А теперь я в тупике. Я не знаю, способен ли убить ее на самом деле. Именно так, оставить Лизу без жилья, работы и денег значит убить, она вряд ли выживет, она не умеет рвать зубами. Я пообещал, что сделаю это, но не знаю, могу ли.

Блядский внутренний голос вкрадчиво шепчет «она устала, у нее были такие большие и грустные глаза». В прошлой жизни за эти грустные глаза я готов был подарить ей половину мира. И сейчас, глядя на хрупкую фигурку, чувствовал непреодолимое желание снова прижать ее к себе и запустить пальцы в роскошные кудри, от которых осталось-то всего ничего.

Как и от моей души.

Она ушла, отказалась, разрушила одним махом все мои планы, а я теперь должен решиться и что-то сделать. Только что? Черт возьми! Черт!

Мне не нужна ее смерть. Не нужно исчезновение. Я просто хочу, чтобы она рассказала. Почему ушла, в какой момент перестала любить меня и Артема, вспоминала ли о семье, когда была с этим Михаилом. Хочу залезть ей в голову и понять, что происходит, хотя и не понимаю, зачем. Какая разница, почему она ушла и чего ей не хватало?

Все время до вечера я пью в кабинете. Стакан за стаканом, чувствуя, как хмель бьет в голову, отвоевывает сознание.  От виски не легче, только хреновее. Адски болит башка, а еще противно ноют шрамы. Как будто кто-то лезвием повторил белесые контуры. Напомнил о прошлом, покопошился внутри, а теперь еще и прошелся по грудине.

Приходится взять такси, чтобы добраться до дома. Заплатить водителю, чтобы часик покатался по городу. Проветрить голову и дождаться, пока Темыч уснет. Он не должен видеть меня пьяным. А еще нельзя рисковать, нельзя проболтаться о Лизе. Непросто забыть мать, а у него почти получилось.

Лиза-Лиза… зачем ты вернулась? Ты раз за разом переворачиваешь мою жизнь. Сначала я влюбился в тебя в клубе. Потом ты ушла. А теперь снова здесь, и я чувствую, как качусь в ад.

На пороге дома меня встречает Жанна.

– Ты опоздал. Обещал вернуться к девяти.

– А еще я пьян, – подтверждаю и морщусь от головной боли.

Надо выпить. Или еще вискаря или таблетку.

– Я тебе, вроде, нормально плачу за переработки.

– Хотелось бы еще знать о них заранее. Я няня, а не рабыня. И у меня могут быть планы.

– Ладно. Извини. Отмечали открытие, заработался.

Надо думать, с таким лицом отмечают не открытие, а поминки.

– Леш, что происходит? Ты сам не свой в последние дни. Это из-за нее, да? Из-за твоей бывшей?

– Давай не будем о ней.

– А не получится, Леша! Ты с ума сходишь в последние дни. Пропадаешь на работе. Темка тебя ждал, хотел играть! Да, я няня, ты мне платишь, и за те деньги я готова сидеть с ним сутками, но я его люблю, понимаешь? Довольно тяжело видеть, как ребенок ждет отца и разочаровывается! Что ты ему говорил, когда его мать ушла? А что мне говорить сейчас, когда отец делает то же самое?

– Замолчи! – рычу я. – Хватит! Я никуда не ухожу, ясно? Я работаю. Чтобы, блядь, у него была элитная школа, серьезная секция, универ и отпуск на море. А у тебя – приличная зарплата.

– Да плевать ему на твою зарплату. И мне тоже. Вы мне небезразличны. И я не хочу, чтобы эта женщина снова разрушила то, что ты построил. Отпусти ее. Она ушла. И не стремится вернуться, судя по всему, отпусти ее и себя. А иначе потеряешь еще и сына.

Я не хочу отвечать на это, я даже слышать это не хочу, и сейчас совершенно искренне верю, что Жанна перегибает палку. Да, возвращение Лизы вывело меня из равновесия. Я не пришел домой в тот день, когда отвозил ее в больницу. Остался на работе, смотрел, как другие девушки в форменных платьях клининговой фирмы убирают осколки, вспоминал кровь на ладони Лизы и наш разговор. Пытался убедить себя, что просто сорвался, что могу забыть о ней и поверить, что бывшая жена исчезнет из жизни раз и навсегда.

Потом сорвался и, до конца не соображая, что творю, позвонил в ее фирму. Она была нужна мне, я хотел отомстить, хотел ответов, хотел ее. И тогда придумал удобный план, решавший все проблемы.

А она одним легким движением его разрушила. И вместе с ним мою уверенность в том, что наша история закончилась тогда, когда она решилась уйти.

– Я очень устала, – морщится Жанна. – Ты не против, если я останусь на ночь? Не нужно мне за нее платить.

Мне становится стыдно. Эта симпатичная светловолосая девчонка обожает моего сына, он обожает ее, и я почти убедил себя, что и впрямь готов сделать ей предложение. Хотя на самом деле, конечно, не готов. Жить вместе… перевести отношения работодателя и няни в русло сожительства – возможно. Но при мысли о том, чтобы назвать кого-то женой, надеть на палец кольцо, натурально передергивает.

Не дожидаясь ответа, Жанна укоризненно качает головой и уходит. Она права, черт возьми. Она во всем права, но я слишком взбешен, чтобы признать очевидное. Я понятия не имею, к каким чертям катится моя жизнь. В надежде протрезветь принимаю душ, но в голове постоянно образ Лизы.

Ее чертов усталый голос.

«Не собиралась оттуда уходить…»

У меня хорошее воображение. Я в красках могу себе представить крошечную дрожащую фигурку на скамейке. Сверху крупными хлопьями валит снег, а Лиза сидит на морозе. Ресницы давно слиплись, губы посинели, а взгляд застыл в одной точке. Однажды она закроет глаза в последний раз – и мне как будто каленым железом выжигают каждое ее слово прямо на груди, где ноют шрамы от аварии.

Контрастный душ не помогает. Кажется, у меня то подскакивает температура, то шкалит пульс. Нельзя идти в таком состоянии к сыну, нельзя, чтобы видела Жанна. Я слабо представляю, что делаю, просто выхожу на улицу и бреду куда-то, пытаюсь прочистить мозги. Черт возьми, я понятия не имею, что делать. Я обещал ее уничтожить, но я не могу.

Она все еще Лиза, которую я любил. Сучка, предательница, девка, прыгнувшая в койку первого, кто поманил баблом посолиднее, но я ничего не могу с собой поделать.  Когда думаю о ней, против собственной воли вместо «забыть и отпустить» наяву вижу ее рядом. Ловлю мимолетные фантазии и яркие терпкие воспоминания о последней ночи.

Мне одновременно и хочется, чтобы она и впрямь была последней, и нет.

Такси останавливается неподалеку. Обычный бомбила, где-то прикупивший шашечки на крышу, но мне плевать. Инстинкты, в том числе самосохранения, притупились. Я пьян. Наверное, все еще пьян, и душ не помог.

– Куда едем, брат?

В ад можно? Там хотя бы привычно. Адски больно, и только. Никакой ответственности. Даже за собственную боль нести ее не надо – все сделают врачи.

– Вавилова, пятнадцать.

– У-у-у, не поеду, далеко, получу копейки …

– Три штуки.

– Музыку какую предпочитаешь? – радостно хохочет мужик, заводя двигатель.

– Плевать.

Зачем я к ней еду? Что я скажу? Как отреагирует Лиза, увидев на пороге пьяного бывшего мужа, который несколько часов назад пытался ее шантажировать?