обязательств… иначе фото в паспорте даже с ДНК-анализом не сличится с оригиналом и с работы уволят. Дал же бог шурина… Теперь ты знаешь, почему твоего братца я терпеть не могу, — устало, практически себе под нос, закончил Николай, припечатав в конце, — что хочешь делай, но, чтобы ноги его здесь больше не было. Я всё сказал.

Выпустив остатки пара и ссутулившись подобно грузчику, в одиночку разгрузившему вагон с углём, Николай отошёл к двери спальни, на выходе обернувшись к супруге:

— Ты действительно подумала, что я подниму на тебя руку? — Валентина молчала. — Да-а, «хорошего» же ты обо мне мнения, дорогая…

Крышкой гроба глухо хлопнула дверь.

— Коля! — надрывно крикнув, Валентина стремительной ланью сорвалась с места. — Коля!

«Примирение обещает быть бурным, как бы кровать в порыве страсти не сломали, — пошленько фыркнув, подумал Ефим, покинув уютный сумрак. — Однако, какие страсти-мордасти скрываются в тихом зиминском омуте, а я, глупый, думал, что хуже моей семьи ничего на свете нет. Наивный.»

Проковыляв в зал, Ефим, по привычке попытался запрыгнуть на диван, но вплюхался мордой в сиденье из-за подведшей задней ноги, внезапно стрельнувшей болью. Воровато оглянувшись на предмет отсутствия хозяев, переместившихся в кухню, Ефим, выпустив когти, взобрался наверх по гобеленовому покрывалу и блаженно растянулся во всю длину, ударив лапой по пульту.

— Ой, мама, папа, смотрите, Фима научился телевизор включать! — нарисовалась в проёме Лика, незаметно вернувшаяся из похода в магазин.

«Вот же палево! Что такое не везёт и как с ним бороться?»

— Лика, что случилось? — привлечённый детским криком, будто зверь, готовый броситься на защиту детёныша, выскочил из кухни Николай.

— Неси камеру, папа! — подбежав к дивану, девочка выхватила пульт из-под котёнка. — Смотри!

Нажав на приборе кнопку отключения телевизора, Лика положила его обратно.

«Впух ты, дяденька. Куда деваться, придётся подыгрывать!»

— Мяу! — возмущённо взвыл котёнок, обнаружив потухший экран на стене.

— Мяу-р-р! — сделав хвост трубой и выгнувшись горбом, Фима бочком подпрыгнул к оставленному Ликой пульту, стукнув по кнопкам лапкой. Ещё раз, после третьего удара зомбоящик включился. Обхватив «ленивчик» лапами, котёнок уставился на экран, где американский кот Том гонялся за прытким мышонком Джери.

— Прикольно, да, пап?

— Погоди, я сейчас камеру принесу, — Николай метнулся в кабинет.

Обнаружившаяся за его спиной Валентина, грустно, но как-то облегчённо улыбнувшись, плечом прислонилась к косяку, с интересом наблюдая за развлечением любимых людей. Муж — вроде взрослый человек, но какой же он порой мальчишка. Неудивительно, что он легко находит общий язык с дочкой, детьми знакомых и подростками во дворе.

— Доня, приготовься… снимаю!

«Так я вам и дался, накусите-выкусите».

Фима шипел, замахивался лапой, всем телом ложился на пульт, защищая оный от посягательств девочки. Естественно, борьба сложилась не в пользу хвостато-полосатого защитника. Потухший экран криком вопиющего сигнализировал о поражении в неравной схватке. Сделав чёрное дело, Лика положила пульт обратно.

— Ря-а-ау! — вздыбив шерсть на загривке, обиженный любитель мультипликации несколько раз приложился лапкой по кнопкам, после чего завалился свержу, укрыв кусок пластмассы с резиновыми кнопочками будто курица-наседка цыплят. Несчастный Том за время шутовского боя мэйн куна и девочки успел заработать синяк под глазом и перелом хвоста.

— Донюня, давай ещё дубль. Забери пульт и положи его на пол, — войдя в азарт, командовал самозванный режиссёр.

— Ага, — Лика с неутихающим энтузиазмом принялась вновь добывать указанную цель из-под хлещущего хвостом питомца. Вскоре она весело потрясала добычей под негодующее мяуканье.

Спрыгнув на пол, Фима вдруг обрывисто пискнул от боли, крутнулся на месте, пытаясь дотянуться языком до бедра задней левой лапы и сильно прихрамывая скрылся за диваном, оставив пульт одиноко лежать на полу посреди зала.

— Не смешно получилось, плохой дубль, — убрав камеру от лица, Николай обернулся к супруге. Женщина виновато опустила взор долу. — Совсем не смешно…

— Пап, — Лика, глаза которой были на мокром месте, никак не могла выцарапать любимца из-за дивана.

— Доченька, не трогай Фиму, пусть он спокойно полежит.

— Пап, дядя Валера его пнул очень сильно, а вдруг там перелом?!

— Я вижу, малышка, что пнул, надеюсь, перелома нет. Со сломанной лапкой по дивану не больно-то попрыгаешь, но проверится надо. Собирайся, давай прокатимся до ветеринарки.

Пациентов в клинике почти не было, если не считать смешной окраски трёхцветной кошки, протяжно подвывающей на разные голоса в переноске и толстой таксы, смахивающей на длинную сардельку. Лениво развалившись поперёк коленей хозяйки, острохвостая собаченция подставляла уши и лоб под поглаживания. Вынув из барсетки ветеринарный паспорт, Николай записался на регистратуре, озвучив девушке за компьютером причину посещения.

— Ожидайте у третьего кабинета, вас пригласят, — принялась щёлкать по клавиатуре регистратор.

— Тихо, Фима, тихо, — Лика крепче прижала котёнка к себе. — Сейчас тебя посмотрит дяденька врач.

«Ё-о-о, не жми так! Ног-а-а-а! — закатил глаза, прижатый к груди кошачемордый попаданец».

С Айболитом ветеринара, прописавшегося в третьем кабинете, роднил только белый халат, остальное принадлежало борцу-вольнику: коренастая фигура, приплюснутый нос, толстая короткая шея, короткий ёжик чуть тронутых сединой волос и удивительно добрые глаза на широком лице с мягкой улыбкой, царящей на губах. Врач внушал доверие и людям, и животным. Да, доверие.

— Так, красавица, ставь своего друга сюда. Не бойся, я, в отличие от некоторых, не кусаюсь. Какой хороший мальчик. Ух, какой красавец… рассказывайте, папа, что у вас приключилось?

Николай коротко и по делу описал причину визита.

— Ясно, — нахмурился доктор, лёгкими движениями сосисочных пальцев пробегая по пострадавшему боку усатого пациента. — Давай, мальчик, ляжем на бочок. Красавица, придержи больного. Так, так… не надо на меня шипеть, я тебе ничего плохого не делаю. Понимаю, больно, что поделать. Терпи, котёнок — тигрой будешь! Вот и умница… так. Перелома и вывиха я не наблюдаю. Предлагаю сделать снимок. Папа, пройдёмте со мной в рентген-кабинет, а ты, солнце ясное, можешь подождать нас здесь. Не съедим мы твоего друга, да и фартука у нас на тебя нет.

Свинцовый фартук с потёртой коричневой клеёнкой поверху преобразил Николая в опытного мясника с городского рынка. Добавь в руки мясницкий топор и полное сходство обеспечено. Понятно, почему Лику не взяли с собой, она бы выхватила любимца из рук записного душегуба и пулей сбежала домой. От одного взгляда Николая верилось в детские страшилки про опыты в поликлиниках, о которых любил упоминать почтальон Печкин из Простоквашино. Сам Ефим на рентгеновском столике вёл себя образцово-показательно, позволив ветеринару уложить себя в необходимую позу.

— Придержите Фиме лапки и постарайтесь, чтобы он не дёргался, — кинул через плечо доктор, выбегая в соседнее помещение. — Готово. Пройдёмте в мой кабинет, посмотрим на экране, что у нас.

У «нас» оказался сильный ушиб,