– Приятная неожиданность, – еще издали заговорил хозяин нараспев. – Вдвойне приятная! – воскликнул он, подойдя ближе и увидев меня.

Ясенев молчал, лишь коротко кивнув на приветствие Костерина-старшего. Я сдержанно улыбнулась. Костерин отпер ворота, продолжая что-то говорить, растягивая губы в благодушной улыбке.

Едва ворота распахнулись, как Ясенев стремительно шагнул вперед и молча прошагал к дому. На лице Владимира Костерина отразилось некоторое недоумение и даже легкое беспокойство. Ясенев, однако, не стал врываться в помещение, он остановился в прихожей и, повернувшись к Костерину, отрывисто спросил:

– Где твой сынок?

– Не знаю, – Костерин уже не скрывал своего удивления. – А тебе он зачем понадобился?

– Значит, понадобился, раз спрашиваю! – сквозь зубы процедил Ясенев, внимательно оглядывая тумбочку с обувью, а также вешалку. Я же отметила, что на ней не было куртки, в которой видела Сережу вчера в клубе.

– Аркадий, может быть, все-таки объяснишь, что происходит? – суховато спросил Костерин-отец, уже уловивший настроение Ясенева и сменивший приветливо-гостеприимный тон.

– Когда он явится? – не отвечая на вопрос, спросил Аркадий Николаевич.

Костерин пожал плечами.

– Не знаю, он мне не докладывает.

– Ах, не докладывает! – с сарказмом протянул Ясенев. – Неудивительно! Потому что он давно забил на тебя, твой сынок!

– Да что такое? – вспылил Костерин. – Ты вообще что себе позволяешь? Врываешься сюда без предупреждения, намеки всякие бросаешь! Может, изъяснишься попонятнее?

– Можно и попонятнее! – тяжело дыша, проговорил Ясенев. – Твой сынок совсем потерял башку и решил убить мою дочь!

– Что-о-о? – воскликнул Костерин-старший, не поверив своим ушам.

– Что слышал! – рявкнул Ясенев. – И это во многом потому, что ты ему потакаешь во всем, он уверен, что ему все позволено! Имей в виду, я такое терпеть не намерен! Будет дальше борзеть – я его за решетку посажу!

– А что у тебя против него есть? – встал в позу Костерин, которого уже напрягли безосновательные обвинения.

– Он разбил стекла в машине моей дочери! Изгадил весь автомобиль! Пытался угрожать! – С каждой фразой Аркадий Николаевич наступал на Костерина, который невольно всякий раз пятился на шаг.

– И у тебя есть доказательства, что это он? – внезапно совершенно спокойно спросил тот.

– А мне и не нужны доказательства! – взорвался Ясенев. – Я, если что, и без суда найду способ, как его унять! Если уж ты не хочешь этим заняться! И, кстати, доказательства найдутся, не беспокойся! Вот! – Он ткнул пальцем в мою сторону. – Это свидетель! Который своими ушами слышал и видел, как твой обдолбанный сынок вчера ночью угрожал моей дочери! А потом пытался устроить безобразную драку! С применением холодного оружия!

Ясенев преувеличивал действительность, но я пока помалкивала – мы ведь находились не в суде, до которого дело еще не дошло, и я не обязана была давать свидетельские показания.

– Ничего не понимаю! – пробормотал Костерин, невольно оборачиваясь ко мне.

– Во сколько твой сынок вчера явился? – рявкнул Ясенев. – Под утро небось? И в каком виде?

Костерин нахмурился.

– Аркадий Николаевич, разрешите, я все объясню господину Костерину, – решила вмешаться я, глядя на Ясенева очень спокойно, но твердо.

Тот слегка стушевался под моим взглядом и нехотя буркнул:

– Хорошо, объясняйте!

– Дело в том, что в отношении Виктории Ясеневой было совершено несколько противозаконных действий, – четко проговорила я. – И характер этих действий говорит о том, что их совершал человек, очень похожий по складу ума на вашего сына. Но дело не только в этом. Вчера в ночном клубе «Троя» ваш сын подходил к Виктории и недвусмысленно намекал на то, что, если она не возобновит с ним отношений, у нее будут крупные неприятности.

Костерин не перебивал меня, он слушал очень внимательно, только брови его хмурились все больше и больше.

– Я присутствовала при этом разговоре, – продолжала я, – а также при том, как ваш сын, собрав компанию друзей, пытался нанести Виктории и мне физические увечья. Это ему, к счастью, не удалось. Но мы хотим, чтобы впредь подобные действия с его стороны не повторялись…

– Понял? – выкрикнул Ясенев, не дожидаясь реакции Костерина-отца. – А теперь я добавлю от себя: если не уймешь своего отпрыска – считай, хана твоему бизнесу! Хочу напомнить, что в этом городе я решаю, кому быть, кому не быть!

Это было своего рода блефом. Ясенев, хоть и являлся в Тарасове фигурой влиятельной, все же не мог распоряжаться всем и вся. Но подпортить Костерину бизнес, безусловно, имел возможность.

– А что… – глядя на него неприязненно, с холодком в голосе проговорил Костерин, – нормально нельзя это решить? По-человечески нельзя поговорить?

– А твой сынок по-человечески себя ведет? – взвился Ясенев. – Грозить беспомощной девчонке, пытаться избить их обеих? – он снова кивнул на меня.

Костерин промолчал. Ему явно было неприятно услышать подобное о собственном сыне. Я видела, что он не пытается выгораживать Сергея – вероятно, он сразу же поверил во все сказанное нами. А следовательно, он хорошо знал своего сыночка и вчерашний эпизод не был единственным.

– Но со мной-то можно было по-другому? – все-таки сопротивлялся Костерин агрессии Ясенева. – В конце концов, это же не я угрожал твоей дочери!

– А кто позволил ему так себя вести? – вперил суровый взгляд в лицо Костерина Ясенев. – Кто его распустил? Я всегда говорил, что вседозволенность не приведет ни к чему хорошему! И сам стараюсь придерживаться этих принципов! И своей дочери не даю расслабляться! Она и учится, и работает, хотя у меня хватило бы средств на десять ее безбедных жизней! Однако я не считаю, что праздное безделье пойдет ей на пользу! Пусть учится, пусть работает, пусть докажет самой себе, что чего-то стоит! А что твой сын? Чем он у тебя сейчас занимается? – спросил Ясенев.

Костерин ничего не ответил на этот вопрос, его румяное, круглое лицо побледнело, и он даже как-то поник. Видимо, он и сам в последнее время устал от выходок своего сына, которого, несомненно, очень любил. И хотя Ясенев сейчас явно морализировал, чего от него на первый взгляд не ожидалось, по сути, он был прав. И его подход к воспитанию детей казался мне куда более перспективным. Может быть, потому, что я сама не привыкла к изнеженности и праздному безделью. А вот отдохнуть после удачно выполненной работы с чистой совестью – с удовольствием!

Ясенев, видя, что Костерин даже не пытается оправдываться, неожиданно смягчился.

– Думаю, тебе нужно с ним жестко поговорить, – произнес он. – И изменить его образ жизни.

– Как? – беспомощно развел руками Костерин.

– Ну ты отец или кто? – грубовато спросил Ясенев. – Во-первых, прекрати его содержать! Заставь работать! Он, конечно, будет визжать и сопротивляться, но на это просто нужно забить! Потом он станет плакаться мамочке и жаловаться на тебя, а она побежит заступаться – тоже забить! Выработать стратегию и четко ее придерживаться. Пусть сам узнает, как достаются деньги. Ничего, через некоторое время поймет, что на твои деньги рассчитывать он не может и что придется самому попотеть, если хочет ездить на мощной машине и развлекаться в клубе. Уж, наверное, у тебя найдется чем его занять?