– Он решил, что это несправедливо: отдавать государству столько налогов, хотя, по сути, ничего полезного оно для фирмы не делает, – мудро завершила я за него, вспомнив объяснения отца.

– Да, – глухо проговорил Густав. – Я пытался его убедить не глупить. Все тайное рано или поздно становится явным. Ближайшая же крупная проверка выявила бы недочеты в бухгалтерии. И тогда ему пришлось бы заплатить не только то, что он утаил, но и сверх того. Но отец лишь смеялся над моими страхами. Мол, вокруг царит такой бедлам, что на наше небольшое семейное дело никто и никогда не обратит внимания. Так и было. До поры до времени. – Помолчал, чуть дрожащими пальцами провел по ссадине, словно убеждаясь, не пошла ли кровь вновь, затем со злостью выдохнул: – А я ведь предупреждал! В итоге все вышло по-моему. Первый же крупный аудит выявил огромную недоимку с его стороны. И до конца месяца он должен не только возместить все это государству, но и выплатить крупный штраф, иначе его признают банкротом, фирма пойдет по ветру, все имущество будет арестовано, но, что куда страшнее, самого отца привлекут к ответственности и отправят на рудники лет эдак на десять. Чтобы запомнил раз и навсегда: с налогами не шутят.

Маргарет закашлялась. Рванула ворот старомодной шелковой блузки, словно тот начал душить ее, при этом чуть не оторвав старинную брошь явно ручной работы.

– Серьезно, – сипло проговорила она. Затем перевела взгляд своих блеклых от возраста глаз на меня и потребовала: – Ну? А ты что скажешь?

– Сколько должен твой отец? – спросила я у Густава, проигнорировав ее вопрос.

– Десять тысяч золотых, – сухо ответил он. – А дед обещал выдать на свадьбу пятнадцать. Этого вполне хватит.

– Забавно, – я покачала головой. – Очень забавно. Но моя история будет такой же. Отец тоже привык жить на широкую ногу. Да, никаких смертей в нашей семье, хвала небесам, не было. Как не было и случаев тяжелых болезней. Но ты знаешь, наверное, мою мать. Ее хлебом не корми, дай покрасоваться на балу. Доходов отца было недостаточно, чтобы обеспечить ее потребности. И он решился на ту же авантюру. И ему поставили такой же ультиматум: десять тысяч золотых до конца месяца. Иначе – позор, всеобщее порицание и рудники.

И в этот момент Маргарет рассмеялась. Самым наглым образом расхохоталась во весь голос.

Мы с Густавом переглянулись. Затем, не сговариваясь, хмуро уставились на нее.

Ну и почему она веселится, спрашивается? У людей тут горе, понимаешь ли, а она не выказывает ни малейшего сочувствия к нашему бедственному положению!

– Простите! – простонала в этот момент Маргарет. – Ради Небесного бога – простите! Но уж больно ситуация забавная.

И опять мы с Густавом, не сговариваясь, скорчили кислые физиономии. Вообще не вижу ничего смешного в том положении, в которое мы угодили.

Маргарет всхлипнула от смеха раз, другой. Затем вытерла заслезившиеся глаза кончиком вязаной шали, которая была накинута поверх ее платья, и посмотрела на нас.

– Позвольте угадать, милые дети, – проворковала она. – Интуиция мне подсказывает, что отцы пришли и рассказали вам о своих проблемах именно в тот момент, когда вы отыскали вторые половинки и готовились связать свои судьбы с совсем другими людьми. Верно?

Я нахмурилась. Не понимаю, к чему она клонит?

– Ну про себя, Густав, можешь ничего не говорить, – оборвала Маргарет открывшего было рот блондина. – Я и без того в курсе твоих отношений с Клео. Она мне все уши прожужжала про готовящуюся помолвку. Даю свой последний родной, а не магический зуб, что не удержалась и брякнула про это и Северину. А что насчет тебя, скромница?

– Отец не знал про существование Фредерика, – возразила я. – Я их к тому моменту еще не познакомила.

– И в городе ты со своим молодым человеком, стало быть, не обедала и не ужинала, в гости к себе не приглашала? – лукаво переспросила Маргарет. – И твоя квартирная хозяйка вот совсем-совсем ни разу не видела твоих родителей?

Я собралась подтвердить ее слова, но замерла.

Демоны, а ведь в чем-то Маргарет права!

Я не сомневалась, что госпожа Алисия, живущая в квартире по соседству, знает как мою мать, так и моего отца. Особенно последнего. Она лично давала ему обещание, что присмотрит за мной и не позволит устраивать из квартиры вертеп. А потом, когда Фредерик зачастил ко мне, в том числе и с ночевкой, не раз и не два сталкивалась с ним на лестнице и неодобрительно цокала языком при этом.

Про город и говорить нечего. Аррас, конечно, столица. Но на улицах мы с Фредериком то и дело встречали знакомых. Понятное дело, чаще всего моих. Точнее – подруг и друзей родителей. Они тактично не лезли ко мне с расспросами. Но я не сомневалась, что потом еще долго за нашими спинами перемывали косточки моему ухажеру.

И что из этого следует?

Густав первым сложил очевидные вещи. Аж привстал от затаенной ярости.

– Вы намекаете, что все это было подстроено с самого начала? – прогремел его голос. – Нет никакой угрозы банкротства и рудников. Просто родители столь своеобразным образом решили избавить нас от неугодных половинок и свести друг с другом?

– Бред какой-то! – Я решительно замотала головой. – Предположим, в моем случае я бы еще поверила. Фредерик – художник, который, увы, пока не добился особой славы. Но ваша племянница Клео, насколько я понимаю, не бедствует. Владеет собственным салоном…

И опять мои слова самым невежливым образом оборвал смех Маргарет. Правда, на сей раз он не продлился долго. Она лишь пару раз хрюкнула, после чего как-то странно уставилась на Густава, который, ради разнообразия, теперь перестал рассматривать мой многострадальный платок, а демонстративно перевел взгляд на свои абсолютно чистые носки сапог.

– Мальчик мой, уж передо мной можешь не юлить, – проворковала Маргарет. – Я прекрасно знаю, где и кем работает Клео. Эти песни пой своему отцу. Хотя, боюсь, он и без того все выяснил сам.

– Да, но… – Густав покосился на меня и замолчал.

Угу, стесняется, стало быть, моего присутствия. Любопытно, очень любопытно. Неужели Клео солгала мне о способах своего заработка?

– Ой, вы все равно скоро поженитесь! – Маргарет легкомысленно не дала договорить Густаву. – Какая-нибудь птичка все равно напоет всю правду о Клео твоей жене. Еще бы, какой скандал! Ты ведь собирался взять в жены обычную продавщицу из салона, самым наглым образом наплевав на все запреты отца. И вдруг настолько резкий поворот.

– Подождите-ка! – взмолилась я, не поспевая за фантазией Маргарет. Та послушно замолкла, но в ее глазах продолжала светиться насмешка. Я пару секунд помолчала, переваривая новые знания о так называемой невесте Густава, затем робко поинтересовалась у него: – Так это правда? Клео – продавщица, а не владелица салона?

– Ой, да не все ли равно! – внезапно взорвался тот криком. – Владелица, продавщица – без разницы! Главное, что лично зарабатывает себе на жизнь. И не самым дурным способом. Да и то я обещал ей, что сразу после свадьбы все изменится. Будет дома сидеть да слуг погонять. Лучше на своего Фредерика глянь!