– Как он? – спросил Рейни.

Драйнер провел рукой над панелью с датчиком движения.

– Послушайте сами.

Включился звук:

– …мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? Что случилось? Дайте мне поговорить с женой. Где я, черт бы вас побрал? Я не болен! Разве что живот чуть-чуть ноет, но это еще не повод пичкать меня этим дерьмом!

Драйнер еще раз провел рукой над датчиком, и голос стих. Он отошел от стекла, приблизился к голографическому аппарату для осевой магнитоэнцефалографии и нажал на кнопку. Экраны прибора замерцали, и в воздухе возникла голографическая модель человека в масштабе один к четырем. Изображение дрогнуло, стало слегка размытым, а затем под кожей и слоем мышц показались очертания внутренних органов. Изображение стало медленно вращаться вокруг своей оси. Драйнер нажал на другую кнопку. Под ребрами модели, в животе, зеленым цветом подсвечивался зародыш чужого.

– Увеличить компьютерное изображение до масштаба один к одному, – распорядился Драйнер.

Чужой увеличился в четыре раза.

– Интересно, – сказал Рейни, рассматривая вращающуюся модель. – Неудивительно, что у него болит живот.

– Он понемногу вытягивает кровь из небольшой артерии, вот здесь, – сказал Драйнер и указал на это место пальцем. – В остальном он никак не вредит носителю. Темп роста просто невероятный. По сравнению с человеческим ребенком, счет идет не на месяцы, а на дни. Это какой-то феномен физиологии, зародышу попросту неоткуда получить необходимые питательные вещества. У него должен быть какой-то запас, если он, конечно, не дьявол с невозможным метаболизмом.

– Похож на зубастую фасолину, – заметил Рейни. – Ну и уродец, – помолчав, он добавил: – А пилот знает, что у него внутри?

– Нет, не знает. Но чувствует некий дискомфорт. Мы осуществляем нейронную стимуляцию, чтобы поднять уровень эндорфина и энкефалина, так что боли он не ощущает, только небольшое давление. Мы не стали рисковать и вводить ему препараты, которые теоретически могут причинить вред организму паразита.

– Хорошая идея.

– Разумеется, остается вопрос этики: следует ли нам информировать пациента о его состоянии, учитывая, что прогнозы вполне определенные.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Что ж, речь идет об изучении неизведанной формы жизни. Реакции организма носителя имеют огромное значение. Возможно, если пациент будет в курсе, изменится состав гормонов. Как эти изменения повлияют на паразита, положительным или отрицательным образом – этого никто не знает. Хотя биохимики утверждают, что скачок эпинефрина, возможно, ускорит его развитие.

– Вы хотите сказать, узнав о том, что внутри него растет тварь, которая в свое время прогрызет ему брюхо, пациент испугается так, что наложит в штаны, а жуку это понравится?

– Возможно.

Рейни вздохнул.

– Это существо может стоить миллиарды, вы это понимаете? А пилот в любом случае не должен был выжить. У него есть семья?

– Жена и двое детей.

– Они получат страховку от компании?

– Естественно.

– Тогда скажите ему.

Красный скомкал копию факса из Отдела безопасности и как баскетболист запустил ее в утилизатор. Тонкий пластиковый лист прошел сквозь поле и испарился с желтой вспышкой и негромким хлопком.

Дверь в кабинет распахнулась, и вошел Зеленый. Двое мужчин улыбнулись друг другу. Зеленый сказал:

– Уже читал факс из Хьюстона?

– О, да.

– Ходят слухи, только тс-с-с… Говорят, ребята Куан Чу Лина чуть не обделались от радости и собираются сделать нам выгодное предложение. Он раскошелится по максимуму, если получит хотя бы половину того, что я ему расписал.

Красный фыркнул.

– Хитрая задница. Да мы можем так задрать ценник, что даже у Куан Чу никаких денег не хватит.

– По моим подсчетам, да. Но немного раззадорить их ожиданием будет не лишним. Пусть эти акулы, готовые наброситься друг на друга ради нашей приманки, крутятся поближе к нам.

– Кстати об акулах, приятель. Я уже подобрал себе домик на Мауи. Может быть, куплю корабль и следующим летом рвану за пояс астероидов. Что скажешь?

Зеленый рассмеялся.

– А почему бы и нет? Можешь себе позволить. А я вот думаю приобрести модель 129-4с от «Гипердайн». Жрицу любви.

– Сексуальный дроид? Круто. А жена не будет против?

– Да с чего бы? Я и ей такого дроида куплю. Может, увлечется, да и не заметит, что я свалил.

Оба расхохотались. Если все пойдет по плану, то они, считай, выиграли в лотерею. И это еще мягко сказано.

Сальвахэ лежал на кровати шлюхи и наблюдал, как голая женщина вешает трусики на веревку, натянутую на другом конце комнаты. Квартирка была дрянная, располагалась на одном из верхних этажей, и горячий ветер с улицы нес с собой зловоние, которое неизбежно появляется, когда толпа людей ютится в одном маленьком помещении. Запахи жареных овощей, пота и неисправных туалетов добавляли свои нотки к всеобщему зловонию.

Голая шлюха была уже как минимум на седьмом месяце беременности, и плод, судя по размерам живота, уже значительно подрос. Противозачаточный имплантат дал сбой, и она решила не делать аборт. На здорового ребенка покупатели найдутся без проблем: с севера частенько приезжают люди, желающие иметь детей, не напрягаясь с зачатием и рождением. Она могла бы запросто получить за него шестимесячное жалованье. Кроме того, она знала, что некоторые мужчины находят беременных женщин особенно привлекательными. Правда, сегодняшний клиент оказался каким-то слишком уж странным.

Сальвахэ разглядывал ее, как голодный орел вкусную мышку.

Шлюха закончила развешивать белье. Она повернулась к нему. Он тоже был голым.

– Dios, и что, это все? Будешь и дальше просто пялиться на меня? А не хочешь, ну, ты знаешь… чтобы я кое-что для тебя сделала? – она сложила пальцы и задвигала рукой, имитируя движения мастурбирующего мужчины. Затем коснулась кончиком пальца своих губ, а пальцами другой руки потеребила волосы на лобке. [9]

– Нет, – ответил он. – Я хочу смотреть на тебя. И я хочу, чтобы ты рассказала мне, каково это – чувствовать, как в тебе растет новая жизнь.

Шлюха пожала плечами:

– Ну, раз уж вы платите.

– Да, я плачу. Иди сюда.

Она подошла к кровати, села. Он положил руку ей на живот, выпирающий под большой обвислой грудью.

– Тебе ведомо чудо вынашивания новой жизни, – сказал он. – Должно быть, это прекрасно.

Проститутка рассмеялась:

– Ага, прекрасно, да еще как. Спина ноет, ноги отекают, в туалет бегаю по двенадцать, а то и по пятнадцать раз, днем и ночью. А еще ребенок так пинается, что я иногда думаю, у меня штаны свалятся. Прекрасно.