– Вижу, у вас открыты глаза.

Она кивнула, обхватила себя руками, засмеялась, ухмыльнулась, округлила глаза и радостно закружилась.

– А я говорила, говорила, говорила, – пропела Бетси и, подойдя ближе, с хитрым видом заглянула мне в лицо. – И что ты сделаешь, глазозакрыватель?

Я предположил, что за ее вызывающим поведением и напускной смелостью скрывается ужас передо мной, и решил – больше мне ничего не оставалось – руководствоваться данным предположением в своих действиях. Я присел на край кровати и вытащил из кармана трубку.

– Как я понял, вы заболели, – непринужденно начал я.

– Заболела она. Я никогда не болею.

– В таком случае, – с иронией заметил я, – хорошему врачу, коим я себя считаю, следовало бы позволить вам остаться, пока болезнь мисс Р. не пройдет.

Она засмеялась и сказала, весьма довольная собой:

– Думаю, мое появление пошло ей на пользу. Не будь она больной и слабой, я бы не смогла выбраться, а если бы я не выбралась, она бы так и осталась больной и слабой. – Бетси развела руками, как человек, приводящий разумный довод. – Видишь, я хорошая. – Она села на стул рядом с кроватью и посмотрела на меня совершенно ясным взглядом. – Доктор Райт… – Я никогда прежде не видела Бетси такой смирной. – … тебе не кажется, что теперь, когда я на свободе, ты должен разрешить мне остаться? – Должно быть, она приняла мое молчание за сомнение и продолжала наступать: – Ты же видишь, я здоровее и счастливее, чем она, и я так долго терпела – я заслужила шанс. А то, что я говорила… – Я открыл было рот, но она не дала мне сказать, – … будто хочу вам с ней навредить, – так это я устала сидеть взаперти и просто хотела выбраться, быть счастливой, быть свободной…

– Бетси, – ласково спросил я, – разве я могу позволить вам остаться? Подумайте об Элизабет, подумайте о Бет.

– С какой стати мне о них думать? Только потому, что тебе до них больше дела, чем до меня? И я должна сдаться только потому, что ты предпочел их?

Она так бурно возмущалась этой несправедливостью, что я едва сдержал улыбку. Пришлось напомнить себе, что Бетси, в сущности, не многим отличается от ребенка.

– Ну хорошо, Бетси, – снисходительно сказал я, – предположим, я заключу с вами сделку. Предположим, я позволю вам сегодня остаться.

– Дай мне неделю. Неделю и чтобы никто меня не трогал.

– Но мисс Р. больна.

– Она поправится, – решительно заявила Бетси и сделала невинное лицо. – По крайней мере, перестанет бредить.

– Ну, конечно, – догадался я. – Это ваших рук дело.

– Я здорово повеселилась. Бедная тетя Морген – вся тряслась, билась в истерике под дверью.

Я не мог обвинить Бетси в бессердечности и не мог донести до ее детского сознания мысль о том, что она не получит мисс Р. в свое полное распоряжение. Единственное, что было в моих силах, – оставив за собой право решать, что лучше для всех нас, – притвориться, как с трудным ребенком, будто я одобряю ее намерения. Поэтому я вкрадчивым голосом продолжал уговоры.

– Так, значит, мы договорились, моя милая Бетси? Если я разрешу вам остаться на день-другой, вы поможете мне вылечить мисс Р.?

– Помогу, – с серьезным видом ответила девушка, и я верю, что она говорила искренне. – Я сделаю все возможное, только дайте мне немного пожить свободной жизнью, побыть счастливой.

– Вполне разумное желание, – согласился я. – А теперь возвращайтесь в постель и постарайтесь уснуть.

– Я никогда не сплю. Я лежу там внутри без сна.

И снова ее слова позабавили меня. Как часто дети заявляют, что никогда не спят, что не знают, как это – заснуть. Однако вслух я сказал только:

– В таком случае не могли бы вы ненадолго уступить место Элизабет, чтобы я ее загипнотизировал и внушил, что она должна поправиться?

Положив подбородок на руки, Бетси размышляла над моей просьбой.

– Пусть вы не спите, – увещевал я, – но Элизабет нужен отдых, а для этого я должен ей кое-что сказать. Все равно вам пока будет нечем заняться, если только вы не хотите, чтобы бедная тетя опять билась в истерике под дверью. Я отпущу вас лишь при условии, что вы поможете мисс Р. встать на ноги.

– Больная она мне ни к чему, – согласилась Бетси. – Даже если я буду хорошо себя чувствовать, ее тетя Морген никуда не отпустит.

– Вот видите. – Я поблагодарил небеса за дракона, что ждал меня внизу. – И обещайте, что не будете пытаться навредить мисс Р. Не станете, к примеру, пичкать ее конфетами или позорить перед друзьями.

– Или заставлять гулять по рельсам, – с ухмылкой добавила Бетси. – Ты, небось, считаешь меня чокнутой.

Я встал и попытался разгладить смятую простыню.

– А теперь будьте умницей, живо в кровать! – скомандовал я, нехотя изображая доброго доктора.

Когда она забиралась в постель, я похлопал ее по плечу и подумал: до чего все-таки Бетси не похожа на Элизабет и Бет. Я чувствовал себя дядей, который укладывает спать расшалившуюся племянницу, и даже то, что передо мной была взрослая девушка, не умаляло этого чувства. Я укрыл ее одеялом до самого подбородка и присел рядом.

– А теперь покажите, как вы вернете назад мисс Р.

Она посмотрела на меня пустым взглядом – Бетси незаметно исчезла, уступив место мисс Р., и теперь та удивленно таращила глаза, как делала бы любая на ее месте, очнувшись от глубокого сна и обнаружив, что у ее постели как ни в чем не бывало, явно продолжая начатый ранее разговор, сидит мужчина (пусть даже этот мужчина – ее доктор).

– Доктор Райт! – Узнав меня, она попыталась сесть, но я осторожно ее удержал.

– Лежите, лежите, – сказал я ласково. – Вы заболели, и ваша тетя послала за мной.

Она легла обратно, все еще встревоженная, и я рассказал ей, что она звала меня во сне, что тетя попросила моей помощи и вот я приехал и хотел бы на пару минут, не больше, погрузить ее в сон. Болезнь оставила в облике мисс Р. заметные следы: всего за несколько дней, что прошли с нашей последней встречи, лицо сильно осунулось, побледнело, и девушка была так слаба, что не стала сопротивляться гипнозу. Я без труда ввел ее в неглубокий транс. Опасаясь, что мисс Джонс может подслушивать, я говорил быстро и тихо.

– Бет… Бет, это вы? – позвал я.

Она встрепенулась и с улыбкой ответила:

– Мой дорогой друг, как же я хотела услышать ваш голос.

Бедную Бет болезнь тоже не пощадила. Досадно было видеть ее милое лицо таким изможденным и слышать усталость в ее нежном голосе.

– Дорогая Бет, – сказал я, взяв ее руку, – мне очень жаль, что вам нездоровилось, но мы скоро поставим вас на ноги.

– Мне уже лучше – от того, что вы здесь.

– Бет, вы должны кое-что для меня сделать, кое-что очень важное. Это поможет мне и ускорит ваше выздоровление.