому купить самую лучшую азалию,тот, другой, даже не подумал, а послушно выполнил поручение... Смешно,ей-богу... Господи, о чем я думаю?

Наконец наступила полночь!

– Зюзюка, привет!

Она молчала.

– Зюзюка, ты меня слышишь?

Молчок.

– Зюзюка, ты обиделась? Прости меня, пожалуйста, этонервы...

– У меня тоже нервы! – проворчала моя старушка.

– О, привет, а я уж испугалась, что ты не станешь сомной разговаривать.

– И не стала бы! Но надо ж тебе, дурище, объяснить. Тыкак посмела меня с собой к Егору не взять, а?

– Зюзюка, какая ж я идиотка! Прости меня, ради бога, уменя просто крыша съехала...

– Да уж понятно, что крыша... Она у тебя вообще плоходержится, то и дело сносит...

– Признаю, признаю свои ошибки!

– А еще ты подумала, что обойдешься без Зюзюки, сама,мол, все поняла про этого Романа.

– Прости, моя дорогая, любимая Зюзюка, ну пожалуйста,прости!

– Ладно, так и быть, прощаю. Открой-ка зеркальце.

Я послушно открыла пудреницу, ожидая увидеть там Романа, ноувидела маленькую рыжую девочку, лет пяти.

– Зюзюка, что это значит?

– Значит, Зюзюка будет дальше жить! Ты родишь рыжуюдевочку от этого Романа. И передашь ей меня, когда подрастет, ну и хвалаАннушке!