— Извините, товарищ генерал, вы что, собираетесь мне в мозг ввести электроды? — В голосе старшего лейтенанта Поленьева послышалось откровенное беспокойство.

— Нет, — улыбнулся профессор. — Если только очень попросите, мы можем провести кое-какие эксперименты. Мои исследования продолжают дело Дельгадо в другом направлении. Я своими методами, с помощью энцефалограммы, выявляю участки мозга, ответственные за те или иные действия человека. Как физические действия, так и чисто умозрительные, то есть за обыкновенные эмоции, за мысли, за реакцию на те или иные события или сообщения. У большинства людей в одинаковые моменты работают одинаковые центры мозга. Исключение составляют только левши. Но это отдельный вариант исследования. Пока я общаюсь только с правшами. Это не настолько точные исследования, как могли бы быть при исследовании с применением вживленных электродов, тем не менее они тоже дают свои результаты. Но напомню, что я провожу свои исследования не просто ради научного интереса, я возглавляю военную лабораторию. Следовательно, преследую конкретные цели. В данном случае мы здесь считаем, что нам удалось добиться значительного прорыва в своих работах. Могу объяснить вам не научным языком, который вам, скорее всего, недоступен, что мы искали варианты обратной связи. Мы не на объект исследования стремились влиять, как делал это доктор Дельгадо, а, наоборот, искали возможность обратной реакции мозга. Наши «шлемы» следующей модификации, с которыми вы еще не сталкивались, существенно отличаются от стандартных «шлемов», которые используются для снятия энцефалограммы. Грубо говоря, вы смотрели фильм «Аватар»?

— Смотрел когда-то.

— Там с помощью похожего приспособления, улавливающего сигналы отдельных участков мозга, управляли искусственно созданными аборигенами. Мы пытаемся с помощью наших шлемов научиться управлять боевыми роботами. Управлять с дистанции. Современная российская военная робототехника как наука совершила значительный скачок вперед. Причем движется с максимальным разгоном, недоступным нашим потенциальным противникам. Существуют мощные боевые машины, которыми возможно управлять с помощью пульта дистанционного управления. И эти машины великолепно себя зарекомендовали на испытаниях самого сложного уровня. Однако существует сложность, преодолеть которую человеческий мозг пока не в состоянии, — необходимо многократно увеличить быстроту действий, быстроту принятия решения и превращения самого решения в действие. То есть исключить целое звено, с которым вы сегодня столкнулись. Вы не успевали действовать руками. Ваша энцефалограмма показывала, что вы правильно мыслите, но руки не успевали за мыслями, как вы ни старались. Если бы перед вами сегодня было шестнадцать мониторов и шестнадцать джойстиков, то есть тот максимальный набор, который позволяет одновременно использовать наша технология, то потери с вашей стороны возросли бы в геометрической прогрессии. Вы бы, старший лейтенант, просто не успевали…

— Не буду спорить, товарищ генерал, — согласно кивнул Рус Григорьевич. — Я думал об этом, но думал и о том, что, основательно потренировавшись, я смог бы на восьми мониторах отработать без потерь. Надо бы еще несколько раз попробовать.

— Нет. Вы сюда прибыли не для того, чтобы в игрушки играть, — жестко возразил генерал, и старший лейтенант даже удивился этой жесткости. Внешне профессор выглядел человеком мягким, больше склонным к убеждению, чем к принятию категоричных решений. Из этого военный разведчик сделал естественный вывод — ему приготовлено другое, что предстоит еще освоить. — Сегодня отдыхайте. А завтра мы попробуем выполнить более сложную задачу. Ваша энцефалограмма показывает, что вы сумеете справиться с задачей…

— Понял, товарищ генерал. Разрешите идти? — Поленьев встал и принял стойку «смирно».

— Идите.

— Вопрос не по существу можно, товарищ генерал?

— Слушаю.

— Я дома все свободное время за компьютером проводил. Сейчас какой-то дискомфорт чувствую. Можно где-нибудь здесь компьютером попользоваться? Хотя бы свою почту просмотреть…

— Спросите ключ от компьютерного класса в своем корпусе. Класс на первом этаже. Интернет подключен через Wi-Fi. Дежурному скажите, я разрешил. Там некоторые ваши коллеги пользуются.

— А много у меня здесь коллег?

Генерал промолчал, и Поленьев понял, что спросил лишнее.

— Спасибо, товарищ генерал. Второй вопрос, уже по существу…

— Слушаю.

— Тот танк, что я из окна наблюдал…

— Боевой робот «Уран-9» в облегченном варианте. В этом году в полном варианте будет поставлен на вооружение армии. Но вы лично будете работать с другими машинами. Хотя, возможно, вместе с «Уранами»… Рядом с ними… С разными «Уранами». Вопрос не в моей компетенции, но я уверен, что, например, «Уран-6» точно там будет. Я как раз сегодня доложил генералу Ставицкому о завершении работ по доводке системы управления.

— Тоже боевой танк?

— Нет. «Уран-6» — это роботизированный инженерный комплекс по разминированию местности. В какие-то моменты будет идти впереди боевых роботов, в какие-то — позади. Все в зависимости от обстоятельств и места использования. Чаще всего разминирование производится уже после освобождения местности от противника. Противник отходит и при отходе минирует оставленные позиции. Кстати, вчера только разговаривал со специалистом по минному делу, так он говорит, что сейчас поветрие такое пошло — тела своих же убитых не убирают, а минируют. Семьдесят процентов всех взрывных устройств ставится как раз таким образом. Это он из Ирака боевой опыт привез. Инструктором там работал. В других местах, думаю, то же самое. В этом случае «Уран-6» бессилен. Он никогда не поедет на человека, безразлично, живого или мертвого.

— А «Уран-9»?

— Мы убрали из программы такой запрет. Это все же боевой танк. Но ему в память ставятся образы операторов. На оператора он никогда не поедет. А врага будет давить, как обычный танк.

При выходе Рус Григорьевич чуть не столкнулся со старшим лейтенантом в темно-синей летной форме. Тот поздоровался с дежурным по части и обратился к нему с коротким вопросом:

— Освободился? — И при этом не назвал человека, про которого спрашивал.

— Да, просил вас сразу к нему пройти, как только освободится.

Старший лейтенант Военно-космических сил[16] двинулся в сторону генеральского кабинета. Впрочем, рядом были и другие кабинеты, и летчик мог в любой из них направляться, но Рус Григорьевич почему-то был уверен, что тот идет именно к генералу.