– То наш брак вполне может стать из временного постоянным, – мягко закончил Густав, осознав, что ответа от меня не дождется. – А я думаю, это не нужно ни тебе, ни мне.

– И каким же образом, интересно, этого возможно добиться? – спросила я. – Разводы у нас не под запретом. Ни ты, ни я не имеем особого желания продолжать фарс дольше необходимого.

– Вот это и необходимо понять, – Густав задумчиво потер подбородок. – Иначе окажемся в ловушке, из которой нет выхода.

– И что ты предлагаешь? – полюбопытствовала я, слегка отвлекшись от собственных невеселых раздумий.

– Рассказы наших отцов удивительно похожи, – Густав неодобрительно покачал головой. – Это уже настораживает. Если честно, я не верю, что два торговых партнера так долго обманывали друг друга на столь значительные суммы денег. Ладно бы нечистым на руку был лишь один компаньон. Но два сразу? Очень сомнительно. Их фирма не настолько крупная, чтобы долгое время скрывать такие недостачи, не привлекая внимания государства. Ведь, по сути, последние годы они не должны были получать никакой прибыли. Слишком подозрительно при их образе жизни.

– Ты же работаешь с отцом, – не удержалась я от резонного замечания.

– Да, но к финансовым документам меня не допускали, – с непонятной злостью сказал Густав. – По сути, я выполнял при отце роль переводчика на переговорах. Заодно давал ему необходимые инструкции, дабы тот ненароком не обидел предполагаемого партнера. К примеру, мало кто знает, что гирийцам нельзя подавать руки при встрече. Они сочтут это величайшим оскорблением, которое возможно смыть лишь кровью. Ну и куча тому подобных мелочей.

Я несколько по-новому взглянула на Густава. А так-то он ничего, если честно. Толковый молодой человек, хоть и вел себя при нашей первой встрече по-хамски.

Хотя его можно понять. Жил себе и не тужил, готовился к свадьбе к любимой, а ему какую-то кикимору навязать пытаются. Ведь с возможностями отца он мог и в ус не дуть. Вести такой же праздный образ жизни, как подавляющее большинство его сверстников – детей обеспеченных родителей. Многие себя даже получением образования не утруждали. Деньги позволяли им без особых проблем сдавать экзамены и зачеты, а зачастую, не мудрствуя лукаво, покупался сразу диплом, который потом торжественно вешался на стену отцовского кабинета и изредка с гордостью демонстрировался гостям. А потом – гулянки, кутежи, браки по договоренности, без любви, а зачастую даже без взаимной симпатии. Жена жила своими интересами, муж – своими.

Но Густав пошел другим путем. Он всерьез заинтересовался делом отца, пытался стать ему полезен, не побоялся даже завести отношения с девушкой не своего круга. Клео, безусловно, очень эффектная особа. Но по обстановке дома Маргарет я поняла, что особыми деньгами в той семье и не пахнет. Легко влюбиться в молодую улыбчивую соседку, легко даже завести с ней необременительную интрижку. Но совсем другое дело: объявить семье, что собираешься жениться на обычной продавщице из свадебного салона. И в этот момент вся красота и приятность избранницы сына отходят на второй план, а на первый выходят сословные различия.

– Ты так на меня смотришь, как будто у меня из шишки рог вырос, – пошутил внезапно Густав и словно невзначай потрогал свой лоб, как будто желая проверить, не случилось ли этого.

Я смутилась, осознав, что уже несколько минут молча смотрю на Густава, а он терпеливо ждет от меня какой-либо реакции на свои слова.

– То есть нам надо пробраться в кабинет твоего отца и найти документы, связанные с фирмой, – резюмировала я. – Тогда и будет понятно, существуют ли рассказанные проблемы на самом деле, или нам ловко морочат голову.

Я думала, что Густав с негодованием откажется от столь рискованного плана. Но он, к моему удивлению, вдруг кивнул.

– Да, так будет лучше всего, – подтвердил он. – Причем сделать это лучше сегодня. До приезда моего деда. Тогда к завтрашнему дню у нас на руках будет вся необходимая информация.

– И как это лучше осуществить? – спросила я.

– Да просто. – Густав хмыкнул. – Дождемся, когда все заснут, и залезем. Насколько я знаю наших отцов, они здорово сегодня наберутся в честь встречи. Дед не одобряет злоупотребление алкоголем. Нет, бокальчик вина за обедом и стопка коньяка за ужином – это святое, как говорится. Но не больше. Следовательно, они постараются хорошенько оторваться сегодня. Клео нам вообще не помеха. Она была в таком состоянии, что сейчас наверняка видит десятый сон и не проснется до самого утра. Слуги не имеют обыкновения блуждать по коридорам ночью. Остается только Фредерик.

– С ним я разберусь, – твердо сказала я.

– Только учти, вряд ли его стоит посвящать во все подробности нашей затеи, – предупредил Густав. Замялся на миг, однако потом все-таки твердо и с нажимом проговорил, глядя мне в глаза: – Не обижайся, но не доверяю я ему. И кольцо с фальшивым бриллиантом – лишь одна из многих деталей, которые меня смущают.

– Даже не думала, – обиженно фыркнула я. – Не в моих обыкновениях втягивать третьих лиц в то, что касается лишь двоих.

– Замечательное качество. – По тонким губам Густава скользнула слабая усмешка.

И внезапно я осознала, что улыбаюсь ему в ответ. На какой-то миг он показался мне даже симпатичным. Даже немного жаль, что его сердце давно и прочно принадлежит другой…

Правда, я тут же с негодованием отогнала эту мысль. Мелисса, да что с тобой? Ты любишь Фредерика! И обязательно будешь с ним счастлива, когда все это недоразумение разрешится.

Но следующий поступок Густава поразил меня до глубины души. Он вдруг поднял руку и легонько провел тыльной стороной ладони по моей щеке, убирая растрепавшиеся волосы назад.

Я застыла, широко распахнув от изумления глаза. Что это он такое творит?

– Я тут подумал, что должен извиниться перед тобой за тот прием, что оказал, когда впервые увидел, – почему-то шепотом проговорил Густав. – Не держи на меня зла. Я понимаю, что вел себя невежливо и даже грубо. Но, честное слово, я ожидал увидеть перед собой другую особу. Капризную, избалованную деньгами отца, считающую, что любое желание обязано выполняться лишь по щелчку ее пальцев.

– В данном случае мы в расчете. – Я улыбнулась шире. – Я тоже была о тебе далеко не лучшего мнения еще до встречи. И наш первый разговор только подтвердил это.

– Надеюсь, сейчас я хоть немного реабилитировался в твоих глазах?

Густав стоял так близко от меня, что я чувствовала его дыхание на своих губах. И это… нервировало. Но одновременно с этим мне совершенно не хотелось сделать шаг назад, чтобы увеличить расстояние между нами.

После еще нескольких неловких секунд тишины это сделал Густав. Как-то непонятно вздохнул и отвернулся от меня, обронив:

– Идем, Мелисса. И без того будет слишком много вопросов, где мы пропадали столько времени.

– Наши отцы будут только счастливы, что мы так много общаемся, – буркнула я.