Это значитъ, что высшій возрастъ для проститутки даннаго города 26 лѣтъ, но этого возраста достигаютъ только 2 изъ 164, т. е. менѣе 2 %. До 25 лѣтнаго возроста доживаютъ 4,2 %, до 24 л. 7,9"%, до 23 л.- 12,7 %, до 22 л.- 20,7 %, до 21 г. — 31,7 %. Или, иначе говоря, въ возрастѣ не болѣе 21 года умираютъ 68,3 %, въ возрастѣ до 22 л. — 79,3 %, 23 л, — 87,3 %, 24 л, — 92,1 % и 25 л. — 95,8 %.

Цифры эти, несомнѣнно, должны поразить спеціалистовъ, такъ какъ общая статистика не даетъ такой высокой смертности въ средѣ проститутокъ. Мы лично объясняемъ себѣ такое несогласіе цифръ общей статистики съ нашими несовершенствами и даже крайней неумѣлостью регистраціи, результатами которой намъ приходится пользоваться. Въ имѣющейся у васъ табличкѣ нѣтъ никакихъ указаній на причины рѣзкой убыли съ 20-ти лѣтняго возраста. Между тѣмъ всю убыль никакъ нельзя отнести на одну смерть. Нѣтъ сомнѣнія, что не всѣ выходятъ изъ домовъ терпимости мертвыми, нѣкоторыя выходятъ и живыми. Вопросъ только, какъ и куда? Но этотъ вопросъ весьма легко разрѣшается. Всѣмъ, кто хотя сколько нибудь знакомъ съ жизнью проститутокъ, извѣстно, что проститутка, разъ она попала на эту печальную дорогу, почти никогда не сходитъ съ нея до самой смерти. Возвращеніе къ „честному труду" для нея почти совсѣмъ невозможно и является весьма рѣдкимъ исключеніемъ. Отсюда, какъ общее правило, можно принять — проститутка почти всегда умираетъ проституткой. А слѣдовательно, съ этой стороны небрежность полицейской регистраціи, цифрами которой мы пользуемся, большого значенія по существу не имѣетъ.

Но регистрація эта произведена только въ до-

махъ терпимости, и это обстоятельство нельзя упускать изъ виду, оно весьма важно въ данномъ случаѣ. Зарегистрирована убыль изъ домовъ терпимости, а убыль бываетъ всякая.

Если мы прослѣдимъ „карьеру" одной проститутки, то увидимъ, что она начинаетъ съ высшаго и кончаетъ низшимъ, начинаетъ съ самаго „шикарнаго" дома и, постепенно опускаясь, кончаетъ "домомъ" самаго низшаго разряда, изъ котораго уже выбываетъ или въ могилу или же на улицу, какъ совершенно потерявшая цѣнность. Такая карьера, почти безъ измѣненія, повторяется безконечное число разъ почти всѣми, для всѣхъ только два выхода — или смерть или инвалидность.

А такъ какъ въ нашей табличкѣ зарегистрированы проститутки всѣхъ домовъ и высшаго и низшаго разрядовъ, то очевидно, что прохожденіе проститутками всей „лѣстницы" ихъ печальной карьеры на цифрахъ не могло отразиться. Зарегистрированъ только конецъ карьеры, выходъ вообще изъ дома терпимости. А выходъ этотъ, мы видѣли, означаетъ или смерть или же полную инвалидность. Такъ что въ предыдущія наши выводы придется внести одну только существенную поправку, именно на ряду съ смертностью вездѣ поставить и инвалидность. Процентъ смертности отъ этого, конечно, сильно понизится, такъ какъ значительная часть падетъ на инвалидность.

Но если брать во вниманіе положеніе проститутки, какъ оно есть, то мы не видимъ разницы между смертью и инвалидностью, — больше того, мы предпочитаемъ первую второй. Проститутка — инвалидъ — это то безобразное человѣкоподобное существо, не способное даже вызвать жалости, которое мы изрѣдка только видимъ на улицѣ, такъ какъ за ней строго слѣдятъ и не позволяютъ ей появляться въ „чистыхъ" кварталахъ. Она практикуетъ среди нищихъ и сама нищенствуетъ, — но и то и другое ей не даетъ почти ничего: какъ проститутка она потеряла цѣнность, а какъ нищая — она вызываетъ отвращеніе и отталкиваетъ отъ себя „доброхотныхъ дателей". Ее съѣдаютъ болѣзни, она умираетъ съ голоду! Не лучше ли смерть, чѣмъ такая жизнь?

Что касается того, что приводимыя нами цифры смертности даже и вмѣстѣ съ инвалидностью все же высоки по сравненію съ такими же цифрами для другихъ мѣстностей, — то объясняется это чрезвычайно тяжелымъ положеніемъ проститутки во взятомъ нами городѣ, тѣмъ гнетомъ, которымъ ложатся на нее мѣстныя условія жизни.

Прежде всего, нигдѣ такъ не беззащитна проститутка, какъ тутъ. Этому способствуютъ весьма многія условія, но главное — какъ это ни странно, — обиліе денегъ въ этомъ почти американскомъ городѣ и соотвѣтственныя этому требованія публики, предъявляемыя къ дому терпимости, въ отношеніи обстановки, костюмовъ и пр.

На это производятся огромныя затраты, — и эти то затраты, главнымъ образомъ, такъ быстро и приближаютъ дѣвушекъ къ могилѣ или инвалидности. Публика, конечно, окупаетъ всѣ сдѣланныя „домомъ" затраты и окупаетъ съ лихвой, но всѣ выгоды падаютъ па долю хозяйки и только хозяйки. А между тѣмъ, значительная часть затратъ падаетъ на долю дѣвушекъ; всѣ костюмы привлекающіе гостей и являющіеся, собственно говоря, своего рода орудіями производства, дѣлаются за счетъ дѣвушекъ, причемъ цѣна за нихъ ставится двойная и даже тройная. Такимъ образомъ, за дѣвушкой сразу же образуется значительный долгъ, который служитъ въ рукахъ хозяйки весьма сильнымъ орудіемъ противъ дѣвушки. Напоминаніемъ объ этомъ долгѣ хозяйка подгоняетъ ее болѣе интенсивно „работать", т. е. спаивать гостей, исполнять всѣ ихъ прихоти, часто противоестественныя и пр. Спаивая гостя, дѣвушка и сама напивается, чтобы какъ можно больше уничтожить напитковъ, что опять таки требуется выгодами хозяйки! Уже одно это ежедневное истребленіе напитковъ въ ужасныхъ количествахъ не можетъ не расшатать здоровья. А къ этому прямо принуждаютъ дѣвушекъ всякими средствами, не исключая побоевъ, запиранія въ холодный сырой подвалъ и пр. Прибавьте къ этому профессіональныя болѣзни и ужасная цифра смертности почти въ годы юности не покажется высокой. Удивительно еще какъ человѣкъ можетъ выдержать тѣ 4–9 лѣтъ (отъ 16 до 20–25 л.), которые значатся по нашей табличкѣ. Ежедневное отравленіе сильными дозами алкоголя, профессіональныя болѣзни, порокъ, какъ ежедневная работа, побои, истязанія, — развѣ всего этого мало, чтобы убить человѣка даже въ одинъ годъ?

Постоянные посѣтители домовъ разсказывали намъ во время нашихъ изслѣдованій по этому предмету, что дѣвушки прямо умирали на ихъ глазахъ.

— При насъ поступаютъ и черезъ годъ — два умираютъ.

Ужасная жатва смерти! И отъ этой страшной жницы нѣтъ возможности избавиться. Большія средства, которыми обладаютъ хозяйки домовъ, дѣлаютъ борьбу дѣвушекъ съ хозяйкой невозможной, даже если бы она и захотѣла освободиться оть кабалы. Съ такими протестантками, обыкновенно, не церемонятся. Намъ, напримѣръ, извѣстенъ случай, когда „провинившуюся" дѣвушку содержательница заперла въ темный подвалъ и продержала тамъ семь сутокъ на хлѣбѣ и водѣ. Дѣлается это, разумѣется, для острастки, чтобы не было повадно другимъ. Въ этихъ же