– Да, – ответил тот.

– В таком случае мне нужно поговорить с тобой.

– О чем?

– Сейчас услышишь! Только ты стоишь, между тем как мужи должны совещаться сидя.

– Не хочешь ли быть нашим гостем?

– Нет, это невозможно! Как же я могу быть вашим гостем, когда ты стоишь на моей земле? Пусть белые мужи сядут! Кто эти бледнолицые, которые идут сюда?

– Это тоже наши.

– Пусть они сядут вместе с нами.

Это были Сэм, Дик и Виль, вернувшиеся из поездки. Будучи опытными вестманами, они нисколько не удивились присутствию индейцев, но казались озабоченными, когда узнали, кто это такие.

Я рассказал Сэму о нашей встрече с медведем, а также о том, что у меня опять произошло столкновение с Рэтлером.

– Молодой человек, вы в самом деле неимоверно легкомысленны! – воскликнул он. – Вы никогда еще не видели серого медведя и при первой же встрече кидаетесь на него, точно имеете дело с каким-нибудь пуделем! Я должен сейчас же взглянуть на хищника. Дик, Виль, идемте! Вам также не мешает посмотреть, каких глупостей опять натворил грингорн!

Все трое удалились. Лицо Рэтлера было искажено гневом, он молча бросал на меня полные ненависти взгляды, готовый взорваться в любой момент.

Между тем оба индейца и Клеки-Петра сели на траву. Старший инженер уселся напротив, но предполагаемой беседы они еще не начинали. Решено было ждать возвращения Сэма, чтобы узнать и его мнение. Он вскоре вернулся и начал кричать уже издалека:

– Было непростительно глупо сперва стрелять в гризли, а затем спасаться бегством. Кто не собирается серьезно вступить с ним в схватку, тот вообще должен оставить его в покое. Тогда медведь его не тронет… Рэллинс выглядит ужасно! А кто же убил медведя?

– Я, – поспешно отозвался Рэтлер.

– Вы? Чем же?

– Пулей.

– Отлично, совершенно верно!

– Я думаю!

– Да, медведь убит пулей.

– Следовательно, он принадлежит мне! Слышите вы, ребята? Сэм Хоукенс высказался в мою пользу, – с торжеством воскликнул Рэтлер.

– Ну да! Ваша пуля пролетела мимо его головы и оторвала ему кончик уха. И от этого медведь, конечно, моментально умирает! Хи-хи-хи! Если действительно правда, что многие из вас стреляли, то все они со страху промахнулись, только одна пуля задела ухо, других следов от пуль нет. Но зато ему нанесено ножом два основательных удара около сердца, а два в самое сердце. Кто это сделал?

– Я, – последовал мой ответ.

– Вы один?

– Да, я один.

– В таком случае медведь ваш. Это значит, что шкура его принадлежит вам, а мясо, так как мы все здесь товарищи, является общим достоянием, однако вам предоставляется право распределить его. Таков обычай на Диком Западе. Что вы на это скажете, мистер Рэтлер?

– Чтобы вас черт побрал!

Он испустил еще несколько яростных проклятий, а затем направился к бочонку. Я видел, как он нацедил себе кружку водки, и знал, что он будет пить до тех пор, пока станет невмочь.

Таким образом вопрос был улажен, и Бэнкрефт предложил вождю высказать свою просьбу.

– Я обращаюсь к бледнолицым не с просьбой, а с приказанием, – гордо ответил Инчу-Чуна.

– Мы не принимаем приказаний, – не менее гордо возразил ему старший инженер.

По лицу вождя скользнула было досада, но он сдержался и спокойно сказал:

– Пусть бледнолицый брат мой ответит мне на несколько вопросов, но пусть он говорит одну только правду! Есть ли у него дом там, где он живет?

– Да.

– А рядом с домом сад?

– Да, есть и сад.

– Если бы сосед захотел провести дорогу через этот сад, допустил бы это белый брат?

– Нет.

– Земли, лежащие по ту сторону Скалистых гор и на восток от Миссисипи, принадлежат бледнолицым. Что сказали бы они, если бы туда явились индейцы и захотели бы построить пути из железа?

– Они прогнали бы их.

– Брат мой сказал правду. Однако бледнолицые пришли сюда в прерию, которая принадлежит нам, они ловят наших мустангов и убивают буйволов, они ищут у нас золото и драгоценные камни. К довершению всего они хотят построить длинную дорогу, по которой побежит огненный конь. По этой дороге к нам направится все больше и больше бледнолицых, которые нападут на нас и отнимут то немногое, что у нас осталось. Как назвать это?

Бэнкрефт молчал.

– Разве мы имеем меньшее право на эту землю, чем вы? Разве она вся не принадлежала краснокожим? У нас много отняли, и что же мы получили за это? Нищету и горе! Вы отгоняете нас все дальше, вы все больше тесните нас, так что мы в ближайшем будущем задохнемся самым жалким образом. Зачем вы это делаете? Разве вам не хватает места? Нет, вы делаете это только из жадности, ибо в ваших странах еще достаточно земли для многих миллионов людей. Каждый из вас хочет владеть целой страной, целым государством, а краснокожий, истинный собственник земли, не смеет иметь и уголка, куда голову преклонить. Нас гонят с одного места на другое, все дальше и дальше. Теперь мы поселились здесь. Мы надеялись наконец отдохнуть, получить возможность свободно дышать. Но вы опять преследуете нас, чтобы провести свой железный путь. Разве нам не принадлежит здесь такое же право, каким владеешь ты в своем доме и саду? Если бы мы захотели применить свои законы, то должны были бы всех вас убить. Но мы желаем всего лишь, чтобы ваши законы применялись и к нам. Однако они имеют у вас две стороны, и вы обращаете их к нам той стороной, которая для вас выгоднее. Ты собираешься строить здесь дорог)'? А спросил ли ты нашего разрешения?

– Нет. Оно мне не нужно.

– Как же так? Разве это ваша земля?

– Полагаю, что так.

– Нет, она принадлежит нам. Купил ли ты ее у нас?

– Нет.

– Подарили ли мы ее тебе?

– Мне? Нет!

– Как и никому другому! Если ты честный человек и тебя послали сюда строить дорогу для железного коня, ты должен был спросить пославшего тебя, имеет ли он на это право. Однако ты этого не сделал! Знай же, что я запрещаю здесь межевать. Теперь я уйду со своим сыном Виннету и вернусь через промежуток времени, который у бледнолицых называется часом. Тогда вы дадите мне ответ. Если вы решите уйти, мы останемся братьями, если же нет, томагавк будет вырыт, и начнется война. Меня зовут Инчу-Чуна, я вождь всех апачей. Я все сказал. Хоуг!

«Хоуг» означает по-индейски «да будет так» и скрепляет сказанное. Инчу-Чуна встал, Виннету последовал его примеру. Они медленно удалились, спускаясь в долину, и скоро скрылись за поворотом. Клеки-Петра также поднялся и побрел было за ними. Я поспешно догнал его и спросил: