— Мое имя на твоих устах звучит слаще меда, малышка.

Гордон поднял голову и заглянул ей в глаза. Его ладони снова уперлись в стену рядом с ее головой, и она услышала хриплое дыхание.

— Хоть мне и ничуть не нравится то, о чем ты меня просишь.

— Вы должны взять себя в руки!

Он возмущенно фыркнул, и в его глазах зажглась упрямая решимость, которая заставила ее насторожиться. Этому мужчине очень не нравилось, когда ему говорят, будто он что-то должен. Он подался вперед, но Джемма успела поднять руку и прикрыть себе губы, не позволяя ему снова ее поцеловать.

— Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.

Он приложил руку к ее грудине, так что его пальцы оказались точно над ее сердцем. Она судорожно втянула в себя воздух: никогда раньше рука мужчины не прикасалась к мягким полусферам ее грудей. Несмотря на то что его пальцы легли поверх ткани ее лифа, она содрогнулась.

— Твое сердечко колотится так быстро, прося меня целовать тебя и дальше, пока я не пойму, что спрятано у тебя под корсетом.

— Разве вам не хватает женщин, которые готовы отдаться ради одной только похоти? Я невинна, и ваши слова совершенно неуместны.

— А моя рука? Тебе не нравится, где она оказалась? Не верю.

Его пальцы чуть сильнее прижались к ее груди. Острый страх пронизал ее, когда ее соски начали гореть и набухать. Оказывается, она не в силах сопротивляться желанию своего тела ответить на его ласку. Ее реакция была мгновенной и необоримой.

— Вы играете со мной! Брат говорил мне, что шотландцы не лишены благородства и порядочности, хотя большинство англичан и утверждает обратное. Вы намерены продемонстрировать мне это или доказать, что эти разговоры были правдой? Множество англичан готовы ненавидеть всех, кто родился вне Англии, но я к их числу никогда не принадлежала. Я предпочитаю судить обо всем сама. Возможно, я сделала ошибку.

Его ноздри гневно раздулись, показывая, что она сумела ударить его по больному месту. Его рука осталась на месте, и Джемме показалось, что с каждой секундой его пальцы и ладонь становятся все горячее. Как странно, что она так остро ощущает его прикосновение — и это при том, что она так раздосадована его словами и действиями! Казалось, что они созданы, чтобы противостоять друг другу.

— Я эти слова заслужил.

Голос Гордона звучал очень мрачно, и таким же мрачным было выражение его лица, однако он убрал руку с ее груди и кончиками пальцев провел по ее щеке. По ее телу пробежала невольная дрожь, и она судорожно вздохнула.

— И в то же время не могу сказать, что сожалею об этом, когда ты так реагируешь на мои ласки, милая.

Его пальцы добрались до ее лба, и он дернул непокорную прядку, которая выбилась из ее косы, туго стягивавшей более длинные пряди ее волос в аккуратную прическу.

— Я ни о чем не жалею, Джемма. И ты тоже.

Его голос был низким, бархатным и полным обещания новых наслаждений, если она согласится отдаться его воле.

— Но я прошу вас прекратить это безумие.

Благопристойность того требовала. Ей был крайне неприятен диктат разума, так что пришлось с силой прикусить нижнюю губу, чтобы хоть на время позабыть о своих чувствах.

Его пальцы заставили ее губы не двигаться, медленно заскользив по ним. Она задрожала — и ее взгляд сосредоточился на его губах. Сладкая боль внизу ее живота настоятельно требовала, чтобы она нежно поцеловала его пальцы, приглашая продолжить.

— Я предпочитаю, чтобы ты звала меня по имени.

Она подняла руки и схватила его за запястье, однако стоило ей оттолкнуть его пальцы, как ее губы протестующе заныли.

— Отправьте меня домой, Гордон. Я вас прошу.

По его глазам Джемма увидела, что в нем борются противоречивые чувства. Он испытывал тот же конфликт желаний, какой раздирал ее тело. Желание прикасаться и получать ответное прикосновение боролось с требованиями чести. Сейчас они вдруг стали очень похожими, несмотря на то что он был мужчиной, а она — женщиной.

— Нет.

Неожиданно он повернулся к ней спиной и решительно шагнул к выходу.

— Подождите!

Он не остановился и даже не замедлил шага.

— Гордон Дуайр! Не смейте от меня убегать, словно трус!

Он зарычал и стремительно повернулся к ней, так что килт цветов его клана резко колыхнулся вокруг его ног. Он угрожающе наставил на нее палец.

— Никогда не зови меня трусом, Джемма, если не хочешь на себе испытать, на что я готов отважиться.

— Тогда не убегайте от меня только из-за того, что вам неприятно, что я права. А разве нет? Ваша рыцарская честь требует вернуть меня домой прежде, чем моя репутация будет погублена, а вас назовут тем негодяем, который это со мной сделал.

Он засмеялся, но его смех был недобрым.

— Тебе бы понравилось то, что я с тобой сделал бы, милая, можешь не сомневаться.

— Именно поэтому мне необходимо остаться твердой и сегодня же вернуться домой. — Джемма глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. — Я возьму свою лошадь, уеду и сделаю все, что подобает, пока ваши домогательства не зашли слишком далеко. Так будет лучше для нас обоих. Пойдите и спросите вашего священника, если вы со мной не согласны. Но я в своем решении тверда.

— Я это вижу.

Его лицо стало непроницаемым, а голос звучал так сдержанно, что она не могла определить его настроение.

— Отлично. Значит, мы договорились. Где моя лошадь?

Его лицо оставалось все такой же неподвижной маской.

— А где ты ее оставила, милая? Я не привык приглядывать за тобой и твоим имуществом.

— Но ведь ваши люди вчера привели мою лошадь в замок!

Ее глаза расширились от ужаса при мысли о том, что она могла оказаться без лошади. Эмбер-Хилл находился слишком далеко, чтобы туда можно было дойти пешком!

— Тебя я точно привез с собой, и именно это занимало мое внимание.

Она тихо ахнула, не скрывая, как пугает ее перспектива остаться без своей любимой Грозы.

— Ну что ж, тогда мне придется просить одолжить мне коня.

Джемма пыталась произнести эту фразу как вежливую просьбу, но из-за волнения ее тон прозвучал резко.

— У меня лишних нет.

Джемма почувствовала, как щеки ее загорелись:

— Сэр, вчера вечером я видела, что ваши люди забрали всех коней англичан!

Гордон пожал плечами и снова шагнул к ней. Она остро ощутила его приближение — ее колени невольно начали подгибаться. Внутри у нее все заледенело, а дыхание перехватило. Она беспомощно смотрела, как его рука тянется к ней. Он приложил ладонь к ее щеке, приласкав жаркое пятно румянца, а его губы растянулись в улыбке.