Карл в изумлении кричал:

– Он сумасшедший! Старый Борджиа выжил из ума!

А миланский герцог Лодовико Моро и его приспешники с удовольствием потирали руки, казалось, дни понтифика сочтены.

Так казалось не только им, даже кардиналы в Риме качали головами: к чему рисковать, ведь французы не просто сильнее, они многократно сильней. Конечно, соберись все итальянские силы вместе, Карлу ни за что не одолеть бы их, но каждый город сам по себе, каждый герцог сам за себя, но никто не хочет подчиняться Риму.

Французская армия повернула на Рим, причем двинулась форсированным маршем и быстро оказалась в предместьях города. Король Карл прислал понтифику сообщение, что любая попытка противодействия обернется штурмом и почти уничтожением города! Подвергнуть прекрасный город штурму?! Этого не простят ему не только нынешние жители, но и потомки в веках.

Сам Папа удалился в замок Святого Ангела, держа при себе и Чезаре. Джованни оставался в Испании, Лукреция сидела в Пезаро, Джоффредо давно отбыл в Неаполь, а их мать Ваноцца была надежно спрятана в дальнем имении. Чезаре метался, пытаясь добиться, чтобы Папа поставил его во главе обороны Рима. Но тот пребывал в удивительном спокойствии, словно знал что-то такое, чего не знал никто другой.

– Я молод и здоров, я могу возглавить не просто отряд, а целую армию, но сижу с Вашим Святейшеством за крепостными стенами! Вы не доверяете мне?

Александр чуть улыбнулся все той же своей непонятной улыбкой:

– Не доверяю? Нет, Чезаре, в моем окружении ты единственный, кому я доверяю. Ты слишком возбужден, впервые вижу тебя в таком состоянии. Где же знаменитая невозмутимость Чезаре Борджиа?

– Какая может быть невозмутимость, если решается судьба Италии?!

Но тон Чезаре был куда спокойней, он понял, что отец замыслил нечто такое, о чем не мог сказать вслух.

– Сядь, поговорим спокойно.

Повинуясь жесту Папы, Чезаре сел в кресло. Понтифик опустился во второе напротив и некоторое время разглядывал сына. Умное, волевое лицо с проницательными глазами очень нравилось Родриго. Чезаре умеет управлять людьми, ставить интересы дела выше своих эмоций, жесток к врагам, но милостив к тем, кто ему дорог, но главное – самое дорогое для Чезаре то, что он носит имя Борджиа. Сын понял, почему отцу пришлось отказаться от своего отцовства прилюдно и дать ему чужое имя, при этом он остался Борджиа по духу. Чезаре и Лукреция – вот кто достоин быть Борджиа. Папа вынужден признать, что даже любимый им Джованни не столь соответствовал гордому имени.

Коротко вздохнув, понтифик тихо проговорил:

– У Карла столь большая армия, да еще и поддержанная нашими врагами в Италии, что сопротивляться ей бессмысленно…

– Но не отдавать же им Рим?!

Александр снова немного помолчал…

– Бывают минуты, когда нужно согнуться, чтобы тебя не унесло ветром, даже припасть к земле. Но как только буря утихнет, можно будет встать и продолжить путь. Это лучше, чем быть снесенным в пропасть.

Чезаре не понимал замысла отца, но молчал, зная, что тот скажет все, что нужно, чтобы понять.

– Французы возьмут Рим, а вот разграбят или просто пограбят, зависит сейчас от моего решения.

– Но почему тогда не пропустить их сразу через свои земли, чтобы прошли на Неаполь?

– Карл может взять Неаполь, но не удержит его. Получить врагов у себя под боком после ухода французов обратно очень опасно. Все видели, что я сделал, что смог, но сопротивляться во много раз превосходящим силам бессмысленно; когда Карл войдет в Рим, он наверняка потребует для продвижения вперед заложника, – глаза понтифика внимательно смотрели на сына, – и этим заложником наверняка будешь ты. Вот тогда и сможешь послужить мне и Риму.

– Ты хочешь, чтобы я убил Карла?

– Упаси Господи! Пусть живет, самонадеянный глупец на троне куда лучше умного и толкового. Довольно быстро этот урод надоест своим же людям и от него избавятся без нас.

– Но он завоюет Неаполь.

– Пусть. Завоевать не значит иметь. Не станет же этот кривобокий дурень сидеть в Неаполе постоянно? А как только уйдет, дни французов в городе будут сочтены. Кроме того, идти ему придется тем же путем. Мы не станем сейчас противиться их проходу, мы их побьем на обратном пути. Но для этого ты должен не просто выжить, а ловко обмануть Карла. Подумай, как это сделать, не подвергая Рим риску разорения.

Когда сын уже поднялся, чтобы идти к себе для раздумий, Папа с усмешкой добавил:

– Зато на троне Неаполя сменится король.

Все случилось именно так, как предполагал Папа Александр. В начале января 1495 года французская армия вошла в Рим. Конечно, город был пограблен, но не разграблен и не разрушен. Король Карл расположился во дворце Сан-Марко. На следующий день его прибыли приветствовать семь кардиналов во главе с Чезаре Борджиа.

Отправляя сына к французскому королю, Папа, конечно, имел в виду не столько изъявление дружественных чувств, сколько разведку планов на будущее. Насколько скоро уродливый король намерен отправиться дальше?

Рядом с высоким, стройным, красивым Чезаре маленький, кривобокий, со скошенным лбом и подбородком Карл казался особенно неприглядным. У Борджиа даже мелькнула мысль: головастик! Но за этим головастиком, прозванным собственными подданными Карликом, стояла большая и сильная армия, а противопоставить ей такую же у Папы возможности не было. Ничего, возьмем хитростью, решил про себя Чезаре.

Когда полусонные глаза Карла встретились с умными проницательными Чезаре, король почувствовал, что запросто может перемудрить и угодить в подстроенную западню, и принял единственно верное для себя решение: он не стал мудрить и говорил откровенно. Единственная цель пребывания французской армии и его лично на земле Италии – завоевание Неаполитанского королевства. Чезаре усмехнулся, но только мысленно, он уже владел собой и мог не выражать эмоций внешне, лицо кардинала было спокойным и выражало доброжелательность.

Но то ли сам Карл был не такой уж дурак, то ли советники попались умные, только двадцатичетырехлетний правитель попытался поставить условия с позиции силы, которая за ним стояла: на всякий случай предоставить в распоряжение французской армии замок Святого Ангела и отправить с ним на юг двух заложников. Перед словом «двух» король чуть споткнулся, потому что изначально планировал одного – принца Джема, брата правящего турецкого султана Баязида. В последний миг Карл добавил к Джему самого Чезаре.

Шестеро кардиналов ахнули, не в силах сдержать охватившего их волнения. Понтифик никогда не согласится отдать собственного сына в качестве заложника! Спокойным остался только будущий заложник Чезаре Борджиа, он и бровью не повел. Никто не догадывался, что для Папы куда большей неожиданностью будет требование отправить с королем принца Джема.

Этого принца хотели бы заполучить многие правители Европы, потому что его именем можно было начать гражданскую войну в Турции, но жил принц в Ватикане на положении не то гостя, не то пленника… Странный это был гость – у главы христиан нашел свое убежище мусульманин. Но это не все, свои интересы в проживании принца Джема в Ватикане соблюдал и… его старший брат султан Баязид. Он платил Папе по сорок тысяч дукатов ежегодно, чтобы принц дальше Рима носа не совал. Но Джем и не пытался, после скитаний по монастырям и дворам Европы жизнь в Риме пришлась ему весьма по вкусу, он жил в свое удовольствие. И вот теперь Карл решил заполучить себе столь драгоценного заложника.