— Я, — сказал чернобородый, отстегивая ножны.

Двое схватили её. Она и не сопротивлялась — голова все ещё кружилась.

Они быстро раздели её и растянули за руки и за ноги на земле.

Чернобородый уже стягивал штаны, когда что-то остановило его.

— Кто это? — И он загоготал. Двое других отпустили Мелани и поднялись.

Мелани села. На вершине холма появился тот же наездник, пеший, с мечом в руке. Он медленно приближался, и его лицо выражало решимость, словно перед неприятным, но необходимым делом.

Посмеиваясь, двое из рыцарей вытащили мечи. Чернобородый торопливо одевался.

Не задумываясь о том, что она делает, словно её тело подчинялось своему собственному непререкаемому закону, она поползла, раздетая, к ножнам, валявшимся неподалеку. В ножнах оказался большой меч — его обоюдоострое лезвие тускло поблескивало. Она поднялась, подошла сзади к чернобородому, медленно поднимая меч, а оказавшись позади него, изо всех сил замахнувшись, опустила тяжелое оружие на его голову.

Её удивило, как глубоко лезвие рассекло череп. Два гейзера крови выплеснулись из раны. Человек упал, и она выронила меч.

Один из оставшихся двух рыцарей повернул голову и изумился, увидев, что произошло.

Он угрожающе двинулся к девушке. В тот же момент всадник припустил вниз по склону холма.

Тот, который шел к Мелани, оглянулся. Она повернулась и побежала, но далеко убежать не смогла. Рыцарь догнал её, схватил за волосы и, повалив на землю, занес над ней меч.

Прежде чем клинок опустился, она успела подумать, что теперь нет нужды беспокоиться о том, что покажет тест на беременность.

Последняя её мысль была о двух сыновьях, которые никогда не появятся на свет.

Принц Трент выглядел потрясающе — волосы цвета сливочного масла оттеняли небесную синеву глаз, а простая и элегантная одежда — белая рубашка-тенниска с красной застежкой, бежевые слаксы и серые замшевые туфли — подчеркивала его моложавость. На вид ему было лет сорок. Красавец принц лучезарно улыбался.

— А где же Шейла? — удивился Далтон.

Трент усмехнулся:

— Мои родственники немного высокомерны. А Шейла не из аристократов да вдобавок ещё и Гостья. По положению она оказывается на пару ступеней ниже горничной.

Трент сидел на краю стола, скрестив на груди руки и покачивая одной ногой. Кажется, его нисколько не взволновало известие об убийстве.

— Понятно. Жаль.

— Она и не хотела идти. И с сестрицей я бы поссорился.

— Мне неловко спрашивать об этом, сэр, — начал Тайрин, — но у вас, случайно, не было распрей с виконтом по этому поводу?

Улыбка Трента немного увяла.

— Вообще-то да. — Он вдруг снова заулыбался. — Вы обращаетесь ко мне «сэр»? Когда я служил в гвардии, мне говорили «ваше королевское высочество».

— Это было давно, — улыбнулся Тайрин.

— Да, слишком давно. Сейчас мне нравится, когда меня называют просто Трентом. Никаких высочеств или даже сэров — только в официальных случаях.

— Как пожелаете, Трент.

Тайрин подождал немного.

— Вы правы, я пытался уклониться от ответа, — опять усмехнулся Трент. — Вы хотите знать о стычке с Орином… Как-то вскоре после нашей свадьбы мы с Шейлой пришли на вечерний прием. Орин был одним из тех, кто ясно дал понять, что ей не рады. А потом этот сукин сын начал к ней приставать. Не просто любезничать; он повел серьезную атаку. Платье было просто изодрано в клочья.

— И вы его ударили?

— Да, конечно.

— И вызвали на дуэль.

— Нет, это он меня вызвал.

— Ясно…

— Это случилось позднее, и он был пьян. Заявил, что ни один человек не может ударить его и остаться в живых.

— Но ведь это неправда, будто вы ему ответили, что сексуальное оскорбление — преступление, за которое положена смерть в любом цивилизованном мире?

Трент спокойно смотрел на Тайрина.

— Именно так я и сказал.

Такстон сидел у стола, с увлечением поедая бланманже.

— Вкусно? — спросил Трент, повернувшись к нему.

— Только если любишь бланманже, — отвечал Такстон. — Жалко, что все это придется выбросить.

— Скоро ужин, — заметил Далтон.

— Мой брат ещё не вернулся? — спросил Трент у Тайрина.

— Нет, как мне доложили. Он никому не сказал, куда отправился, а значит, не хочет, чтобы его беспокоили.

— У него, наверное, какие-нибудь срочные дела. А может быть, история с Орином его тоже не очень волнует. Я не думаю, что они часто общались.

— В любом случае, — сказал Тайрин, — его нежелание присутствовать здесь ставит меня в затруднительное положение. У меня строгий приказ никого не отпускать по домам, пока на то не будет личного распоряжения короля.

— И что вы будете делать? — спросил Трент. — Поставите палатки?

— Они никогда на это не согласятся. Нет, мы переночуем в замке Пиили.

— В замке Пиили? — с удивлением переспросил Далтон.

— Это старая крепость милях в пяти отсюда, на берегу, — объяснил Трент. — На утесе прямо над морем. Очень живописная. В детстве мы с братьями любили там играть. Давно это было.

— Добраться будет непросто, — сказал Тайрин, — но мы постараемся. Я уже приказал привести сюда лошадей, потому что некоторые дамы не смогут пройти туда пешком.

— Там кто-нибудь живет? — с набитым ртом проговорил Такстон.

Тайрин кивнул:

— Время от времени, по выходным. Комнаты там все обставлены, только продукты надо будет взять с собой.

— И ещё всякие туалетные принадлежности для дам, — заметил Трент.

— О господи, да. У меня тут носится пятьдесят слуг, чтобы все это собрать.

Такстон отер рот атласной салфеткой и, поднявшись, отпил шампанского из бокала.

— Ну, теперь доживу до ужина.

— Как знать, — усмехнулся Далтон и повернулся к капитану: — Тайрин, мне кажется, нет смысла нам обоим быть здесь?

— Почему же, — возразил тот, — у мистера Такстона острый глаз. Кроме того, его величество приказал оставаться в замке всем, кто так или иначе связан с этим делом.

— Ну да, — заметил Такстон. — В конце концов, и мы могли его убить.

— Маньяки-гольфисты со смертоносными клюшками наперевес, — рассмеялся Трент.

— Между прочим, хорошей клюшкой можно голову пробить.

— Ага, а ты, похоже, проткнул его той, что поменьше.

— Ваше королевское высочество, если мне будет позволено добавить официальную нотку… — вставил Тайрин.