Миссис Синглтон никак не прореагировала. Она смотрела на свои агрессивные пальцы, как будто хотела их от себя отбросить.

― Дай мне закурить, Сильвия.

― Конечно.

Сильвия поднялась со своего места в уголку кушетки, взяла из шкатулки слоновой кости сигарету, всунула ее конец между сжатыми сизыми губами и поднесла к другому концу пламя зажигалки.

Миссис Синглтон глубоко затянулась и выпустила дым изо рта и ноздрей. Ее массивная голова словно окуталась туманом. Даже глаза стали туманными.

― Надеюсь, вы не считаете, что мой сын сбежал в Белла-Сити с негритянкой?

― Да нет, миссис Синглтон! ― выкрикнула девушка. ― Он совсем не это имеет в виду.

Тут она вспомнила, что ее роль хоть и заметная, но бессловесная, и испуганно вжалась в свой уголок.

Миссис Синглтон упорствовала:

― Какая связь может существовать между такой особой и моим сыном?

― Сам хотел бы это понять. Короче, дело меня настолько заинтересовало, что я готов был бы им заняться на определенных условиях.

― То есть вам нужно подтверждение, что вознаграждение, если вы его заслужите, будет вам выплачено? Это само собой разумеется.

― Нет, мне нужно другое. Вознаграждение обычно растекается по карманам полицейских. Такое уж у него свойство. Я бы предпочел верные пятьдесят в день и оплаченные расходы.

― Естественно. ― Она выдохнула дым и издала урчащий смешок, напомнив мне кота за тюлевой занавеской. ― Одного я не возьму в толк. Почему я должна финансировать вашу деятельность?

― Я не могу себе позволить работать ради удовольствия. К тому же мне было бы выгодно приобрести такую клиентку, как вы.

― Это я понимаю. ― Она застыла в величественной позе, уподобившись императору эпохи заката Рима. Ее низкий голос набрал звучность и мощность, как будто она собиралась перекричать расшумевшихся гостей или отбросить орды варваров. ― Но я не понимаю, зачем вы вообще лезете в мои дела. Я наняла сыскное агентство. Они уже обошлись мне дороже, чем позволяют мои средства, а взамен не получила ничего. Я совсем не богатая женщина. ― В ее круге это, очевидно, значило, что она могла пересчитать свои миллионы по пальцам. Ей вдруг стало себя страшно жалко, и она продолжила с придыханием: ― Я не отказываюсь платить за полезную информацию, но если крупному агентству не удалось вернуть мне сына, я не вижу оснований надеяться, что это под силу одному человеку, понимаете?

Сигарета в уголке блеклого рта догорала. Сильвия, не дожидаясь сигнала, вынула ее и потушила в пепельнице.

Я сказал:

― Позвольте мне взяться за дело и посмотреть, чем я смогу помочь. Я собираюсь выяснить, почему была убита Люси Чэмпион. А это может вывести на вашего сына. Во всяком случае, у меня такое предчувствие.

― Предчувствие, ― с презрением буркнула она. ― Если Чарльза похитили ради выкупа, то вы можете быть подосланы кем-то, кто его удерживает. Чтобы прощупать почву. Вы знали эту негритоску, которая якобы убита?

― Она действительно убита. А вы знали?

Ее лицо побелело от злости.

― Советую не хамить, молодой человек. Я умею расправляться с хамами.

Я взглянул на Сильвию, которая слабо улыбнулась и едва заметно покачала головой:

― Вы очень устали, миссис Синглтон. Уже поздно.

Старая женщина не обратила на нее никакого внимания. Она наклонилась ко мне, и черный шелк на ее бедре собрался складками.

― Только сегодня утром сюда приходил человек, назвавшийся, как и вы, частным детективом. Он уверял, что сможет найти для меня Чарльза, если я заплачу ему вперед часть вознаграждения. Я, естественно, отказалась. Потом он целый час задавал мне дурацкие вопросы. Я же не добилась от него ни одного конструктивного слова. Как его звали, Сильвия?

― Хейс.

― Хейс, ― повторила старая женщина с таким воодушевлением, будто только что сама изобрела это имя. Она посмотрела на меня. Ее глаза были выжжены слезами, обесцвечены горем, но взгляд их был острым. ― Вам он знаком?

― Не думаю.

― Отталкивающий тип. Он имел наглость предложить мне подписать с ним контракт, по которому я обязана была бы заплатить ему пять тысяч долларов, если бы он предъявил мне моего сына, живого или мертвого. Хвастался своими связями с преступным миром. Я пришла к заключению, что негодяй либо запугивает меня, либо представляет какую-то криминальную организацию. Я указала ему на дверь.

― И вы приняли меня за его дружка?

― О нет, ― раздался тихий голосок из угла.

Силы оставили миссис Синглтон. Она откинулась на резную спинку, подставив дряблую шею невидимому ножу. Ее горло слабо пульсировало.

― Не знаю, что и думать. Я больная, старая, измученная, одинокая женщина. В океане лжи. И никто мне ничего не может подсказать.

Сильвия поднялась, мягким встревоженным взглядом указывая мне на дверь. Вдруг миссис Синглтон вскрикнула:

― Мистер Арчер. Это Чарльз вас ко мне прислал? Да? Ему нужны деньги?

Меня поразило, насколько неузнаваемо изменился ее голос. Это был голос испуганной девочки. Я повернулся и увидел такое же испуганно-детское выражение на ее лице, ставшем на какое-то краткое мгновение красивым. Красота ушла, как луч прожектора, бегущий сквозь вечность. Только рот продолжала кривить гримаса отчаянной материнской любви.

Ситуация выходила за пределы моего понимания. То ли пуповина между миссис Синглтон и ее сыном натянулась, лопнула и больно хлестнула ее по лицу. То ли она была уверена, что он мертв, и сражалась с безысходностью. Во всяком случае, она была готова поверить буквально всему и подозревала каждого.

― Я никогда не встречался с Чарльзом, ― сказал я. ― Доброй ночи. Добрых вестей.

Она не ответила.

Сильвия проводила меня до двери.

― Простите, мистер Арчер. Две последние недели ее совсем измучили. Она живет на успокоительных. Если что-то не согласуется с ее представлениями, она пропускает это мимо ушей или тут же забывает. Но мозги у нее в порядке. Она так исстрадалась, что не может ни разговаривать, ни даже слышать об очевидных фактах.

― Каких фактах?

Она вдруг сказала:

― Давайте посидим в вашей машине. Мне кажется, она хочет, чтобы я с вами поговорила.

― Нужно быть психологом, чтобы об этом догадаться.

― В том, что касается миссис Синглтон, я немного психолог. Когда находишься у кого-то под каблуком, знаешь...