– А хотите кофе? – спросила Галя скорее от отчаяния, бездумно, так как все равно в голову ничего больше не приходило.

Она вдруг увидела себя разбухшей, бородавчатой старой девой, сварливо бдящей на лавочке под окнами за семейной жизнью соседей. Именно такую веселую картинку рисовала мама в своих выступлениях, посвященных будущему дочери.

– Хочу, – неуверенно ответил Женя. – Но вечером кофе пить вредно.

Он разглядывал притаившуюся под ним Галю, соображая, что она имеет в виду: кафе или приватную домашнюю обстановку. А если приватную – то у кого дома?

– У меня есть хороший бразильский кофе, – осторожно начал он прощупывать почву.

Галя покраснела и возразила:

– Не будем же мы заезжать за кофе к вам. У нас тоже есть.

Все встало на свои места. Женя задышал свободнее. Барышня не собиралась брать его на абордаж, напрашиваясь в гости, и ему представлялась шикарная возможность узнать о ней нечто новое из третьих рук. А кто, если не мама, может поведать множество интересных подробностей из жизни любимого чада? Краткий пересказ Галиной биографии его не очень удовлетворил, поскольку был весьма сжатым и мало о чем свидетельствовал с точки зрения вероятных проблем в будущей семейной жизни.

Женя знакомился с девушками только с дальним прицелом – тратить время на ухаживания, не имея четких планов, он не собирался. Тратиться в смысле денег и времени он был готов лишь на свою будущую жену. Но назвать его расчетливым – значило погрешить против истины. Новоявленный предприниматель был обычным логиком. Бизнес, пусть и мелкий, но стабильно доходный, требовал круглосуточной бдительности и выжимал из хозяина все силы, поэтому надо было правильно расставлять приоритеты. Бабником Евгений себя не считал, более того, дамы, которые все-таки удостаивались близости с ним, были явно не в восторге, о чем и норовили сообщить при расставании, поэтому данная часть обязанностей его немного волновала, оставляя мало шансов на хеппи-энд. Любая опытная девица сразу раскусила бы все его хитрости, и нужна была обычная, положительная барышня из хорошей семьи, без опыта.

– Тоже мне, проблема, – утешал его друг Толик, которому Женя в порыве откровения поведал о своих опасениях. – Тебе нормально – и это главное. Бабы – они тоже разные бывают. Найди такую, которой тебя не с кем будет сравнить.

– Не понял. – Легкая доза алкоголя притупила Женину сообразительность, поэтому Толик пояснил свою мысль:

– У нее ни до тебя, ни после не должно быть мужиков. Ясно? И чтобы все время при хозяйстве находилась, банки крутила, щи варила, полы драила, тогда на ерунду ни сил, ни времени не останется. Как у моей. – Толик самодовольно выпятил грудь. – Баба в хозяйстве должна быть как лошадь – выносливая, здоровая и неболтливая. Но неболтливых нет, если только тебе не повезет найти немую. А еще лучше – немую сироту. Теща – это, брат, тоже такая эпидемия, страшное дело. Они, заразы, живучие, как клопы, и всюду лезут.

Являясь обладателем отдельной квартиры, Женя легкомысленно относился к этому пункту, сочувствуя Толику, проживавшему совместно с матерью жены, о которой витиевато и с чувством рассказывал в курилке почти каждый день. Захватывающий триллер о его борьбе с тещей народ, еще неизбалованный на тот момент сериалами, слушал затаив дыхание. Для Жени эти рассказы носили какой-то отвлеченный характер, как статьи про жизнь зарубежных миллионеров или дебаты в правительстве. Ни то, ни другое никак не отражалось на его жизни, а потому воспринималось как информационный фон.

Галино предложение попить кофе прозвучало многообещающе. Получалось, что он ей небезразличен, и от одной лишь мысли об этом Женя непроизвольно приосанивался и выгибал грудь колесом. Кроме того, можно посмотреть, как она живет. Хорошо, если скромно, тогда и запросы будут соответствующими. Не говоря уже о знакомстве с будущей тещей, которую не стоило сбрасывать со счетов. Рассказы Толика все-таки отложились в его голове, вороша неясные опасения. Хотя тот же Толик вспоминал, как его теща в период жениховства была слаще халвы и мягче пуха.

– Лизку замуж хотела сбыть. Знала, змея, что у меня прописка городская, вот и навострила лыжи. Захотелось ей, чтобы горячая вода из крана и унитаз вместо выгребной ямы! Сначала в гости приехала, потом совсем прижилась, а теперь орет громче меня и обратно на хозяйство не собирается. Говорит, вот родите ребеночка, я с ним буду на лето в деревню уезжать. А спрашивается, дорогая мама, почему же только на лето? Я ей говорю, мол, дом без присмотра, забор падает, огород зарос, а она – руки в боки и визжит: «Поезжай да присмотри, почини, картошку посади, а не умничай!» – представляешь? Я! В своей квартире – «не умничай»!

В общем, поведение тещи тоже плохо поддавалось прогнозированию, хотя Галина мама скорее всего прописана в городе, так что ей есть где жить. И ни забора, ни огорода у нее нет. Зато это все есть у Жени. Лишь незнакомые тещи, как ни странно, не ассоциировались у Жени с образом собственной мамы, которую он собирался перевезти к себе. Не было у мужика близких подруг, чтобы послушать страшилки про свекровей, вот и не думал он, что своя мама – для кого-то чужая и не больно-то желанная гостья. Хотя Анфиса Максимовна была женщиной тихой и любящей единственного сына. Жене с ней было легко, и никакого недопонимания между ними никогда не возникало.

Чем ближе они подъезжали к Галиному дому, тем больше она нервничала.

– А твоей маме мы не помешаем? – на всякий случай спросил Женя. Он хотел узнать, есть ли дома мама, а то, может, девушка идет на сближение со скоростью света, а кавалер настраивается всего лишь попить кофейку.

– Нет, она гостей любит. – Галочка содрогнулась от собственной лжи.

Возникло ощущение, словно она вела наивного ослика к волчьей яме. Мама гостей любила, но только тех, которых приглашала сама. Уже у дверей подъезда Галина сообразила, что по случаю жары Светлана Николаевна запросто может разгуливать по дому в нижнем белье, а то и без оного. В этой связи явление Жени ей могло прийтись не по вкусу.

– Что-то не так? – Игнорировать Галину нервозность было уже невозможно. Ее дрожащая улыбка и бегающий взгляд наводили на разнообразные негативные предположения.

«Какой внимательный!» – накрыло ее теплой волной.

– Галя, мама точно дома? – Женя беспокоился: девушка вела себя так, будто что-то задумала. Или скрывала.

– Не волнуйся, – произнесла она, никак не прояснив ситуацию.

После подобных замечаний люди мыслящие – а Евгений был, безусловно, человеком мыслящим – обычно начинают волноваться еще сильнее.

– Может, надо предупредить маму? – застенчиво улыбнулась Галочка.

– О чем?

– Ну, что мы идем.

– Так сейчас придем и познакомимся. – Женя пребывал в недоумении. Она точно что-то скрывала.

– Давай позвоним ей, – почти умоляюще попросила Галя, хотя молодые люди находились уже в районе третьего этажа.

– В смысле, сейчас спустимся, выйдем на улицу и пойдем искать работающий автомат? – не поверил своим ушам кавалер, с сомнением вглядываясь в алевшую в полумраке лестничной клетки девушку.