попранное чувство собственного достоинства и израсходованная половинка девятой жизни. Ничего страшного, в общем, но хулиганов к «хорошему мальчику» лучше не подпускать. Во избежание, так сказать.

— А это? — рассчитываясь на кассе, Николай стрельнул взглядом в сторону прозрачного бокса с несколькими мятыми купюрами невысокого достоинства.

— Это сбор на приют для бездомных животных. Его Владислав Иванович содержит на собственные средства и пожертвования, вы у него на приёме были, — ответила регистратор, она же кассир.

— Ясно, — тысячерублёвая купюра упала на дно бокса. — ещё раз спасибо Владиславу Ивановичу. Хорошего вам вечера, Анастасия, — разглядел Николай имя на бейджике девушки. — Ну, больной и здоровая, поехали домой?

— Поехали, — Лика смешно сморщила нос от лезущей в него шерсти с загривка котёнка.

— Мяу, — поддакнул Ефим. Что поделать, не любил он больницы даже с добрыми докторами.

Прижавшись носом к боковому стеклу заднего пассажирского сиденья и провожая взглядом здание ветеринарной клиники, Лика вдруг спросила:

— Пап, а можно, когда Фима поправится, я с ним гулять буду?

— Что? — притормозил у пешеходного перехода Николай.

— Мяу? — не удержал в себе Ефим, прильнув к дверце переноски.

— Ну, на улице. Пап, ведь можно Фиме шлейку с длинным поводком купить. Я видела, продаются такие для котиков и для хорьков. Мы с девочками, ну, с Катей и Лизой после танцев в зоомагазин заходили, когда маму ждали.

— Очень интересно, — пропустив вперёд торопящегося «шашечника», Николай включил указатель левого поворота и резко дал по тормозам, потому что с правого ряда его чуть не притёр бортом тонированный «БМВ», которому тоже резко захотелось повернуть влево, но про поворотники он позабыл, да и знак, указывающий, что с правого ряда на Т-образном перекрёстке поворот разрешён только направо ему был не указ. — Куда прёшь, урод! — выпустил пар Николай, пропуская безбашенного торопыгу, купившего права на распродаже, чуть успокоившись, он обернулся к дочери:

— А с чего это ты, Солнышко, озаботилась здоровым образом жизни Фимы? Расскажи папе, как на духу.

— Понимаешь, пап, просто, — застеснявшись, девочка мучительно подбирала слова, — просто я не хочу, чтобы Фима трусишкой стал. Катя вчера с дачи приехала, она рассказывала, когда они привезли своего Графа на дачу, он лягушек боялся и от мыши убежал. Он в доме всё время жил и выйти трусил. Я тут подумала, если гулять, наш Фима улицы опасаться перестанет. Помнишь, как он дрожал, когда мы его нашли? Он потерялся и боялся.

— Серьёзный аргумент, доча, — согласился отец, сквозь зубы ругаясь на «чайника», едущего посередине между попутными полосами. Ни два, ни полтора, одним словом, Ефим бы за такое на месте прикапывал, в ту же могилку закидывая обочечников и тормозов с шумахерами, нарушающих размеренное движение потока. — Но ты понимаешь, что это очень ответственное решение? И не в том смысле, что мы с мамой не купим шлейку и поводок, купим, а в том, что ты станешь отвечать, чтобы Фима что-нибудь не съел на улице, не залез в грязь, а если залез, тебе придётся дома его мыть. Не мне и не маме, а тебе! Мама грязи патологически не переносит, поэтому отвечать за чистоту придётся тебе. А ещё на улице встречаются собаки и опять на тебя ляжет ответственность, чтобы они не кинулись на Фиму или чтобы он не подрался с другими кошками. Фима — живое существо и это не игры в куклы.

— Я понимаю, пап, — справившись со смущением и прямо встретив взгляд обернувшегося отца, серьёзно ответила Лика. И это восьмилетняя девочка? Без всякой мишуры становится ясно близкое знакомство ребёнка с таким понятием, как «ответственность». Молодцы Зимины, правильно ребёнка воспитывают.

— Хорошо, доча, — машина нырнула под арку длинного дома и заскользила между товарками, припаркованными с обеих сторон дворового проезда, — сегодня уже поздно, а завтра мы с тобой сходим в магазин и выберем шлейку с поводком. Девчачьих расцветок быть не должно, предупреждаю сразу. Фима у нас мальчик, розовое с блёстками ему не пойдёт. В остальном я твою фантазию не ограничиваю.

— Спасибо, папа! — подпрыгнула на сиденье Лика.

— Пожалуйста, дочка! — сделав вид, что подпрыгивает, отзеркалил девочку отец. — И ещё, не знаю, говорила ли с тобой мама, но я строго-настрого запрещаю тебе впускать в подъезд незнакомцев и чужих, дядю Валеру в том числе.

— Я тебя поняла папа, — Лика отстегнула ремень безопасности и выбралась из детского кресла, — мне мама сказала, когда ты обувался.

— Наша мама большая умничка, — поставил на «ручник» и заглушил двигатель машины Николай.

— Только вы больше не ругайтесь, — немного поднатужившись, Лика подхватила переноску с греющим уши котёнком.

— С чего ты решила, что мы ругались?

— В холодильнике три пакета молока, а вы меня ещё за молоком отправили, конспираторы.

— Мы постараемся, Ликуня, — тяжело вздохнул Николай, присев на корточки перед дочерью, — но давать слово или клятву, что такого больше не случится, не стану. Не всё зависит от твоего папы, Кнопка.

— Вы хотя бы постарайтесь, ладно?

— И в кого ты у меня такая умная?

— В тебя, в кого же ещё? Я же папина дочка!

— Оно и видно, — усмехнулся родитель «папиной дочки». — Идём домой, егоза. Вон, мама уже в окно выглядывает. Все глаза, наверное, проглядела.

— Только ты моих женихов с ружьём не гоняй, хорошо? Ну, когда я вырасту, — резко перескочила с темы на тему девочка.

— Ого! А что, уже есть кандидаты? — стараясь не рассмеяться в голос, Николай с трудом сдерживал улыбку.

— Мне давно нравится один мальчик с параллельного класса, но он такой дурак!

— Да-а, скажи и за что вы нас, дураков, любите?

— Дуры, наверное, — философски пожала плечами Лика под заливистый смех отца.

Сидя в переноске, Ефим размышлял, к добру или к худу приведёт инициатива девочки. С другой стороны, ему до смерти осточертело сидеть в четырёх стенах. Как в тюрьме, ей богу, только верхонки шить не заставляют и режим щадящий.

Мама ожидаемо встала в позу, воспротивившись прогулкам на фоне угрозы вездесущих блох и глистов, которыми кот непременно обзаведётся стоит ему пересечь порог, но вынуждена была отступить под превосходящими силами противной стороны, апеллирующей к воспитательным эффектам и прививанием ответственности подрастающему поколению. Супруг, вставший на сторону дочери, с ехидной улыбкой аргументировал, что блохи уконтропупливаются специальным ошейником, а нашествие гельминтов на звериный кишечник легко купируется таблетками или каплями на холку. И, вообще, чаще мойте руки и будет вам «щастье». Доводы с грязью играючи разбила Лика, дав клятву мыть и не отпускать, пока самая последняя шерстинка не захрустит от кристальной чистоты. Получив отпор по всем фронтам, мама отступила, но не сдалась, пригрозив следить обоими глазами. За