— Меня выселили, — произнесла она наконец. — Банк лишил меня права выкупа заложенного имущества. Видимо, они всегда поступают так, когда ты не платишь вовремя.

Нэш молчал, его руки все еще лежали на ее бедрах. Лорелей призвала на помощь все свое мужество, чтобы взглянуть ему в глаза, уверяя себя в том, что ей нечего стыдиться.

— Ты сказала, что этот дом достался тебе от бабушки. Ты заложила его?

— Что я могла сделать, у меня были долги, которые не удавалось погасить. Мне нужны были деньги.

Ее желудок подскочил к горлу, когда Нэш, заметив конверт, поднял его с земли и раскрыл. Он не произнес ни слова, лишь внимательно изучал текст письма. Лорелей отвернулась, устремив взгляд вдаль.

— Ты не вносила необходимые средства на протяжении шести месяцев, — сухо резюмировал Нэш.

— Да.

Между ними повисло молчание.

— Тебе есть у кого остаться? — поинтересовался он.

Лорелей в последний раз собралась с силами.

— Да, конечно. — Она снова отвернулась.

Рядом с ним она чувствовала себя совершенно иначе. Почему так происходит? Она не хотела сейчас завязывать отношения. Если ты подпускаешь человека слишком близко, то становишься в высшей мере уязвимой. Сейчас Лорелей не могла позволить себе такой роскоши.

В глазах Нэша она видела расстройство, недоверие. Она знала, что сейчас нужно отпустить его. В груди что-то болезненно сжалось. Нэш поднял в земли ее сумку, приблизился к Лорелей:

— Садись в машину.

— Зачем?

Он бросил на нее взгляд, Лорелей замешкалась, но лишь на минуту. Она не знала, что еще могла сделать. Нэш придержал для нее дверь, выражение его лица было суровым.

— Тебе не обязательно делать что-то для меня, — выдавила она.

— Можешь считать меня настоящим джентльменом. Садись.

Лорелей скользнула на пассажирское сиденье, обхватив сумку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Это была ее единственная собственность. Конверт с документами все еще находился в руках у Нэша. Он стоял на улице и говорил с кем-то по телефону. Он был напряжен. Минутой позже он сел в машину.

— Если бы ты мог высадить меня где-нибудь в городе…

— Да, — прервал он ее невнятную речь, заводя мотор. — Мог бы. Скажи, Лорелей эти маленькие драмы, которые с тобой происходят, — часть твоего имиджа?

Она почувствовала, что скоро потеряет самообладание.

— Трудно сказать, Нэш. — В этот момент ей страшно хотелось наградить его звонкой пощечиной. — А как насчет тебя? Одноразовый секс с незнакомками тоже часть твоего имиджа?

Он резко затормозил. Лорелей слегка отодвинулась, боясь его реакции.

— Ну, хорошо… — медленно процедил он.

Лорелей хотела задать ему еще пару вопросов, но Нэш резко дал по газам, подняв вокруг столбы пыли, и выехал обратно на дорогу. На шоссе он свернул направо.

— Это не дорога в город, — тревожно заметила Лорелей.

— Да, это дорога в аэропорт.

— Зачем нам в аэропорт?

— Милая, те встречи, о которых я тебе говорил, не смогут состояться без меня. У меня рейс. — Нэш снова взглянул на часы. — И уже через полчаса самолет будет заправлен и готов к вылету.

Сначала Лорелей подумала, что он собирается бросить ее в аэропорту, но неожиданно на нее снизошло откровение.

— Ты берешь меня с собой?

— Смотри-ка, угадала с первой попытки.

— Но я не могу уехать вот так! Мне нужно что-то решать с этим… — Она со значением посмотрела на конверт на коленях, занимавший все ее мысли.

— Очевидно, что ты ничего не решала на протяжении долгого времени. — Нэш нажал какие-то кнопки на приборной доске, в салоне зазвучала музыка. — Еще несколько дней не усугубят ситуацию.

Лорелей собиралась огрызнуться в ответ, но вовремя прикусила язык. Нэш навязывал ей свою волю, но он был прав. Ее жизнь была в полном беспорядке. Нельзя больше надеяться на завтра. Лорелей придется заплатить высокую цену.

Но она не могла лететь с ним в Париж; она не хотела становиться девочкой для забавы. С другой стороны, возможно, ей удастся повидаться с Симоной и даже пожить у нее какое-то время.

— Хорошо, — произнесла она негромко. — Я согласна лететь с тобой в Париж.

Нэш выглядел искренне удивленным:

— Париж? Я сказал что-то о Париже?

Лорелей была захвачена врасплох. Это что, по его мнению, смешно?

— Куда ты везешь меня? Ты же говорил о встречах. У корпорации Блу есть офис в Париже, я полагала…

— Маврикий.

Солнце, белый песок, бирюзовое море — блаженство.

— Но у меня нет с собой никаких вещей, даже паспорта… — Она порылась в сумке. — Нет, паспорт у меня с собой.

Лорелей все еще недоумевала. Неужели она летит на Маврикий.

Нэш взглянул на нее так, как смотрел прошлым вечером:

— Тебе не нужна одежда. Ты не вылезешь из постели.

— Неужели?

Он лишь улыбнулся и вновь обратил взгляд на дорогу.

— Да, кстати, — добавил он чуть погодя. — Если тебе это еще не понятно, это не было одноразовым сексом.

Лорелей была поражена красотой природы острова, которую видела в иллюминаторе. Горы вырисовывались на фоне бледного неба, лес, лежащий под ними, выглядел темным и таинственным. Она обернулась к Нэшу:

— Что они выращивают?

— Сахарный тростник по большей части. Это пятьдесят процентов экономики. У них также развит туризм.

— Ты явно бывал здесь не для сбора тростника, — заметила она негромко.

На протяжении всего полета они едва обменялись парой фраз: Нэш был погружен в документы, Лорелей думала о том, какой беспорядок она, вероятно, оставила в доме после себя.

Нэш не проявлял особого интереса к пейзажу острова или к Лорелей, хотя его рука все еще обвивала ее талию. Видимо, Лорелей была желаемым дополнением к этой поездке, но Нэш не любил смешивать личную жизнь и работу.

— Моя работа не имеет ничего общего с нашей связью, — сказал он, давая понять, что ей спрашивать о его делах запрещено.

Лорелей пыталась подавить негодование, поднимавшееся в ее душе. Нэш очень выручил ее, взяв в эту поездку, но, может, ей стоит перестать убегать от проблем? В этом ли дело?

Лорелей хотела узнать Нэша получше. Она тут разозлилась на саму себя — нельзя быть настолько зависимой.

— Нэш Блу, черт возьми, я не хочу, чтобы меня спасали! Ни ты, ни кто-либо другой! — внезапно заявила она.

Освободившись от пиджака, Нэш выглядел более расслабленным. Он закатал рукава рубашки. Он больше не отвечал на бесконечные звонки, не разбирался в документах.