— Да, — выдавила она наконец. А потом закусила губу и замолчала, явно подыскивая нужные слова.

Он решил ее успокоить:

— Не тревожьтесь. Я же сказал, что такое больше не повторится.

Она почти жалобно посмотрела на его губы, кивнула:

— Такое больше не повторится. Это не просто вопрос профессиональной этики. Условие прямо прописано в моем контракте. А я должна быть поближе к Аманде — на случай, если понадоблюсь ей. Я не могу рисковать этой работой.

— Конечно. — Напряжение Трейса спало: он понял, что его поцелуй не был ей неприятен.

— И вообще говоря, надо подумать о Микки, — добавила Ники, и ее ясные глаза лучились искренней нежностью. — Если стиль наших отношений изменится, это может плохо на нем сказаться. Он делает такие успехи! Мы ни в коем случае не должны совершать поступки, которые могли бы помешать его развитию.

— Вероятно, вы правы.

— Это разумно, — чуть улыбнувшись, повторила она его слова. — Я хочу поговорить еще кое о чем. Если вы не собираетесь возвращаться на работу, может, приготовите на гриле пару стейков? Пообедаем на воздухе и пообщаемся.

— Конечно, надо бы заглянуть в участок, — Трейс посмотрел на часы. До конца его смены осталось меньше часа. Последние дни он много работал сверхурочно. Сегодня можно отдохнуть. — Пожалуй, я позвоню Лидии. Если там все спокойно, я включу гриль.

— Замечательно! — Девушка радостно улыбнулась. — А я уберу эти вещи и займусь салатом.

Она положила детские рубашонки на детские штанишки и пошла в комнату Микки. А Трейс сел на софу — позвонить — и встретился взглядом с сыном.

— Делай что хочешь, только не оставляй нас одних сегодня.

Ее чувство к красавцу шерифу крепло день ото дня. Чем быстрее отец и сын научатся ладить друг с другом, тем лучше. Для них. И для нее. Из окна кухни Ники наблюдала, как Трейс колдует над грилем.

Он переоделся в голубую рубашку, которая подчеркивала широкие плечи, и шорты цвета хаки, доходившие ему до колен, так что видны были мускулистые икры. И выглядел очень привлекательно.

Трейс между тем объяснял Микки секреты приготовления барбекю. Микки слушал и жевал зубное кольцо. Мужская дружба в лучшем виде. Как она и планировала. Но она не планировала испытывать такое удовольствие от созерцания семейной идиллии.

Он прекрасно умеет понимать и сочувствовать — и объявляет себя человеком, лишенным всяких эмоций. Ники подозревала, что на самом деле чувства и переживания Трейса столь глубоки, что он не позволяет им проявиться, иначе просто не смог бы выполнять свои обязанности — чужое горе рвало бы его душу.

Трейс поднял голову и увидел ее в окне. Он улыбнулся, и сердце Ники дрогнуло. Недобрый знак.

— Мясо готово! — крикнул он.

Она кивнула, взяла печеный картофель и салат и присоединилась к мужчинам в саду. Вечернее солнце еще грело, легкий ветерок был напоен ароматом цветов.

— Это хорошо. — Трейс поставил блюдо с мясом на стол. — Хорошо придумано.

За едой они беседовали на отвлеченные темы. Оказалось, оба любят остросюжетные фильмы и биографическую литературу, но совершенно не сходятся во мнении о музыке и китайской кухне. Его чувство юмора проявлялось все сильнее и ярче, и она ликовала.

Они коротко обсудили сделанные на собрании общественности громкие заявления. Ники все время сидела с детьми, но сестра просветила ее относительно участка Андерсона, который пожертвовал землю и деньги на развитие города.

— Это правда, что у мужчин уже есть план нового спортивного комплекса?

— А женщины уже наняли архитектора для постройки музея.

— Но нельзя не видеть, что музей гораздо важнее спортивного комплекса.

— Заниматься спортом дети любят. А в музей их надо тащить насильно.

— Духовная культура тоже очень важна для их развития.

— Значит, вы на стороне женщин? — Даже он сам услышал сарказм в своем вопросе.

Ники одарила его суровым взглядом:

— Я женщина и зарабатываю тем, что помогаю развиваться юным умам. И я не могу поверить, что вы не видите, насколько приобретение знаний важнее игр.

— Согласно статистике, дети, которые занимаются командными видами спорта, гораздо легче адаптируются социально и проявляют меньшую склонность к наркотикам, алкоголю и несоблюдению закона.

— Да. Но спортивный комплекс у нас уже есть, а музея нет. — Видя, что Трейс готов ей возразить, она перестала спорить. — Ладно. Мы должны работать вместе. Давайте просто признаем, что наши мнения по этому вопросу прямо противоположны.

— Хорошая мысль. Плохо, что все горожане не могут поступить так же. Боюсь, этот вопрос выльется в неприятности, прежде чем разрешится.

— Поддержание мира и порядка. За это вы получаете свои деньги.

— Ха-ха. Основной доход я получил по страховке моего отца, а еще унаследовал деньги жены, которые ей оставила ее бабушка со стороны матери. Хотя я не хотел ни того ни другого!

Ух! Этот эмоциональный порыв был для него так необычен, что Ники не сразу нашла что ответить.

— Но эти деньги, вероятно, помогли вам переехать в Парадиз-Пайнз и купить этот дом.

Трейс крепко сжал в руках стакан:

— Я сам способен обеспечить дом своему сыну.

— Я хотела сказать, что деньги не в состоянии заменить людей, которых мы теряем, но помогают приспособиться к жизни без них. Мама настаивала на том, чтобы и она сама, и отец застраховали свою жизнь. Без этих денег ни я, ни сестра не смогли бы окончить колледж.

— Это другое.

— Почему? Потому что мы были девочки-школьницы, одни на целом свете, а не сильные мужчины, как вы? — Она погрозила Трейсу пальцем. — Это не только половой шовинизм, но и неуважение к усопшим. Людям спокойнее, когда они знают, что после их смерти те, кого они любят, будут устроены. Уверена, вы задумывались о том, что следует сделать для Микки.

— Я уже перевел деньги его матери на его имя.

Конечно!

— Я уверена, она одобрила бы такой поступок.

— Да…

Микки уронил свою чашку, Трейс нагнулся и поднял ее. Когда он выпрямился, его плечи напряглись.

— Как это вы умудряетесь так глубоко заглядывать в меня?

— Я слушаю, — сказала она просто, парируя легкостью ответа его почти обвинительный тон. — Мама всегда говорила, что это такой дар. Талант слышать людей. Она считала, что он поможет мне стать хорошей учительницей. А в вас не так уж сложно заглянуть. — И пояснила с присущей ей откровенностью: — Вы — человек чести, и долг для вас превыше всего.

Он коротко кивнул, соглашаясь с таким суждением.

Ники понимала, что пора остановиться, но что-то повлекло ее дальше. Она хотела узнать о Трейсе больше, а такие моменты откровенности давали шанс, и она не в силах была его упустить.