Честно говоря, я не знаю, что могу ей дать, чего она ждет или что хочет предложить мне.　

Сейчас лучшее время это выяснить.

I

Анна попросила У Дезире отгул на вечер, так что мы были свободны. Проблема в том, что вопрос «Что теперь?» не имел ответа. Я не знал, и Анна тоже.　

Мы прошли до станции «Норт-Сидней», но пока не спустились в подземку.　

— Я тебе помогу, — сказала она. — Это правильно. Иначе зачем ты мне снился? Только для этого.　

Она не ждала ответа.　

— Так чем я могу помочь?　

— Не знаю, — сказал я.　

— А кто-нибудь знает?　

— Не знаю.　

— Почему бы не начать с того, что ты уже выяснил? — предложила Анна. Идея была не хуже других.　

— Я знаю, что все изменилось, — сказал я. — У нас с Карен была квартира в Дарлинг-Харбор, но теперь там живет кто-то другой. Я был дома, когда все изменилось.　

— Изменилось все вокруг? Типа, внезапно стены стали голубыми, а не зелеными?　

— Вроде того.　

— Наверное, это ужасно.　

— Да уж.

Прежде чем тишина стала невыносимой, я переступил с ноги на ногу.　

— Потом я спустился вниз, к приятелю, Роджеру Мейсону.　

— Я его помню. Он перешел в какую-то фирму в Чайнатауне.　

— Да, кажется, так. Удивительно, что одно изменилось, а другое осталось прежним.　

— Он помог тебе?　

— Это его кроссовки.　

— Хорошо. Первым делом нам надо подыскать тебе нормальную одежду. Ты, наверное, замерзаешь.　

— Сейчас не так уж холодно.　

— К вечеру будет. Пойдем. Под этой улицей целый торговый центр. Я уверена, мы тебе что-нибудь найдем.　

Мы и нашли. Сперва туфли. Эти оказались впору, хотя и кроссовки Роджера были не плохими. Носки, от которых ногам сразу полегчало. Даже трусы, хотя их странно было покупать с коллегой, особенно если учесть, что она расплачивалась своей «Визой». Пара джинсов, две футболки (она настояла, чтобы у меня была свежая на завтра) и куртка. Я решил, что это слишком, но Анна не стала меня слушать.　

И наконец, рюкзак в магазинчике у супермаркета. Насколько я помнил, это место закрылось больше года назад. Еще Анна купила по бутылке воды каждому и большую упаковку моих любимых шоколадных конфет. Она знала об этом в моей реальности и, наверное, видела во сне в своей.　

Чем больше я думал об этом, тем меньше что-то понимал. Голова болела все сильней. У нее в сумочке был панадол, но это не помогло. Боль оказалась иной.　

В других обстоятельствах я был бы доволен. Шопинг не занятие для парней, но он мог быть увлекательным, если ходить по магазинам с нужным человеком. С Анной это оказалось легко. Она могла бы остановиться перед магазинчиком одежды с табличкой, обещавшей семидесятипроцентную скидку, или посмотреть ассортимент в «Спортивной девчонке», «Ведьмовстве» или других стоках, но она заботилась обо мне. Это немного расстраивало. Я рассказал, что знал о ней, как она переехала в Австралию из Лондона шесть лет назад из-за парня. Как он сбежал со своим тренером в Мельбурн. Как она шутила над тем, что не может найти хорошего парня, после того как ушел следующий бойфренд.　

Мы нашли некоторые различия. В моих воспоминаниях она была первым сотрудником, которого я натаскивал, придя в отдел год назад. Она возразила, что в «Кроунком» почти три года и никогда не работала в «Биллинг» на Миллер-стрит. У нее не было наставника, и она училась всему сама. Натаскивала Мика — мою замену (альтернативу), когда он пришел в отдел. В тот же день, что и я.　

— Скажи, — спросил я, — Мик женат?　

— О боже, нет, — ответила она. — Он меняет женщин как перчатки.　

— Может, у него была подружка по имени Карен?　

— Он бы мне не сказал.　

Любое упоминание настоящей жизни, Карен (о Тимми я даже не заикался), расстраивало ее. Она сразу же говорила о быстрокрылых ласточках, о Томе Бейкере — лучшем Докторе Кто — или, если была настроена более серьезно, о Марии, королеве шотландской, о том, как ее короновали в пять лет. Я не возражал и не пытался упоминать прошлое слишком часто, но просто не мог думать ни о чем другом. Только о Карен и Тимми. О жене и сыне. О моей семье. Моей жизни. Все пропало, было украдено или потеряно.　

Анна была единственной ниточкой, связывавшей меня с прошлым.　

Покончив с покупками, она сказала:　

— Нужно куда-нибудь обратиться, чтобы все разрешить.　

— Куда? — спросил я. — Думаешь, в библиотеке есть книги про потерянную жизнь?　

Она хитро улыбнулась:　

— Вообще-то, я подумала кое о чем другом.　

Мы спустились на станцию. Анна купила мне билет в один конец до Ньютауна[12]. Сама воспользовалась проездным. Мы ехали к ее подруге-экстрасенсу.

II

Я никогда не верил в самопровозглашенных экстрасенсов. Конечно думал о том, что существовали люди с потрясающими способностями, гнувшие ложки, читавшие мысли, предсказывавшие будущее. Эта вера уживалась во мне с верой в буку и еще в сотню необъяснимых вещей. Как бы то ни было, во мне, даже в детстве, хватало скепсиса чтобы не воспринимать чужие утверждения всерьез.　

Кто-то мог с легкостью вас «прочитать»: «О да, вы умны, но скромны, с хорошим чувством юмора, добры и щедры, но эти качества не настолько сильны, чтобы довести вас до неприятностей. По сути, вы прекрасный человек, такой, каким вас задумал Господь, когда создавал матушку-землю, и поздравляю: у вас прекрасное отношение к жизни. К несчастью, я вижу темные полосы, трудности. Здесь замешана девушка, я думаю, или парень... кто-то разбил вам сердце?» Вас сводили к банальностям. Кто станет описывать себя как плохого, злого или желчного человека? «Вы что-то ищете». Черт. Я прихожу к вам, задаю вопросы. Зачем мне, по-вашему, здесь быть?　

Конечно, возможность сверхъестественного всегда привлекала меня, отчасти поэтому я и любил магические шоу. Однажды даже был на выступлении Дэвида Копперфильда, еще до того, как переехал в Австралию, до встречи с Карен. Я гадал, кто сидел на моем месте в этой реальности.　

Я не стал возражать против поездки, потому что Анна верила своей подруге, которую я никогда не видел. Надеялся, что мне удастся что-то сделать, найти ответы. Как еще можно было вернуть себе жизнь?