—Костас?

—Просто расслабься, — прошептал он. — Я заполучил тебя.

И я не собираюсь тебя отпускать.

—Наша одежда...

—В безопасности там, где она находится.

Она с минуту молчала, а потом он почувствовал, как она прикоснулась горячей ладонью к его груди.

—Нет. Мне нужна моя одежда. Я...

—Сегодня ночью она тебе не понадобится.

—Нет, нет! Кто-нибудь может увидеть.

Он рассмеялся. На мгновенье подумал, что она ему отказывает.

—Не нужно беспокоиться, Софи. В доме есть мой собственный отдельный вход. Слуги знают, что моему уединению нельзя мешать без приказания.

Она покачала головой, касаясь волосами его кожи. Ее рука еще сильнее оттолкнула его.

—Нет! Я не хочу... Поставь меня на землю.

—Тебя незачем ставить на землю. — Он крепко обнял ее. — Я знаю эту дорогу, как тыльную сторону своей руки. Ты ее не знаешь.

Они уже подошли к оливковой роще.

—Я сказала, поставь меня на землю!

Софи учащенно дышала. Он остановился, едва сдержав нетерпеливый вздох.

Разве он не пообещал, что ее не увидит никто, кроме него самого? И она не могла беспокоиться из-за пары джинсов! Никто не собирался их красть.

—Пожалуйста.

Он медленно поставил ее на землю. Полотенце упало, и они оба оказались обнаженными. Чувствуя, как ее тело прижимается к нему, он вспотел. Может быть, остановиться здесь, в оливковой роще? Не такая уж плохая идея. Трава была высокой и мягкой, они вдыхали аромат полевых цветов.

Он провел руками по ее спине, обхватил ее ягодицы и прижал ее к себе. Софи вздрогнула, сжимая его плечи. Он улыбнулся, уткнувшись ей в волосы.

Нет, остановиться здесь было совсем не плохой идеей.

У Софи от удовольствия вырвался вздох. Потом у нее перехватило дыхание.

Почему ее так взволновало прикосновение Костаса? Его взгляд? То, что они оказались наедине, обнаженные, оба в плену у страсти?

Ей уже доводилось чувствовать желание. У нее был соответствующий, пусть и ограниченный, опыт до того, как в ее жизнь ворвался Костас Паламидис. Она думала, что знала раньше...

Софи покачала головой. Она ничего не знала.

Она чуть не застонала от наслаждения, когда его большие руки прижали ее к его возбужденной плоти. Казалось, что прошло всего несколько минут с тех пор, как они побывали в объятиях друг друга. Но он уже желал ее снова. Так же, как она желала его.

Это было физическим желанием, но, кроме того, тут было нечто гораздо большее. Она чувствовала это в глубине души. Между ними произошло нечто замечательное.

Ее губы изогнулись в улыбке.

—Софи...

Он прижался губами к ее шее и принялся покрывать ее поцелуями. Когда он коснулся зубами мочки ее уха, у нее подкосились колени, и она не упала только потому, что он обнимал ее.

А потом она и, на самом деле, начала падать. Он лег на траву, а она растянулась прямо на нем. Ее груди прижимались к его мощной груди так, что она чувствовала, как быстро бьется его сердце. Его руки ласкали ее.

—Поцелуй меня, — потребовал он, прижимая ее к себе.

Это был чувственный поцелуй. Ее язык коснулся его языка. Софи обхватила ладонями лицо Костаса, отвечая на его поцелуй.

—Да! — прошептал он ей.

Она принялась целовать его подбородок, щеку, уткнулась в его шею, ущипнула за ухо. Он сжал ее бедра, и она почувствовала, как ее колени коснулись мягкой травы. Софи охнула, когда он принялся ласкать ее груди, а потом вскрикнула от восторга. Ее охватила дрожь. Боже, это чувство было так близко к боли и все же так сильно от нее отличалось...

Он взял в рот ее сосок, и она ощутила, что ее охватывает истома, что она дрожит всем телом. На нее так действовал его вид, его прикосновения. Но было между ними и что-то еще, какая-то сильная связь, которая притягивала Софи к нему. И от этой связи таял хрупкий барьер ледяного горя, окружавший ее сердце.

Ее переполняло чувство любви и наслаждения. Ей хотелось держать его в объятиях, доставлять ему удовольствие...

Любить его.

—Костас...

Ей нужно было сказать ему, заставить его понять, что она чувствует.

Он страстно поцеловал ее в губы. Его темные глаза пристально глядели на нее. Он испытывал такое же желание, как она.

Костас обнял Софи, и она почувствовала, что он вошел в нее.

—Костас?

—Все в порядке, — прошептал он. — Я сделаю так, что все будет в порядке.

Он обхватил руками ее груди, она почувствовала на себе его страстный взгляд. Теперь каждое движение было утонченной пыткой. Софи сжала его запястья. Наконец, она испытала оргазм, а когда ее ощущения стали менее сильными, Костас прижал ее к себе. Она чувствовала биение его сердца, чувствовала его горячее дыхание на своих волосах. Он сжимал ее в объятиях.

И в эту минуту Софи поняла, что любит его.

Она любила Костаса Вассилиса Паламидиса. Следовало ли ей чувствовать потрясение? Недоверие?

* * *

Софи сонно улыбнулась, с наслаждением целуя его горячую кожу. Она приоткрыла глаза. Костас по-прежнему держал ее в объятиях. Ей хотелось, чтобы он не разжимал объятий, но она почувствовала: что-то изменилось. Она попыталась открыть глаза, чтобы посмотреть, где они. Откуда-то падал яркий свет, и она прищурилась. Она сонно поцеловала Костаса, и он вздрогнул, обнял ее еще крепче и пробормотал что-то, чего она не смогла разобрать.

Она открыла глаза. Они были в комнате, в огромной ванной из розового мрамора.

— Прими со мной душ, Софи.

Он подался вперед, и ее плечо обрызгала теплая струя душа.

Софи широко раскрыла глаза и встретилась взглядом с Костасом. Она с легкостью догадалась, о чем он думает. Его черные глаза выражали озорство, так же как и улыбка его чувственных губ, при виде которой у Софи перехватило дыхание.

Она была очарована его мужской красотой. Просто испытывала восторг. Ей показалось, что у нее переполнено сердце.

Эти чувства, то, что она узнала о новых эмоциональных узах, возникших между ними, о любви... Это было чересчур. Наверняка ее сердце вырвется из грудной клетки.

Она так его любила! Обожала его.

Глядя на Костаса, Софи заметила, что его лицо выражает вожделение. Предвкушение. Внезапно ее охватил страх. Она вспомнила о боли. От сомнений ее тело напряглось. Могла ли она совершить ошибку? Могла ли его страсть все же оказаться несерьезной?

Он перестал улыбаться. Принял серьезный вид, словно понял, что она сомневается и боится.