результат меня порадовал. С такой прической стал выглядеть года на два старше. Сомнительный бонус на самом деле, но только не в моем случае. Надоело, что вечно всем нужно доказывать, что я не простой пацан.

* * *

Боб привез меня к зданию театра заранее. Роскошные высокие колонны, над ними великолепные барельефы: танцующие люди и музыканты с арфами. Несколько уровней освещения, красивые мраморные ступени и гости — высший свет, все в дорогих костюмах, очень манерные, говорят об искусстве и книгах.

В такой атмосфере невольно чувствуешь себя совсем по-другому, будто бы находишься не в провинциальном городке, а попал на какое-нибудь столичное мероприятие.

Подошел к двери и, кто бы смел сомневаться, увидел над ней табличку — «Volgins.art». Хм, а в этом городе есть хоть что-то, к чему Волгины не приложили руку? Если бы я не знал, что Владислав с Виктором заняты, а Юрий так вообще в больнице, то предложил бы Соне встретиться в другом месте.

Впрочем, ее, наверное, могут узнать и другие люди, знакомые рода. И что? Да ничего, не будут же они докладывать Владиславу о том, что видели его дочь с каким-то… хе-хе, красавчиком.

Открыл дверь, галантно пропустив пожилую мадам. Прошелся по просторному залу и подошел к кассе. Купил два билета на «Монте-Кристо». Свободных мест было не так уж и много, а потому пришлось взять билеты на задний ряд. В придачу к ним — два театральных бинокля. Лично мне он не особо нужен, но, может, Соне пригодится.

Не вижу никакого смысла в театральных биноклях, ведь артисты театра — совсем не актеры кино. В фильмах видны лица актеров крупным планом, каждую их морщинку и эмоцию. Собственно, именно лицом, если так можно сказать, они и отыгрывают роли. Театр же — это место размашистых жестов. Если артисту надо изобразить что-либо, то он будет активно двигаться, размахивать руками, громко кричать, жестикулировать, но только не хмуриться или, например, опускать уголки губ.

Вышел на улицу и встал возле одной из белых колонн. Посмотрел на удачно подобранные к костюму часы — Соня должна приехать с минуты на минуту. Насколько знаю, в университет ее возит один из личных водителей Волгиных, а еще сопровождает телохранитель. Вернее, уже несколько телохранителей, ведь в городе неспокойно.

Ждал и рассматривал гостей, любовался архитектурой театра. Владислав и Виктор сейчас вовсю заняты подготовкой к будущим сражениям, а я развлекаюсь. Чувствую ли я свою вину за это? Ни разу, я столько всего для них сделал, а главное — спас от исполинской змеи. Должен же я отдыхать. Думаю, могу себе позволить.

Вдруг телефон пиликнул уведомлением. Достал его и увидел, что пришла эсэмэска от Сони: «Скоро буду, жди внутри❤️». Хм, оказывается, смайлики уже появились, причем сделали это раньше интернета. Хотя, чему я удивляюсь?

Вошел в театр и сел на скамейку. Наверняка Соня знает, что делает. Сидел и смотрел за дверьми, за тем, как в театр приходят все новые люди. Женщины в шикарных платьях, мужчины в роскошных костюмах. Такое чувство, что мы попали прямо на премьеру. Смотрю на людей и удивляюсь, она так веселы и спокойны, а ведь по окраинам города бойцы Волгиных до сих пор борются с преступностью. Вот это контраст. Впрочем, удивляться нечему. Те, кто живут в элитном районе, даже не представляют, насколько ужасно приходится людям в гетто, имею в виду, конечно, не бандитов, а порядочных, но бедных людей.

Дверь в очередной раз распахнулась, и я увидел девушку неземной красоты — Соню. Черные туфли с высоким, ярко-красным каблуком. Утонченное черное платье в стиле минимализм. Прическа — прекрасные светлые локоны. На милом лице практически нет макияжа, но оно от этого только красивее. Соня была из тех редких девушек, которым не требовались тонны косметики.

— Добрый вечер, — я слегка поклонился и протянул руку.

— Привет, — Соня улыбнулась и взяла меня под руку.

— Выглядишь изумительно.

— Спасибо, — она так мило засмущалась.

— Присядем? До начала еще пятнадцать минут.

— Да.

Глава 8

Мы сели на скамейку, и я показал Соне два бинокля.

— Смотри, что купил.

— Театральный бинокль? — она неловко улыбнулась. — Ладно, пригодятся.

Ее моя покупка явно не впечатлила.

— А ты часто в театре бываешь?

— Пару раз в месяц.

— Тогда рискну предположить, ты знаешь главное отличие театра от кино.

— Конечно, знаю, — заинтересованно ответила она, — в театре мимика почти не играет роли, в отличие от фильмов.

— В точку! И как красиво сказано: мимика не играет роли, — улыбнулся я. — Тогда бинокли нам не нужны?

— Не-а, не нужны. И так все рассмотрим.

Соня приятно удивила меня тем, что интересуется театром. Так поднялось настроение, что даже захотелось немного похулиганить. Не знаю, может, гормоны молодого тела так сыграли.

Взял один бинокль и присмотрел метрах в пяти урну. Хорошенько замахнулся и закинул бинокль прямо в нее.

— Хи-хи, — засмеялась Соня и прикрыла лицо рукой, — на нас же теперь будут все смотреть.

— Пусть. Отличный трёхочковый, я считаю, — ухмыльнулся я.

— Молодой человек, — ко мне обратилась одна из пожилых женщин, — что вы себе позволяете? Мы же в театре.

— Это не хулиганство, как вы подумали.

— А что? — возмутилась она и старалась пронзить меня взглядом.

Соня в этот момент закрывала лицо руками, но все равно смеялась.

— Это протест.

— Протест⁈ И против чего же вы протестуете, молодой человек?

— Вы хорошо разберетесь в театре? Часто здесь бываете?

В этот момент на нас пялились уже несколько человек.

— Да как вы смеете?

— Нет, я ни в коем разе не хочу вас оскорбить. Так разбираетесь?

— Да, я и мой муж — он отошел в буфет — ценители прекрасного и каждые выходные ходим на представление.

— Отлично. Тогда вы должны знать, что театральные бинокли разрушают всю концепцию театра.

— А это еще с чего? Что за нонсенс⁈ — она открыла сумочку и достала миниатюрный бинокль. — Всегда ходила с ним в театр и считаю это правильным.

— Не аргумент, — спокойно ответил я, продолжая представление, — люди долгие годы думали, что молнии — это гнев богов. И что? Видимо, не так вы хорошо разбираетесь в театре, как думаете.

— Как вы смеете⁈ — снова возмутилась она. — Дождитесь моего мужа, он вас научит манерам.

— Нет-нет, конфликт нам ни к чему.

Еще больше людей смотрели на нас, затаив дыхание.

— Бинокль, — все не унималась женщина, — нужен, чтобы видеть лица актеров с задних рядов.

— Это вам сказал их продавец? — спросил я и прочитал мини-лекцию о том, как важны эмоции на лице в фильмах, и какое место им уделяется в театре.

Женщина не знала, что мне ответить. Она смотрела по сторонам в поисках мужа. Ей явно нужна была поддержка, чтобы отстоять свое мнение.

— А парень прав, — сказал пожилой мужчина, к слову, он совсем не был похож на успешного человека из элитного района, — уж поверьте моему опыту.

— Спасибо, — слегка кивнул ему, — именно поэтому я выбросил бинокль в урну у всех на виду. Это не хулиганство, это культурный протест! Так выбросим же бинокли, не позволим превращать театр в кино.

Все переглядывались, те, кто прежде держали в руках бинокли, старались спрятать их за спину. Лишь какая-то относительно молодая пара хотела меня поддержать. Я видел эмоции на их лицах.

Соня вскочила так, что волосы закрыли ее лицо. Но это ей не помешало замахнуться и кинуть свой бинокль в урну. От кого, но от нее я точно этого не ожидал.

— Да! Правильно! — крикнул тот самый старик, наверное, он какой-нибудь искусствовед, который большую часть своей жизни посветил совсем не заработку денег.

— К черту бинокли, — высказался молодой мужчина и кинул свой.

Его дама, что стояла рядом, тоже поддержала мой «протест», она неуверенно кинула бинокль, правда, до урны он не долетел. Приземлился совсем рядом.

Через несколько секунд уже все начали кидать бинокли в урну. В толпе появились те, кто просто хотел поразвлечься и похулиганить. Но были и те, кто действительно поддержал мою идею.

— Пора сматываться, — прошептал Соне на ушко и ощутил запах ее волос. Хотелось в них раствориться…

Мы быстро нырнули в толпу и затерялись в ней. Затем направились в концертный зал и заняли свои места. Переглянулись друг с другом и засмеялись в голос.

— С тобой не заскучаешь, — Соня веселилась и поправляла прическу.

— Хочется иногда устроить что-то такое, — объяснил я, — особенно люблю опускать людей с неба на землю. Вот та женщина… я уверен, еще немного, и она бы сказала про свой почтенный возраст, про то, что такой парень, как я,