– Как у вас тут все аккуратно и чисто, – восхитилась Дэйзи, припомнив кое-какие виденные ею холостяцкие жилища.

– Дочка приходит из деревни раз в неделю, да и от нас с Оуэном грязи, почитай, ненамного больше, чем от старины Тибби. – Садовник кивнул в сторону лакавшего молоко кота.

– С Оуэном?

– Так он же со мною живет. А вы и не знали? У других-то парней у всех дома в деревне, а Оуэн приютился у меня. Славный парень, воспитанный как надо. Набожный, но не упертый, как иные. – Блай разволновался и даже немного повысил голос. – Голову на отсечение даю, не его это дитя, и мамашу его бедную тоже не он убил. Он ее пуще глаза берег. Да что там, Оуэн и ловушки на крота не мог поставить, пусть тот ему всю клумбу перекопает.

– Я тоже не верю, что это он убил Грейс. Потому и хотела поговорить с вами. Я не знала про ребенка… но если ребенок не от него, то от кого же?

Ей пришлось подождать: он обдумывал ответ, доедая суп.

– Наверняка не скажу, мисс, да и не люблю я пальцем в кого тыкать.

– Но кого-то подозреваете?

– Не без того. – Он еще раз смерил ее внимательным, оценивающим взглядом, потом медленно кивнул, словно решился. – Прошлым летом дело было, мисс: два, три, может даже четыре раза заставал я Грейс с молодым господином в саду, где горничной делать нечего. Оуэн – тот тоже их видал и переживал из-за этого, скрывать не стану. Да только не ее он винил, а его, что тот голову девочке вскрутил своим лицом красивым да обещаниями лживыми.

– Обещаниями!

– Сам не слышал, врать не буду. Оуэн говорил, Грейс сказывала, будто станет не сегодня-завтра настоящей леди.

– Мистер Парслоу обещал на ней жениться? – Дэйзи вдруг ощутила ужасную усталость.

– Чего не знаю, мисс, того не знаю. Да только Оуэн-то надеялся, что она одумается и выйдет за него. Он ведь все до последнего пенни на свадьбу откладывал.

– Он знал, что она беременна?

Блай неуверенно пожал плечами.

– Догадывался, должно быть. Последние недели перед тем, как она исчезла, он был тише обычного – а он и в лучшие времена не слишком-то разговорчив. Но, помнится, говорил как-то, что не дело винить девицу из-за одной ошибки.

– Ясно. Но, конечно, он просто мог узнать о том, что она… поверила обещаниям мистера Парслоу. Чем она вообще ему приглянулась?

– Ну, она была добра с ним, когда остальные только смеялись над его говором.

Каким одиноким он, должно быть, себя ощущал! Обдумывая услышанное, Дэйзи прикусила губу.

– Беда в том, что пока нам нечего сказать инспектору Даннету. Ничего определенного. Он отмахнется от этого как от пустых слухов.

– Увы, мисс, – горько согласился Блай.

– Но, может, мне удастся хотя бы посеять в его голове сомнения. По крайней мере я постараюсь вбить ему в голову: тело нашли только потому, что Оуэн привлек внимание к засохшей азалии.

– Аккурат это я хотел сказать ихнему коронеру – что, когда бы не Оуэн, там и копать-то еще не скоро стали бы.

– Мне так и показалось. Ладно, сделаю что смогу. Спасибо за помощь, мистер Блай, и за чай. – Она встала.

– Погодьте, мисс, негоже вам без фонаря идти. – Он снял с крюка у двери керосиновую лампу, засветил ее и подкрутил фитиль. – Скажите, если я чего еще могу для парня сделать, ладно, мисс?

– Обязательно, обещаю вам.

С фонарем в руках Дэйзи поспешила в Холл. Ночной воздух обещал заморозки к утру, но дрожь пробирала ее не только из-за этого. Она боялась, что леди Валерия могла пытаться любой ценой скрыть какие-либо связи своей семьи с Грейс. Вряд ли ее светлость стала бы переживать из-за того, что какой-то садовник пал жертвой ложного обвинения, если ее драгоценному Себастьяну ничего не угрожает. Возможно, тот не имел никакого отношения к убийству, но чертов Даннет даже не пытался докопаться до истины.

Деревенских судьба Оуэна, «чужеземца», не волновала. И если кто из них и знал что-нибудь, то все равно держал бы рот на замке из боязни задеть леди Валерию.

Но уж в своем кругу в пабе они могут болтать если не о Себастьяне, то хотя бы о том торговце, правда? Этот торговец, если его, конечно, не выдумал Тэд Рупер, мог бы стать решающим доказательством. Насколько серьезно Филипп отнесся к ее просьбе послушать, о чем говорят сегодня вечером в баре?

Дэйзи испытывала сильное искушение самой сходить в «Чеширский сыр» после обеда. Проблема только в том, что даже в наш цивилизованный век на женщину, которая пришла в паб одна, смотрят неодобрительно. И потом, с момента слушаний все, должно быть, уже узнали, что она связана с Окклз-Холлом, поэтому какой-либо откровенности ждать не приходится. Нет, это исключается.

Она поднялась к себе в комнату и, прежде чем переодеваться к обеду, потратила полчаса на расшифровку и перепечатку своих утренних записей.

Когда Дэйзи зачехлила машинку и сложила бумаги аккуратной стопкой, вошла Бобби.

– Оуэна Моргана арестовали, – сообщила она.

– Нет, только забрали для допроса.

– Арестовали и предъявили обвинение. Только что звонил инспектор. – Она подошла к зеркалу и принялась вертеть в пальцах гребень Дэйзи. – Значит, нашли доказательства его вины, верно ведь?

– Не верю! – Дэйзи уже совсем собралась спросить напрямую о том, что произошло между Себастьяном и Грейс, но тут снова подала голос Бобби, явно желавшая сменить тему:

– Бен говорит, к тебе приехал друг? И остановился в Окклсуиче?

– Да, Филипп Петри. – Тут ее вдруг укололо чувство вины. – Господи, боюсь, я превратила Холл чуть ли не в гостиницу. Очень невежливо с моей стороны, особенно если учитывать, что твоя мама спит и видит, как бы выставить меня отсюда.

– Да ничего страшного, мама об этом не знает. Ясно же, что суд помешал твоей работе, так что она вовсе не ожидает, что ты уедешь завтра утром. А папе не терпится похвастаться перед тобой своей фермой. Скажи, а этот мистер Петри – он особенный друг?

Дэйзи пришлось объяснять, что Филипп скорее друг детства, а не «особенный», а потом им пришлось в спешке переодеваться к обеду, и возможность задать Бобби вопрос безнадежно миновала.

Обед прошел достаточно напряженно: леди Валерия принципиально не желала приглашать из деревни новых слуг, обходясь, так сказать, внутренними ресурсами, а Дэйзи с трудом сдерживала свой язык. Ей очень не хотелось вступать в открытую конфронтацию с хозяйкой, дабы не дать той повода выставить ее из Окклз-Холла.

После обеда она уединилась в телефонном чулане и позвонила Филиппу.

– Удалось услышать чего-нибудь стоящее? – сразу спросила она.

– Спокойнее, старушенция. Я только что закончил обедать. Надо сказать, сыр у твоего сэра Рэджинальда чертовски хорош.

– К черту сэра Рэджинальда вместе с его сыром!