показались вечностью. Мира понимала, что сознание отказывается верить в беду. Надо идти туда…

Из проулка появился молодой человек, на руках он нёс собаку. Лицо его было бледным, глаза — ну просто огромные, локоть пиджака испачкан, почему-то не хватало пары пуговиц, волосы взъерошены. Беня на его руках не шевелился.

— Всё? — упавшим голосом спросила Мира.

— Не всё. Где тут ближайшая ветеринарная клиника?

— За углом…

Они сидели в крохотном коридоре ветеринарной больницы. Ждали и молчали. Врач женщина средних лет с мягким голосом сказала, что у собаки рана — её надо зашить, сидите, ждите.

— Спасибо вам, — Мира посмотрела на своего нового знакомого с благодарностью. Затем полезла в сумочку за влажной салфеткой, показала ему испачканный локоть пиджака, который он тут же принялся оттирать.

— Дмитрий, — закончив оттирать свой локоть, представился он.

— Меня зовут Мира, — она подняла на него глаза.

— У вас редкое имя, — заметил он.

— Да, знаю. Так меня назвал отец, — Мира вздохнула, — я его совсем не помню. Он умер, когда я была маленькой.

— Простите, — поспешно сказал Дмитрий.

— Ничего, всё нормально, — она теребила в руках пачку с салфетками. Он смотрел на её руки, — на самом деле Беня послушный пёс, — словно оправдывалась. Дмитрий закивал.

«Как он не похож на Вадима Георгиевича, — подумала Мира, поймав себя на мысли, что стала сравнивать их, — сдержанный, немногословный. Кажется, о чём-то всё время думает, оценивает. Хотя то, что уверен в себе — очевидно. Ну и ко всему прочему, он из другого социума — об этом говорит стиль его одежды, вон на руке какие часы, да и сам весь холёный. А уж про машину и говорить нечего.

Мира вздохнула. Разница в материальном достатке между ними несомненна. Она в университет-то поступила благодаря своим знаниям, своему уму и то, еле прошла по конкурсу. А если попытаться платить за учёбу, то так и останешься невеждой.

Мира опять посмотрела на своего нового знакомого — сидит тут с ней, теряет время, перед этим бегал за собакой как спринтер. Что же ему всё-таки надо? Не успела она озвучить свой вопрос, как у него в кармане зазвонил телефон. Дмитрий извинился и отошёл в сторону. Мира решила не прислушиваться, но до неё всё равно доносились обрывки фраз, кажется, на том конце провода была девушка. По крайней мере, Дмитрий перед кем-то оправдывался, причем эмоционально.

«Ого! — подумала Мира, — значит, всё-таки умеет проявлять эмоции. И много говорить — тоже. Сейчас нажмет на телефоне «отбой», подойдет, извинится, у него хватит воспитания, и поедет к своей крале её успокаивать». Мира усмехнулась. Краля, наверняка, длинноногая, жутко капризная и требовательная. А может, жена? Но у него на пальце нет кольца. Хотя, это ничего не значит.

Дмитрий что-то ещё сказал в телефон, затем с явным раздражением засунул его в задний карман джинсов, будто телефон был в чём-то виноват. Мира не сомневалась — сейчас умчится.

Он подошёл к ней, открыл рот, нахмурился и … сел рядом.

— Что-то не так? — ироничным тоном спросила Мира.

— Почему? Всё нормально, — выдохнул он.

— И вам никуда не надо?

— Никуда, — по слогам произнёс он, — я останусь с вами.

Глава 19

— А теперь то, ради чего, собственно говоря, я привёл тебя сюда, — сказал Фертовский-старший, — вовсе не для того, чтобы хвастаться своей коллекцией, хотя не скрою, мне было приятно её показывать, тем более, тебе это явно интересно. Поэтому, — он сделал паузу…

Самый низ витрины был не прозрачным, Владимир Григорьевич выдвинул оттуда небольшой ящик, внутри которого оказался футляр. Фертовский-старший взял его в руки, открыл, как показалось Вилли, с особым чувством. В футляре лежала золотистого цвета чуть потёртая зажигалка. Вроде ничего особенного на первый взгляд в её внешнем виде не было, ну разве что в корпус встроена изящная женская статуэтка.

Вилли поднёс зажигалку близко к глазам и стал разглядывать именно женскую фигурку. Её тело было прикрыто длинной накидкой, обнажённая ножка чуть выставлена вперед. На глазах повязка, на голове корона, в тонких руках девушка держала большой рог с монетами.

— Грандпа, так это же Фортуна?! — воскликнул Вилли, узнав в статуэтке богиню удачи.

— Да, именно так, — подтвердил довольный Фертовский-старший, — богиня удачи, судьбы, благословения и богатства. Введение культа Фортуны связывалось с царём Сервием Туллием (578–534 до н. э.), ставшим, благодаря любви Фортуны, из сына рабыни царём и воздвигшим ей несколько святилищ. Фортуну почитали как "судьбу сегодняшнего дня", "данного места", "частных дел", "общественных дел", "доброй судьбы", "злой судьбы", "мужской судьбы", "милостивую" и прочее. Она изображалась на монетах почти всех римских императоров. Но поместить Фортуну на зажигалку додумалась лишь фирма Alfred Dunhill, — сказал Фертовский-старший.

— Неужели? — удивился Вилли.

— Несомненно, — подтвердил Владимир Григорьевич, — а вообще их первая зажигалка появилась в 1923 году, которой позже дали название Unique. Первые модели Unique действительно были элегантны, — как правило, они имели позолоченный или посеребренный корпус и были украшены крокодильей или страусиной кожей. К тому моменту, когда Уайз и Гринвуд предложили фирме своё изобретение, компания уже имела достаточно известное имя и в дальнейшем закрепила за собой репутацию одной из самых изощрённых в художественном и дизайнерском оформлении зажигалок. Экземпляр, который ты видишь перед собой — тоже из серии Unique, год выпуска — 1928. Золото. Ко мне она попала несколько лет назад из частной коллекции по очень большой дружбе, но и по приличной цене, как ты понимаешь.

— Частная коллекция? — переспросил Вилли, рассматривая зажигалку со всех сторон, — грандпа, и сколько она может сейчас стоить? — он поднял глаза.

— Тебе она достанется бесплатно, — Владимир Григорьевич улыбнулся.

— То есть? — не понял Вилли.

— Коллекцию ты унаследуешь после моей смерти, в том числе и этот раритет, как само собой разумеющееся.

— А тебя когда-нибудь просили её продать?

— Да, конечно, — кивнул Фертовский-старший.

— И сколько же давали? — Вилли заметно оживился.

— Тебе это так важно знать?

— Да, мне интересно. Ведь вещь уникальна, я так понимаю, штучная, да?

— Верно, штучный прототип, — подтвердил он, задумался, — стоимость на сегодняшний день, я полагаю, составит не меньше двадцати тысяч долларов.

— Вау! — Вилли не скрывал своей радости. — И всё это ты оставишь мне, грандпа? Дедушка… — он сделал ударение на втором слоге, отчего Фертовский-старший засмеялся и обнял внука.

— Знаешь, что? — Владимир Григорьевич принял молниеносное решение, — а подарю я тебе уже сейчас кое-что из моей коллекции. Несколько подешевле, но не менее интересное. Это как гарантия моего обещания, — с этими словами он выдвинул ящик на уровне глаз и достал оттуда футляр чуть поменьше предыдущего. На чёрном потёртом бархате лежала трёхцветная зажигалка — геометрические