- Посмотрим, что из этого выйдет. Если ничего, тогдаподключимся.

- Слышал выражение "время - деньги"? - съязвила я.

- В данном конкретном случае оно значения практически неимеет, о чем ты знаешь не хуже меня. Если все так, как рассказывает этот Влад,и родителям до сих пор никто не позвонил и ничего не требовал, следовательно,мальчишки уже нет. В живых, я имею в виду.

- Для разнообразия мог бы сказать что-нибудь оптимистичное.

- Пожалуйста. Будем уповать на то, что он где-то веселопроводит время, забыв оповестить об этом друзей и родителей.

- Не впечатляло.

- Извини, чем богаты, - развел он руками. - Пойдем пивопить? - спросил с улыбкой.

- Мне нельзя.

- Пиво нельзя? Ужас какой. А соленое можно?

- Можно.

- Ну, так и хорошо. Ты будешь есть воблу, а я пить пиво.

- Ага. И жизнь засияет новыми красками.

В баре мы пробыли около часа, Артем жаловался на погоду, натещу, затеявшую ремонт на даче, который ложился бременем на хрупкие плечи моегодруга, на детей, которые не желали слушаться, и жену, которая не могла понять,что он делает на работе восемнадцать часов в сутки.

- Я тоже не могу, - съязвила я. - Добро бы от вас, ментов,польза была...

- Обывательские разговорчики. Будучи там, наверху... - Артемткнул рыбьей костью в потолок, - ты бы могла донести до сознания наших отцовмысль о том, чтобы...

- Вам зарплату повысить, - кивнула я.

- Было бы что повышать, - презрительно хмыкнул Вешняков. -Хотя и от малой толики я бы не отказался. Плохо то, что порядка нет, - вздохнулон, неожиданно став серьезным. - Левая рука не в курсе, что правая делает.

- А когда-то было иначе? - удивилась я.

- И то верно, - кивнул он.

Простившись с Артемом, я решила заглянуть на Соборнуюплощадь. Кафе, о котором говорил Влад, находилось ближе к парку. Вообще-то кафеуместнее было назвать рестораном, цены этому очень способствовали. Солидноедвухэтажное здание, на втором этаже офисы, весь первый этаж занимает кафе.Попасть в него можно было как с площади, так и с Тихвинского переулка. Те, ктоприезжал на машинах, предпочитали переулок, парковаться на площади с этойстороны было запрещено, парковка находилась на другом конце, оттуда до кафедовольно далеко.

Открытая веранда с фонтаном и мраморными ступенямизаставлена столиками. По причине жары народ в это время предпочиталустраиваться здесь, а не в зале. Чтобы увеличить численность мест, с десятокстолов вынесли прямо на площадь, огородив их невысоким металлическимзаборчиком. Отсюда открывался потрясающий вид на собор и церкви за рекой.Сейчас площадь не выглядела особенно оживленной, огромное количество голубейбезбоязненно бродило среди людей, к радости карапузов с мамашами, вышедших напрогулку. Кафе облюбовали многочисленные туристы, его посещение стало таким жеобязательным, как экскурсия в собор, чтобы взглянуть на фрески Андрея Рублева.

Я убедилась, что почти все столики на площади заняты.Обладатель разорванного доллара должен был сидеть совсем близко к ограждению,иначе Витька никак не мог вырвать у него из рук бумажник. Я прикинула своишансы узнать что-нибудь об этом инциденте и пришла к выводу, что они, впринципе, есть, и заспешила к дубовой двери со скромной надписью "УМарка". Так звали хозяина кафе, но особо продвинутые граждане моглиусмотреть в названии аналогию со знаменитым собором, которая приходила на умвсе из-за тех же голубей.

В просторном холле и зале было пусто, хоть "ау"кричи, но меня заметили: откуда-то материализовался молодой человек с табличкойна груди с именем Павел.

- Добрый день, - приветствовал он меня.

-- Как посмотреть, - ответила я, и он сразу заскучал.

- Вы к нам по делу?

- К сожалению. Сама я склонна к безделью, но мой шеф против.- Упоминание о шефе пришлось кстати, парень с пониманием кивнул. Меня он, вневсякого сомнения, узнал и теперь демонстрировал готовность быть полезным. Я непреминула этим воспользоваться. - На днях у одного из ваших посетителей укралибумажник.

- Что вы говорите? - нахмурился он. - Ничего об этом незнаю. Когда это случилось? - Я назвала дату, Павел покачал головой:

- Не моя смена.

- Жаль. Придется заглянуть к вам еще раз.

- У официантов другой график, сейчас выясню, кто в тот деньработал, - порадовал меня он. - Присаживайтесь. Чай, кофе?

- Чай.

Я устроилась за стойкой и выпила чашку чая, пока Павелненадолго меня покинул. Вернулся он с молодым человеком.

- Это Виталий, он работал в тот день.

Виталий поздоровался и широко улыбнулся. Мне он сразупонравился. Скорее всего студент, подрабатывающий здесь. Так и оказалось. Якоротко объяснила, что меня интересует.

- Помню я того мужика, у которого бумажник свистнули. Хотяих стол не я обслуживал, а Вовка. Владимир Соколов.

- Он сейчас здесь?

- Нет. Он вчера в Турцию улетел, отдыхать.

- Повезло ему. Что ж, придется вам за него отдуваться.Рассказывайте все, что помните.

- Пришли трое мужчин. На веранде мест не было. Внизу онисадиться сначала не хотели...

- Внизу - это на площади?

- Ага. Я им предложил устроиться в зале, но им и там непонравилось. В конце концов сели внизу, хотя один все ворчал, что там шумно.

- Как они выглядели?

- Обычные туристы.

- Туристы? - переспросила я.

- Однозначно, не местные.

- Почему вы так решили?

- Трудно объяснить. Просто я здесь не первый год работаю икое-чему научился, отличить местных от приезжих берусь с первого взгляда. Насобор смотрят, ахать начинают и прочее, а наши привыкли, на все это внимания необращают. Хотя, знаете, один, возможно, местный. Я, когда мимо проходил,слышал, как он приятелю сказал: "Я же говорил, кухня здесь отличная",и сел спиной к собору, хотя их было трое, и садиться спиной было необязательно.Один толстый, невысокий, вот он как раз и привередничал. Второй, невзрачныйтакой тип, если честно, о нем и сказать нечего, по виду он из них самыйстарший, лет сорока пяти, толстяк помоложе, хоть и лысый, он у них был вроде заглавного. Тот, который, возможно, местный, смотрел на него с уважением,по-особенному так, понимаете?

- Более или менее. Никого из них раньше не видел?

- Нет. У меня хорошая память на лица. Вот вас, к примеру,сразу узнал.