– Ничего, я всё же надеюсь, со мной ничего такого не случится, – сказала Эстель. – Кроме того, мне нужно засвидетельствовать своё почтение леди Элизабет. Она удивительная женщина, вы не находите?

– О да, – отозвалась я. – Ужасно удивительная. Жутко великолепная. Чудовищно чокнутая.

Эстель мелодично рассмеялась:

– Вы говорите такие забавные вещи, Эсмеральда!

Негодяйка уже была целиком во власти моего обаяния. Но я со своей стороны не собиралась поддаваться её чарам.

– А вы давно знаете Баттерфилдов? – спросила я как бы невзначай.

– Не очень, – сказала Эстель, открывая парадную дверь. – У нас есть общие знакомые.

Ага! Она шла прямиком в расставленную мной ловушку.

– И кто же?

С милой улыбочкой Эстель сказала:

– Вряд ли вам это имя что-нибудь скажет. Вы ведь только что из Индии.

– Вы приехали только на празднование столетия Баттерфилд-парка? – спросила я. – Или у вас ещё какие-то дела в Саффолке? Я спрашиваю лишь потому, что у англичан, живущих в Индии, есть добрая традиция совать нос куда не просят.

Вопрос, похоже, застал девицу врасплох. Но она быстро опомнилась:

– Да, так уж вышло.

– О?

– Ничего интересного. – Эстель одарила меня ласковой улыбкой. – Всего лишь небольшое семейное дело.

С этими словами она вышла из дома и поспешила к леди Элизабет.

Той ночью я отправилась на охоту. Расследование пока продвигалось великолепно. Эстель почти призналась в своих коварных замыслах. Ну, то есть не то чтобы призналась… Но по части скоропалительных выводов мне не было равных – недаром у меня все задатки прирождённой деревенской сплетницы. Я ни мгновения не сомневалась, что интуиция меня не обманывает.

Эстель прямо-таки выскочила на террасу, чтобы поговорить с леди Элизабет наедине. Что могли обсуждать эти две столь непохожие женщины – одна юная и коварная, другая старая и злобная? Разве так уж самонадеянно с моей стороны было предположить, что их свело вместе пристрастие запирать невинных и здравомыслящих людей в Лэшвуде и леди Элизабет помогает Эстель прятать Анастасию?

И хотя я пока не догадывалась, в чём состоит интерес леди Элизабет, я безошибочно чувствовала: в доме творятся недобрые дела. И это подсказывала не только моя блестящая интуиция. Ещё и Берта вспомнила кое-что такое, что навело меня на интересные мысли.

Старуха велела приносить ей в спальню еду среди ночи. И это было очень странно. Вот почему незадолго до того, как часы пробили полночь я, не снимая грима, выскользнула из своей комнаты, прокралась на цыпочках через западное крыло и притаилась в тёмном коридоре. Тусклого света мне вполне хватало, чтобы ясно видеть дверь в покои леди Элизабет.

Засыпать в мои планы не входило. Однако я всё же заснула. И проснулась два-три часа спустя, когда заспанная служанка прошла по коридору с подносом под серебряной крышкой. Она поставила поднос на столик у двери леди Элизабет, изрядно погремев посудой, что было весьма глупо с её стороны, трижды громко постучала в дверь и ушла.

Прошло несколько минут. Потом скрипнула дверная ручка и дверь открылась. Леди Элизабет, в длинном халате и ночном чепце, вышла в коридор и сильно закашлялась. Я вскочила на ноги и осторожно выглянула. Оказалось, леди Элизабет взяла поднос и пошла по коридору.

Я двинулась за ней, невидимая и неслышимая словно тень. На верхней площадке лестницы я остановилась и подождала, пока старуха пересечёт холл. Она прошла мимо гостиной и направилась в восточное крыло. Бесшумно прыгая через две ступеньки, я сбежала по лестнице и помчалась сквозь мозаику теней и пятен лунного света в холле. Бежать без свечи было непросто. Мои босые ноги заскользили по паркету, и я влетела в коридор, почти настигнув старую ведьму.

Должно быть, леди Элизабет направлялась в библиотеку. Но тут я резко остановилась. Потому что остановилась старуха впереди. И вместо того, чтобы открыть дверь в библиотеку, она поставила поднос на столик, достала ключи и отперла огромные резные двери в бальный зал. А потом снова подхватила поднос и тихо прошмыгнула внутрь. Дверь закрылась. Резкий щелчок замка разорвал тишину.

Действовать надо было быстро. Раз двери в зал заперты, мне требовалось найти другой путь. Я не сомневалась, что тайная ночная вылазка леди Элизабет имеет какое-то отношение к Анастасии. А иначе зачем этой ходячей мумии тащить поднос с едой в бальный зал в четыре часа утра?

Поэтому я на цыпочках отправилась на кухню. Повара и кухарки уже суетились у плиты – варили буженину и говядину к завтраку. Тихонько миновав их, я выскочила наружу (кухонная дверь была единственной незапертой дверью в доме в этот ранний час).

Ступая босыми ногами по влажной от росы земле, я побежала вокруг дома. От кухни до бального зала было недалеко, и я надеялась пробраться туда через окно (если, конечно, найду незапертое). На бегу я то и дело оглядывалась, проверяя, не преследует ли меня кто. Так и случилось, что я налетела на рассыльного.

На нём была тёплая жёлтая куртка из шерсти и клетчатое кепи, один глаз закрыт чёрной повязкой. А на плече рассыльный нёс большой мешок сыров, заказанных к праздничному столу.

– Куда это ты так спешишь ни свет ни заря? – спросил он, подмигнув мне. – Сбежать решила, да?

– Конечно, нет, пират вы несчастный.

У него сделался несколько обиженный вид:

– Я потерял глаз на войне.

– Да уж надеюсь, дорогой. – Я протянула руки. – На самом деле, если вам так уж надо знать, я спешила потому, что главный повар велел мне срочно забрать сыры. Завтра будет большой бал, и мы, сами понимаете, с ног сбиваемся.

Он посмотрел на меня с сомнением, но потом пожал плечами и вручил тяжёлый свёрток:

– Только запомни: эти сыры надо сразу же положить на лёд, поняла?

– Не беспокойтесь, так и сделаю.

Едва одноглазый доставщик вернулся к своей повозке, я поспешила дальше. Из-за него я потеряла драгоценное время! Не мешкая больше ни мгновения, я бросилась к ряду больших окон бального зала. Остановилась. Заглянула внутрь. За стеклом всё тонуло во мраке. Солнце ещё не взошло, первые лучи рассвета не могли рассеять темноту в огромном зале. Я перебегала от окна к окну, дёргая каждую раму. Все оказались заперты.

Подбегая к последнему окну, я уже почти отчаялась. Потянула раму, уверенная, что меня ждёт ещё одно разочарование. И едва не закричала от радости: рама поддалась. Я забралась в окно, бросив свёрток с сырами на пол. Плотные бархатные портьеры скрыли меня от любопытных глаз. Я отвела ткань в сторону и осторожно выглянула.

Огромное вытянутое помещение со сводчатым потолком и великолепными люстрами было погружено во мрак – чернильно-чёрные тени причудливыми паутинками лежали на фоне менее тёмных пятен. Леди Элизабет нигде не было видно. Бальный зал походил на пустующую гробницу.