– А ты уже завтракала? – спросила я, застилая постель.

– Эээ… Нет еще, – неохотно призналась Марта.

– Дай мне тогда, пожалуйста, минутку. Я быстро умоюсь и позавтракаем вместе. Если вы с Розой, конечно, не против, – добавила я, вопросительно посмотрев на Марту, на лице которой расцветала самая теплая улыбка в мире.

– Конечно, нет!

Почистив зубы и ополоснув лицо, я собрала волосы в пучок и надела тапочки. Марта нравилась мне все больше, и та доброта, что она и Роза излучали в мой адрес, действовали на меня очень благотворно в отличие от подстилки Астахова, с которой мы с Мартой столкнулись, когда поднимались обратно в мою комнату, имея в планах провести тщательную ревизию в моей гардеробной.

– Привет, Катя! – поздоровалась с ней Марта, видимо, успевшая уже перезнакомиться со всеми мотоциклистами.

Девушка кивнула ей в ответ и посмотрела на меня так, будто я должна была мило ей улыбнуться и, намотав на палец выбившуюся из пучка прядь волос, прощебетать что-то вроде "Привет, Катюша! Прости за утро, дорогая! Мне приснился кошмар! Представляешь?! Хочешь будем лучшими подружками?"

Поймав себя на том, что пока она смотрела на меня, я смотрела на нее, я почувствовала злость. Симпатичной полукровке я заметно не нравилась, но она явно была намерена шататься за мной пока Астахов черт знает, где пропадал.

Лучше бы на ее месте был Серый. С ним хоть поговорить можно было, а с этой подстилкой волкодава, что мне было делать? И где был Серый? С Астаховым?

– Насмотрелась? – грубо спросила я. Катя моргнула и открыла рот. – А теперь иди в гараж, – продолжила я, не дав ей и слова сказать, – и проверь все машины.

Катя сжала красивые пухлые губы и молча отправилась выполнять мое поручение. Я же сделала вид, что не заметила, выражение на лице Марты и, подавив злость, протопала к себе в комнату.

Состояние моего необъятного старого гардероба оказалось не таким уж и плачевным с учетом моих новых форм, и мы с Мартой, и присоединившейся к нам Розой до обеда перебирали платья, блузы, юбки и обувь, параллельно обсуждая всякие мелочи.

Марте очень нравились многие вещи и, глядя на то, как скромно она была одета, мне становилось стыдно. Возможно, в ней я видела себя только в той версии, в которой я не совершила то, что совершила, а пошла честным путем, и это было печально.

– Роза, почему ты не хочешь брать деньги? – выпалила я.

Старая волчица подняла на меня взгляд.

– Астахов не захотел брать деньги, товарищ его тоже не захотел и ты не хочешь, – хмурясь, продолжила я. – Это, конечно, "грязные" деньги, но…

– Кира! – со странной улыбкой перебила меня Роза. – Вот ты сейчас глупости говоришь!

– Почему? – не поняла я, почувствовав себя реально глупой.

– Да потому! – Роза аккуратно повесила тремпель с шелковым платьем очень красивого шоколадного цвета. – Волкодав твой, конечно, тот еще дебил, но не настолько, чтобы брать с тебя деньги, – пояснила она. – Он грехи свои замаливает, тебе угодить старается. Вот и не мешай ему! А мы с Мартой с тобой еще сочтемся. Как увидишь потом, какую зарплату мы хотим, так сто раз пожалеешь, что с нами связалась! – весело подмигнула мне Роза.

Я слабо улыбнулась и приложила к Марте одно из ни разу не надетых платьев, которое собиралась предложить ей.

– Он не мой… – шепотом выдавила я вместо того, что собиралась сказать про платье. Старая волчица вопросительно посмотрела на меня. – Волкодав… – также шепотом пояснила я. – Он не мой.

– Конечно, не твой, Кирочка! – снисходительно улыбнулась Роза, переглянувшись с племянницей. – Ты просто так накинулась на Катю! – добавила она, выразительно выгнув брови.

Я хотела поспорить, но вовремя остановила себя. Я и так уже лишнего наболтала, а в доме повсюду были острые ушки хотя бы той же Кати. Да и поспорить разве не означало признать правоту Розы?

"О чем ты только думаешь?!" – пристыдила я себя.

Я была только второй день в городе, и пока все было тихо, но это могло в любой момент измениться. К тому же я не знала, все ли было хорошо с Никитой. Искали ли его с Алешей? Или уже нашли?

От последней мысли все внутри застыло. Сущим наказанием было для матери не только не быть со своим ребенком, но и даже не знать, где он, как он и одновременно с этим понимать, что как бы не приложился к этому кто-то другой, вина была только ее потому, что в какой-то момент она решила, что достойна лучшей жизни.

– Возьми его, – продавив ком в горле, сказала я Марте. – Вообще возьми все, что тебе нравится и подходит по размеру. Ты красивая и должна блистать. Наверное… Наверное, это не очень красиво и вежливо с моей стороны предлагать тебе свои тряпки и… И ты даже можешь обидеться на меня за это, но здесь много новых вещей и… Я хочу, чтобы ты их взяла. Я… Мне… Мне никогда не предлагали ничего… Может, если бы было иначе, это уберегло бы меня от многих ошибок. И… Я знаю… Прости, то есть… Ты не я! И я вообще, наверное, несу полный бред, но я все равно хочу, чтобы ты хоть что-то взяла или хотя бы подумала об этом. Прости, я не подачки раздаю… Я…

Я не заметила, как по щекам потекли предательские слезы истеричной дуры, реально наговорившей Марте что попало. Ночью я не проронила ни одной слезинки, а сейчас рыдала над тряпками. Позор.

– Ну, все, все, Кирочка! Все! – сказала Роза, с чувством обняв меня. Марта успокоительно взяла меня за руку. – Это всего лишь гормональный всплеск. У тебя ведь почти пропало молоко? – Я всхлипнула и кивнула. – Ну, вот! Чуточку тебе теперь будет полегче!

Позорно, унизительно, абсолютно глупо, но после слез мне стало… Не легче, но как-то свободнее, будто со слезами вышло что-то, что меня отравляло и мешало мыслить рационально. Ну и, конечно же, поддержка Марты и Розы снова подействовали на меня благоприятно, даже я бы сказала, как лекарство. Все-таки это очень сильное стимулирующее чувство, когда ты был кому-то не безразличен.

Роза ушла заниматься обедом, Марта погрузилась в примерку, а я занялась приведением себя в порядок. Как ни странно, но после слез я не выглядела так уж хуже, а даже наоборот как-то… чище.

Черт, наверное, мне действительно это было очень нужно! И плевать, что со стороны это выглядело жалко и уныло!

Я накрасилась и расчесала волосы, надела кольцо с красным бриллиантом и платье цвета шоколада, которое смотрела Роза. Благодаря тому, что на груди оно имело напуск, я могла не мучить свою грудь бюстгальтером, а дать ей так сказать подышать, не привлекая при этом к ней внимания.

Застегнув золотистые босоножки и мазнув духами запястья и за ушами, я спустилась вниз. Меня беспокоило, что Ибрагимов до сих пор не звонил. Я не давала ему свой личный номер телефона, а стационарный телефон резиденции… А он вообще был?

– Черт! – выругалась я на полпути в гараж, из которого выходила Катя.

– Все машины в порядке, – неохотно отчиталась она. – Бензин есть, ключи я…