Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его Величество на провокацию не поддался и никак не прокомментировал это заявление.
– Мне бы хотелось попрощаться с сестрой, мне предстоит долгий путь, – поблагодарив за оказанную помощь, добавил Александр.
«Угу, аж два часа до столицы», – мелькнула шальная мысль.
«Не хулигань. Это в тебе играет жар, душа моя», – осадил меня Его Величество.
Александр задержался у меня совсем ненадолго. Убрал мешавшую прядь волос за ухо, чуть коснувшись при этом лба. Вздохнул, печально глядя и качая головой. Но затем бодро попрощался и вышел.
Помощница лекаря вернулась через полчаса, помогла мне переодеться, заставила выпить горький порошок против жара и положила холодную мокрую примочку на лоб. Когда вернулась Саня, я уже крепко спала.
Я неделю провела в постели. Еду приносила из столовой служанка, Саня кормила меня новостями и тетрадями с конспектами. Когда жар прошел, я, наконец, сообразила, что наделала.
Я перечила Королю. Его Величество нёс меня на руках из учебного корпуса до жилого. Он снял с меня туфли и верхнее платье. Какой ужас! Я краснела и бледнела от этих мыслей, чем немало пугала Ксанию.
И порой хотелось снова положить голову на прохладное плечо военного камзола, чтобы сильные руки меня несли… Куда? Не знаю. Но эти грёзы дополнили список тревожащих мыслей.
На второй день я проснулась поздно. И, кроме тёплого завтрака, обнаружила на подносе посылку. С любопытством заглянув в небольшую коробочку, нашла цветок – белую лилию и записку без подписи: «Прости, забыл отдать при встрече».
Мои щёки опалило жаром, и уже не от простуды. Он помнит про моё увлечение и своё обещание! От этого внутри становилось тепло, словно кто-то ласково погладил п волосам. На языке цветов лилия означала непорочную чистоту, красоту и надежду. Убирая подарок сушиться, я всё гадала, где Его Величество достал цветок, ведь в это время лилии уже не цветут.
На третий день я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы выбраться из кровати и прогуляться по коридору. Появилась безумная мысль пойти в учебный корпус, в библиотеку, но приставленная к нашей комнате служанка меня остановила.
Предложив позвать лекарей и поинтересовавшись, не нужно ли мне что-нибудь, она, к моему огромному удивлению, передала весточку от профессора Эрика. Он прислал мне баночку малинового варенья из городской кондитерской и короткую записку с пожеланием скорее выздоравливать.
С прислугой в Институте было устроено удивительно. Мы, ученицы, почти не видели служанок, так как они убирали комнаты, пока мы были на занятиях. Они чистили одежду и обувь, относили в прачечную или починку вещи, меняли постели и даже заказывали в городе заканчивающиеся тетради и чернила.
У девушек, получающих образование за счет Короны, это входило в содержание. Пока я лежала с простудой, смогла поговорить и, я надеюсь, подружиться со служанкой. Оказалось, за женщинами закреплены всего по несколько комнат, им не желательно попадаться ученицам и учителям на глаза, запрещено брать подарки, а так же рассказывать обо всём, что они видят и слышат в стенах Института.
За это им полагалось проживание, стол и хорошее жалование. Попасть на эту работу очень сложно и считается престижным среди служанок, поэтому все они дорожат своим местом и настроены неукоснительно соблюдать правила. Служанка приносила мне обеды и, по моей просьбе, книги из общей секции библиотеки. Женщина объяснила, что это всё входит в её обязанности. Я старалась не донимать её просьбами и капризами.
Лекарь заглядывал ко мне каждые три дня, а его помощница заходила ежедневно. Наконец, мне разрешили посещать занятия, но к утренним тренировкам мне предстояло вернуться не ранее, чем через неделю.
Пока я болела, Король не появлялся. Оно и понятно, ему некогда тратить время и ездить так далеко к простой ученице. К тому же, это опасно, ведь легко можно подхватить простуду, да и погода не располагает к прогулкам. Но когда и через неделю после моего выздоровления Он не появился, я загрустила.
Каждый день открывала альбом с гербарием, любовалась на подаренный им листок. Я называла его «дыханием осени», и Саня удивлялась, заглядывая мне через плечо, где я нашла такую красоту. Ей было невдомёк, что в потайном кармашке за обложкой прячутся две записки, от Короля и от любимца всех учениц, профессора Эрика. Когда удавалось остаться одной, я доставала и перечитывала эти послания, находя в них некий тайный смысл.
В библиотеке, в секции для преподавателей, я старалась проводить хоть немного времени каждый день. Я старательно изучала содержимое стеллажа с пурпурной полосой сверху, и всё больше удивлялась. Короли были не такими уж небожителями, а их дар редко приносил им счастье.
Навык слышать мысли был очень полезен в политике и вопросах правления, но делал Королей уязвимыми. Как обмануть того, кто слышит мысли? Отправить к нему с ядом человека, который сам не подозревает о содержимом бокала. Или недоучку, который уверен в своих силах, но, смешивая компоненты для простой микстуры от кашля, всё напутает и получит отраву.
Способов много, и дар не делал Королей всемогущими. Кроме того, безумие мрачной тенью следовало за каждым из них по пятам, готовое в любой момент нанести свой удар. Спасала только поддержка Истиной Половины.
Не известно, как именно, но Истинная Половинка Души брала на себя что-то, одно её присутствие действовало благотворно, и Король снова мог мыслить трезво. Удивительный союз. Вот только я не чувствовала в себе способности помочь Ему.
Дни шли, и я стала тревожиться. Забыл? Решил, что я ему больше не нужна? Может, я его разочаровала? По ночам мне снился Александр, там, на берегу, только он казался безмерно уставшим. Днём, сама того не замечая, я выбирала дорогу так, чтобы проходить недалеко от кабинета ректора.
Один раз леди Амалия встретилась мне в коридоре. Я остановилась, не зная, как задать свой вопрос. Но леди ректор поняла меня без слов и покачала головой – нет, никаких вестей. Я присела в реверансе, благодаря за ответ и, грустная, пошла прочь.
С первыми холодами незаметно подошёл Родительский День. Это государственный праздник, в который принято собираться семьёй и благодарить родных за то, что они у нас есть. В Институте в этот день двери открыты для всех родственников учениц.
Девушки разослали приглашения и с самого утра весело щебетали, наряжаясь и поджидая гостей. Братья и сёстры, родители, бабушки и дедушки, дяди и тёти. Ворота для них открывались сразу после завтрака, и они могли остаться на весь день. Вечером будет бал, и весь институт с радостью ожидал его начала.
Все, кроме меня. Я знала, что Он не придёт, не появится. А с утра получила записку из дома, что родители не приедут. Я так хотела показать младшей сестрёнке наши учебные корпуса, похвастаться братьям, как научилась метать кинжал, на мишени для тренировок на заднем дворе. Обнять маму, поцеловать в щёку отца.