«Как он смотрит! – Галочкино сердце оборвалось, как созревшее яблочко. – Сейчас, наверное, поцелует».

«Глаза закрыла, – растерялся Женя, пытаясь сообразить, что же такое ему приготовили. – Может, у нее голова кружится?»

– У тебя голова кружится? – отважился он озвучить свою догадку.

– Да, – прошептала Галя.

– А? Высоты боишься? – не расслышал Женя. Чего можно бояться, стоя на третьем этаже хрущевки?

– Боюсь. – Галя отвечала на подтекст, который сама же и вкладывала в его вопросы. – Но в первый раз всегда страшно.

– В первый? – растерялся он, на всякий случай отступив на одну ступеньку. Получалось, что раньше она здесь не была. Вот это номер! Куда же она его завела? Что здесь, квартира для встреч? Или что похуже?

– Ну конечно, – рдела комсомольским знаменем Галина. Щеки пылали так, что ей казалось, будто они должны светиться в темноте. С закрытыми глазами ей было проще ждать поцелуя и откровенничать. Женя был близким и понятным, почти родным, которому можно сказать все. – Понимаешь, я всегда боялась мужчин и не верила им. Они такие… грубые, все на физиологии…

«Здрасьте приехали, – мелькнуло в голове у Евгения. – Это что, откровение маньячки? И почему «они»? Девица не причисляет меня к остальным мужикам? И как это понимать?»

– А ты не такой, я чувствую. Глупо, да? Вот так все тебе вываливать, прямо на лестнице. Я же тебя не знаю совсем. Но мне очень хотелось все рассказать, объяснить…

– Что именно объяснить? – Женя напрягался, пытаясь понять смысл Галиного откровения, которое больше напоминало выступления генерального секретаря: много, замысловато, но пересказу и осознанию не поддается.

– Все. Я глупо выгляжу, да? – Галя вдруг открыла глаза и обиженно взглянула на Женю.

Выглядела она не то чтобы глупо, вообще-то, очень даже привлекательно, но в сочетании с малопонятными словами и пугающим поведением позитив от общения с девушкой напрочь стирался.

– Ты что сказать-то хотела? – поторопил ее Женя.

– Так я уже все сказала, – застенчиво качнула подолом Галя.

– А я не понял, – честно признался Евгений. – Мне сейчас что сделать надо? Ты на что намекала?

Галя смутилась. Собственно, она и сама затруднялась сформулировать, на что намекала. В книгах все обрывалось на полуслове, и герои понимали друг друга без дополнительных комментариев. Что ему отвечать? Что она ждет поцелуя? Каких-то действий? Да, ждет, но понятие «действия» для Галочки было чисто теоретическим. Как это должно выглядеть на практике, она не знала: наверное, Женя должен был после поцелуя сказать что-нибудь про любовь и донести ее до квартиры на руках. Или прямо тут рухнуть на колени и объясниться в любви. Ведь он ее любит, иначе не повез бы кататься на лодке и не согласился бы пойти попить кофе!

– Я не намекала!

– А я сегодня так устал, что ничего не соображаю. Ты просто скажи еще раз, что мне сделать, и все.

«Что значит – и все? – переполошилась Галя. – И разбежимся? Не могу же я…»

– Как что? Просто попить кофе. Пойдем, что мы встали? – Страх потерять Женю вытеснил ужас перед объяснением с мамой.

– Действительно, что мы тут застряли? – обрадовался Евгений и, словно поезд, который вернули на рельсы, радостно рванул по проторенной дорожке.

Галя шагала впереди, аппетитно подрагивая тылом. Сквозь тонкую ткань просматривался контур трусов, явно купленных в ближайшей галантерее. Пионерский фасон.

«Сорок восемь или пятьдесят? – размышлял Женя, последний год измерявший дамские прелести на глаз в соответствии с маркировкой собственного товара. – Надо бы подобрать ей что-нибудь».

– Ты о чем сейчас думаешь? – вдруг резко затормозила Галя, волновавшаяся по поводу того, что у него перед носом трясется ее застиранное платье и мелькают старые замызганные шлепанцы.

– О цифрах, – честно признался кавалер.

– А-а, – уважительно протянула она и доложила: – Уже пришли. Вот здесь я живу.

Дверь была хлипенькой, обитой темно-коричневым дерматином. Местами из-под него торчал поролон. Ручка выглядела расхлябанной и держалась на одном винте. Звонок тоже болтался, скособочившись и жалко темнея стертой кнопкой. Мужской руки во всем этом пейзаже не чувствовалось.

– Женя, ты подожди, пожалуйста, я первая зайду.

– В смысле, на лестнице?

– Да, минутку.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Надо так надо.

Галочка быстро открыла дверь и юркнула в щель. Замок щелкнул, оставив Евгения на лестничной клетке в гордом одиночестве.

– Мама! – донеслось из-за двери. – Это я.

Дальше пошло неразборчивое бухтение где-то в глубине квартиры.

– Мам, я не одна. – Галя умоляюще сложила руки. – Он зашел попить кофе.

– Он? – удивилась Светлана Николаевна, щеголявшая по квартире в изумительных розовых панталонах и черном бюстгальтере устрашающего размера. – Что, отец приехал? Так передай ему…

– Нет, мама! – в отчаянии перебила ее Галина. – Я познакомилась с парнем и пригласила его попить…

– Знаю, попить они все любят! Вот твой отец…

– Мам, кофе попить. Оденься, пожалуйста, он на лестнице ждет!

– Я у себя дома, – уперлась Светлана Николаевна. – В чем хочу, в том и хожу. Не нравится – пусть пьет кофе в другом месте! Представляю, кого ты там приволокла!

– Ладно, – вспылила Галя, – тогда пусть он сам решает, нравится ему твой наряд или нет! В конце концов, он ко мне пришел, а не к тебе!

– Да, именно! – крикнула ей в след мама. – Если уж он позарился на девицу в таком рубище, то пусть не удивляется, что у ее матери надеть нечего. Нормальные дочери в твоем возрасте уже давно обеспечили родителям достойную старость и не позорят их перед соседями и знакомыми, а ты все свиристишь, как стрекоза! Учительница она! Нашла чем гордиться!

– Заходи! – Галочка распахнула дверь. Губы у нее прыгали, а в глазах стояли слезы.

Часть разговора Женя слышал, поэтому примерно представлял, с кем ему придется иметь дело.

– С тещей надо правильно себя поставить с самого начала, – учил его пострадавший в неравной борьбе с родственниками Толик. – Иначе потом не заметишь, как тебя запрягут и станут на тебе кататься и огород пахать.

Испуганная и жалкая Галочка была ему сейчас ближе и понятнее, чем тогда, на лестнице. Ее хотелось защитить. Какое-то незнакомое чувство ворохнулось у него в груди, словно теплый пушистый зверек. Женя вдруг взял ее за плечи и улыбнулся:

– Прорвемся!

– Да?

– Да! Где тут кофе наливают?

– Проходи в кухню. – Галя впервые принимала у себя мужчину, который был ей небезразличен, и волновалась. Да еще мама где-то в тылу, опасная, как бомба с часовым механизмом.