– Просто не верится, – выдохнул он. – Это точно дело рук Поветрули и Седачева!

– Она меня ненавидит! – громко всхлипнула Настя. – Она и все ее дружки и подружки. Как они смеялись… А теперь еще и видео в интернете выложат! Какой позор…

– Жаль, что Вещие Сестры их не прикончили, – жестко выдохнул Степан. – Нам жилось бы здесь куда легче!

– Что ты такое говоришь? – разволновалась Настя. – Нельзя даже думать об этом…

– А им можно так над тобой издеваться? – возразил Лешеев. – И над другими учениками? Они никому прохода не дают, ко всем цепляются! Уважают лишь тех, кто может дать им отпор!

– В каждой школе есть такие. От этого никуда не деться…

– А может, пора поставить их на место?

Настя, перестав плакать, удивленно взглянула на Степана.

– Ради тебя я готов на все что угодно, – серьезно сказал Лешеев. – Только скажи.

– С ума сошел? – испугалась Настя. – Оставь их! Не надо им уподобляться!

– Знаю, – нахмурился Степа. – Но иногда так хочется показать этим мерзавцам, что и мы на что-то способны…

После занятий Клим Поликутин решил отправиться на клыковское кладбище, проведать могилу отца. Женя Степанова вызвалась пойти с ним, она не была на могиле бабушки с самого дня похорон. Они пешком вместе добрались до погоста, располагавшегося в паре километров от города, и разошлись в разные стороны.

Женя брела вдоль высокой кованой ограды, рассматривая старые и новые надгробия из мрамора и гранита. На некоторых были знакомые имена и фамилии. И, что самое печальное, она лично знала этих людей. Михаил Шорохов, Сергей Белобров… А вот и могила бабушки. Все они сохранили свои тайны, унесли разгадки с собой.

Над мраморной плитой низко склонились ветви берез. Стояла тишина, лишь ветер изредка шелестел лентами венков. Клыковское кладбище находилось в лесу, и могилы располагались прямо среди высоких берез, елей и осин, поэтому даже в солнечные дни тут всегда царил легкий полумрак.

Женя убрала сухие опавшие ветки, поставила в вазочку принесенный букетик свежих цветов, а затем, в ожидании Клима, присела на скамеечку и задумалась, глядя на бабушкин портрет.

Наталья Васильевна Степанова. Женя помнила ее как очень спокойную, интеллигентную женщину, большую любительницу редких декоративных растений. Казалось, бабушка в своей жизни мухи не обидела. Но так казалось лишь до тех пор, пока она не стала жертвой Змееносца. Тогда-то и выяснилось, что добродушная женщина не только была членом Королевского Зодиака, но и свято хранила не один секрет Тайного круга. А нечто из далекого прошлого бабушки стало причиной ее кошмарного убийства.

Теперь Женя понимала, что совершенно не знала свою бабушку. Вернее, не знала другую ее сторону, которую Наталья Васильевна не выставляла напоказ.

Вскоре к Жене подошел Клим Поликутин, его лицо было мрачнее тучи. Девушка вдруг подумала, что они сейчас испытывают очень схожие чувства. Его отец тоже хранил секреты Королевского Зодиака и поплатился за это жизнью.

– Все в порядке? – поинтересовалась она.

– Нет, – хмуро ответил Клим. – И я по-прежнему очень хочу разоблачить убийцу отца… Все же хорошо, что мы теперь вместе. Нам с тобой давно следовало объединить усилия.

– Верно. Одна голова хорошо, а две еще лучше. А с помощью Пивоварова…

– Мне не нравится этот тип. Но я знаю, что без него не обойтись.

– Я тоже с удовольствием держалась бы от него подальше, но он уже прилично продвинулся в своем расследовании. Всем нам это сотрудничество пойдет на пользу.

– Только потому я его и терплю. Ты готова? – спросил Клим. – Пора возвращаться в город. Репетиция скоро начнется.

– Готова, – вздохнула Женя, поднимаясь со скамьи.

Они медленно направились к воротам кладбища. Оба молчали, погруженные в свои мысли.

Неожиданно Клим замер посреди гравийной дорожки.

Женя вопросительно на него взглянула, и он показал на одну из недавних могил.

«Устинья Сатановская», – гласила надпись на памятнике из серого камня. Рядом с именем был приклеен небольшой портрет Устиньи, совсем на нее непохожий. На овальной фотографии Женя увидела красивую моложавую женщину средних лет с острым профилем и слегка хищным взглядом. На ее тонких губах застыла едва заметная усмешка, а глаза были хитро прищурены. Она словно знала что-то, известное только ей одной. Женщина с портрета ничем не напоминала сумасшедшую старуху с всклокоченными волосами, которую столько лет побаивались многие жители Клыково.

– Она была такая… красивая, – удивилась Женя. – Никогда бы не подумала…

– Что же с ней стало? – прищурившись, спросил Клим. – В кого она превратилась под конец жизни? Будто два совершенно разных человека.

– Еще одна загадка, – произнесла Женя, разглядывая невзрачный памятник.

Мимо них по тропинке брела невысокая старушка в длинном темном пальто. Ее голову покрывала черная вязаная шаль. Увидев Женю и Клима, она остановилась напротив могилы Устиньи и тяжело вздохнула.

– Ну хоть кто-то ее навещает… Знали ее? – внезапно спросила она у притихших ребят.

– Немного, – ответил Клим. – Да и кто ее не знал?

– Да уж, – согласилась старушка. – Местная знаменитость.

– Мы не навещали, просто шли мимо и остановились, – сказала Женя. – А вы хорошо ее знали?

– С молодости, – кивнула незнакомка. – Я ее и помню именно такой, как на этой фотографии. Молодая, симпатичная… В то время она не была похожа на городскую сумасшедшую. Никто даже представить не мог, что впоследствии… Эх, Устинья, Устинья…

– Вы с ней были подругами? – спросила Женя, чтобы поддержать разговор.

– Нет, просто работали вместе, – пояснила женщина. – В местной школе, уборщицами. Почти сорок лет с тех пор прошло. Кто бы мог подумать… а ведь все как вчера.

– Мы слышали, у нее очень непростая судьба, – произнес Клим. – Сначала потеряла мужа, затем сына. Немудрено, что у нее рассудок помутился… Все-таки совсем одна осталась.

– Почему одна? – удивилась старушка.

– Ну как же? – вздернул брови Клим. – Муж-лесник умер, единственного сына убили… Больше ведь никого.

– Нет, все не так, – покачала головой незнакомка. – С чего вы взяли? У нее ведь было двое детей.

Женя и Клим изумленно уставились на нее.

– Двое? – переспросила Степанова.

– Ну да, она сама мне рассказывала, – с уверенностью подтвердила старушка. – Сидели мы как-то за столом в подсобке, мой день рождения с коллегами отмечали. Знаете, как это бывает… Выпили, расслабились, ну языки у всех и развязались. Муж у нее к тому времени уже скончался. Вот Устинья нам тогда и рассказывала, что если бы не дети, никакого смысла в ее жизни не было бы. А сейчас, дескать, они ей единственная надежда и опора.