– Это место дышит историей. Историей и традицией, – произнес Бакстер Пейн.

Пейн выполнял обязанности главного цензора, а также министра налогов и сборов, и хотя он занимал менее значительный пост, чем Адер (а может быть, как раз поэтому), он был среди тех, кто наиболее открыто оспаривал ее назначение. Слово «традиция» в его устах звучало как обвинение, но Адер, глядя на Долину Вечного Сна, не могла с ним не согласиться. Начиная с каменных львов Алиала Великого и до фасада гробницы ее собственного отца – барельеф с восходящим солнцем над дверью, ведущей во тьму, – она могла проследить уверенную линию правления династии Малкенианов.

– Традиции – дело хорошее, – заметил Ран ил Торнья. – Проблема только в том, что на них, Кент побери, уходит слишком много времени.

Ил Торнья был кенарангом, то есть главнокомандующим империи, и считался чем-то вроде военного гения. Во всяком случае, Совет министров испытывал к нему достаточное почтение, чтобы возвести его в должность регента на то время, пока Аннур будет ожидать возвращения Кадена.

– Разве вы не погребаете своих солдат, убитых в сражении? – колко парировала она.

Не считая Адер, ил Торнья был самым молодым из собравшихся на возвышении: ему было, наверное, около тридцати пяти лет. Но более важно было другое – он единственный, по-видимому, принял ее назначение на пост министра финансов. По всем статьям он должен был считаться ее союзником, но она не могла не ощетиниться, услышав его тон.

– Несомненно, генерал должен заботиться о павших, – продолжала Адер с ноткой вызова в голосе, но кенаранг лишь пожал плечами.

– Должен, если есть возможность. Я предпочитаю догонять тех, кто их убил.

– На это тоже найдется время, и скоро, – глубоко вздохнув, сказала Адер. – Через месяц Уиниан будет мертв. Будь моя воля, он был бы мертв уже через неделю!

– Я совсем не против скорой расправы, но разве вам не понадобится что-то наподобие суда? Все же этот человек – Верховный жрец Интарры. Подозреваю, что его паства может обидеться, если вы попросту вздернете его на самом высоком суку.

– Мой отец вошел в Храм Света, – начала перечислять Адер, загибая пальцы. – Там он тайно встретился с Уинианом Четвертым. И во время этой тайной встречи он был убит!

Она бы дорого заплатила за то, чтобы знать, зачем ее отцу понадобилось встречаться со жрецом и почему для этой встречи он отказался от защиты эдолийской гвардии… Впрочем, основные детали его убийства были ясны.

– Уиниан получит свой суд, и после этого он умрет, – закончила Адер.

Гулкий, низкий бой барабанов прервал их разговор. Вновь и вновь звучали удары, строгие и торжественные, словно гремела сама земля. Похоронная процессия, еще не видимая за поворотом ущелья, приближалась к ним.

– Для погребения Сантуна Второго было принесено в жертву пять сотен белых быков, – заметил азран-советник Билкун Хеллел. – Как печально, что мы не смогли оказать такие же почести вашему отцу.

Это был розовый, елейный, непомерно толстый человек; его одежда, сшитая из лучшей ткани, сидела на нем вкривь и вкось. Тем не менее его маленькие умные глазки не упускали ничего, особенно в области политики.

Адер отмела замечание взмахом руки.

– Пятьсот быков по десять солнц за каждого – пять тысяч солнц. Эти деньги пригодятся нам в других местах.

Советник приподнял уголок рта в кривой улыбке.

– Я восхищен вашими математическими способностями, однако не уверен, что вы осознаете, какое воздействие подобный спектакль может оказать на умы людей. Он возвеличил бы вашего отца, а вместе с ним и весь ваш дом.

– Мой отец ненавидел все это – все это хвастовство, всю эту мишуру!

– Однако именно ваш отец и отдал распоряжение о церемонии, – с усмешкой возразил Бакстер Пейн.

Адер открыла было рот, чтобы ответить, но передумала. Она пришла сюда оплакивать отца, а не обмениваться колкостями со стариками, которые все равно никогда не станут ее слушать.

В этот момент вся долина притихла: из-за поворота показались первые колонны аннурской пехоты. Ряды маршировали за рядами, подняв копья под одинаково острым углом и сверкая наконечниками в полуденных лучах. В центре каждой шеренги шел знаменосец, над которым на белом шелковом полотнище развевалось яркое восходящее солнце Аннура, а по обе стороны от него барабанщики выбивали ритм процессии на больших шкурах, туго натянутых на деревянные барабаны.

Не считая штандартов, легионы ничем не отличались друг от друга: те же стальные доспехи, те же облегченные шлемы, то же длинное копье, зажатое в каждой руке, тот же короткий меч, висевший у каждого бедра. Лишь струящиеся на ветру вымпелы сообщали, кто они такие: Двадцать седьмой легион, называемый «Шакалами»; «Скала» – Пятьдесят первый легион с северного Анказа; «Долгий Глаз», прибывший от Стены Разлома; «Красный Орел» и «Черный Орел»; Тридцать второй легион – его бойцы называли себя «Ночными Ублюдками». Здесь был даже легендарный Четвертый легион – «Мертвецы», который вел нескончаемую войну в глубинах Поясницы, пытаясь усмирить дикие племена джунглей.

Далее шли войска народного ополчения регионов – менее значительные в военном плане, но гораздо более разнообразные и пестрые. Раалтанцы несли невероятной длины двуручные мечи, а их сверкающие стальные доспехи, должно быть, весили не меньше, чем они сами. На их штандарте была изображена ветряная мельница с вращающимися мечами вместо крыльев. Под эмблемой был вышит девиз «Бури – наша сила». За ними шел отряд из восьмидесяти человек в черных кожаных доспехах, каждый из которых держал в руках вилы.

– Глупцы! – фыркнул Пейн. – Крестьяне-выскочки со своими сельскохозяйственными орудиями!

– Двести двенадцать лет назад, – возразила Адер, – Маартен Генке при помощи такого сельскохозяйственного орудия выкроил себе независимое королевство. После чего пятьдесят четыре года успешно сопротивлялся аннурскому владычеству, используя все те же вилы.

– Хорошее оружие – вилы, – безмятежно заметил ил Торнья. – Большой радиус действия, плюс проникающая способность.

– Восстание Генке было подавлено! – возразил Хеллел. – Еще один бунтовщик, потерпевший поражение.

– И тем не менее его едва ли можно было назвать глупцом, – настаивала Адер, уязвленная тем, что ни один из них, судя по всему, не понял, что она имела в виду.

Из-за поворота показалась следующая группа, и у нее свело живот.

– Сыны Пламени, – пробормотала она, скривившись. – После того что совершил Уиниан, они не должны быть здесь. Им здесь не место!

– В целом я согласен, – ответил Хеллел, проведя рукой по своим редеющим волосам, – однако что тут можно сделать? Эти люди любят Интарру. Наш глубокоуважаемый регент, – он наклонил голову в сторону ил Торнья, – уже арестовал их Верховного жреца. Отберите у них еще и их легион, и они могут устроить бунт.

– Это сложный вопрос, Адер, – добавил Пейн, поднимая ладони вверх, словно пытаясь ее умилостивить. – Тонкий вопрос.