– Значит, вы решили осветить старую тему под новым углом, – она понимающе кивает, выпуская изо рта густой поток белого дыма. – Что ж, это весьма необычно. Так что конкретно вы хотите узнать и почему вас интересует именно Айден Вайт?

– Нам стало известно, что у Мелинды Вайт, одной из жертв пожара, был старший брат. Детей разлучили еще в детстве, когда отец умер, а мать лишили родительских прав. На наш взгляд, это очень печальная история, которая поможет читателям глубже прочувствовать трагедию, долгие годы бросающую тень на Хайден Крик.

– Это действительно так, – после недолгой паузы отвечает Энн, задумчиво глядя в окно, за которым уже понемногу сгущаются сумерки. – Думаю, еще большего трагизма вашей статье добавит то, что Айден Вайт давно мертв.

– Неужели? – я делаю вид, что глубоко шокирован ее словами, и во все глаза таращусь в ее невозмутимое лицо. – Как это произошло?

– Он погиб в бою. Это все, что мне известно, – мисс Боулз изящно гасит окурок в стеклянной пепельнице и тяжело вздыхает. – Возможно, это было к лучшему. Знаете, мистер Хансон, я не имею никакого права говорить о подобных вещах, но жизнь в нашем мире давалась Айдену нелегко.

– Спроси у нее, что она имеет ввиду, – гудит в моем наушнике голос Зета, заставляя вздрогнуть.

– Что вы хотите этим сказать? У Айдена были какие-то психические отклонения?

– О нет, что вы, – она качает головой. – С точки зрения медицинской комиссии, он был совершенно здоров.

– Тогда почему вы так сказали?

Энн со вздохом поднимается со своего кресла, медленно бредет к окну и упирается ладонями в белый подоконник. Затем окидывает погрустневшими глазами пустой двор, виднеющийся за стеклами гостиной, и произносит:

– Мне всегда нравился этот мальчик, мистер Хансон. Он был не таким, как остальные дети. Айден был очень чутким, воспитанным и тактичным. Когда он появился в нашем приюте, я была еще очень молода и работала учительницей математики в средней группе. Большая часть детей, находящихся здесь, отличаются плохим характером, мистер Хансон. Когда детям не хватает родительской любви и заботы, они становятся жестокими и грубыми. Но только не Айден.

Она улыбается, глядя в собственное отражение в окне, и я осознаю, что это совсем не то, что я рассчитывал услышать. Растерянный, я продолжаю молча сидеть в своем кресле, пытаясь понять, что говорить дальше.

– Он всегда очень чутко подмечал настроение других людей. Айден точно знал, кому сейчас нужна помощь, даже если никто другой этого не замечал. Однажды я пришла на урок в ужасном настроении – после продолжительной болезни умер мой отец. Я была так расстроена, что с трудом сдерживала слезы, но, конечно, никто из детей этого даже не заметил. Разумеется, кроме Айдена.

– И что он сделал?

– После урока он подошел ко мне, обнял и сказал, что у меня все будет хорошо. Что мне просто нужно немного подождать, пока боль уйдет. Я запомнила это на всю жизнь, мистер Хансон.

– Какие отношения у него были с сестрой? Он любил Мелинду?

– О да, – Энн едва заметно кивает. – Ему казалось, что именно он обязан нести за нее ответственность, если родители не смогли с этим справиться. Он не понимал, что еще сам был ребенком и нуждался в поддержке и помощи.

– Они часто общались?

– Конечно, Айден постоянно писал ей. Мелинда в ответ рисовала для него, а он нередко вкладывал в конверт детские витамины, которые мы выдавали всем детям во время обеда.

– Зачем?

– У них был клубничный вкус, и они очень нравились Мелинде, – мисс Боулз наконец поворачивает ко мне свое лицо, и я с изумлением замечаю, что по ее щекам текут слезы. – Однажды, в канун Рождества, Айден пробрался в столовую и украл банку с витаминами, чтобы подарить их сестре. Конечно, мы все знали об этом происшествии, но сделали вид, что ничего не заметили. С тех пор Мелинда стала называть Айдена похитителем бабочек, а позже это прозвище переняли и воспитатели.

– Похитителем бабочек? – повторяю я, ощущая, как внутри моей груди взрывается болезненный ком. – Но при чем здесь бабочки?

– Витамины делали в форме животных, мистер Хансон, – отвечает Энн, вынимая из пачки новую сигарету. – Чтобы дети охотнее их ели. Голубые в форме слонов были со вкусом черники, оранжевые в форме тигра – персиковые, а розовые, клубничные, делали похожими на бабочек. Именно их больше всего любила Мелинда, но в госпитале детям прописывали лишь таблетки и капельницы.

Я сглатываю тяжелый ком, засевший в глотке, и прячу блокнот обратно в карман. То, о чем говорит Энн Боулз, кажется слишком невероятным, чтобы быть правдой.

– Черт, – шипит динамик внутри моего уха, и я понимаю, что Зет озадачен не меньше моего. – Это все слишком странно. Зачем такому человеку как Айден Вайт похищать твою сестру?

– Мисс Боулз, Айден никогда не проявлял жестокости по отношению к другим детям? Возможно, вы порой замечали какие-нибудь странности в его поведении?

– Нет, – категорично заявляет женщина, и ее узкое лицо ненадолго скрывается за облаком табачного дыма. – Жестокость и Айден – это два противоположных понятия. Этот мальчик всегда тяжело переживал малейшую несправедливость и не выносил насилия.

– Но, – я морщу лоб, напряженно вглядываясь в очертания лица, смазанные за белой пеленой. – Как тогда вышло так, что Айден добровольно записался в армию?

– Деньги, мистер Хансон, – она передергивает плечами и гасит окурок в пепельнице. – Айден понимал, что не сможет оформить опеку над собственной сестрой и забрать ее из госпиталя, пока не предъявит суду убедительные доказательства того, что способен обеспечить Мелинду всем необходимым. Никто не стал бы отдавать пациентку в ненадежные руки.

– Поэтому он решил заключить контракт и отправился воевать в девятнадцать лет? – в моей голове что-то щелкает. – Чтобы успеть накопить нужную сумму к двадцати одному году?

– Именно, мистер Хансон, – сухо кивает Энн. – У него было впереди два года, чтобы осуществить свою мечту. Он всегда говорил о том, что заберет Мелинду из лечебницы, как только достигнет нужного возраста.

– Что было потом?

Мисс Боулз медленно подходит к своему креслу, тяжело опускается в него и скрещивает руки на груди. Ее лицо в эти мгновения кажется непроницаемым, но я прекрасно вижу, что она все еще глубоко расстроена нашим разговором.

– Это вы и сами прекрасно знаете. Я пыталась отговорить Айдена, но он отличался завидным упрямством. Он получил приказ и вылетел военным рейсом в неизвестном направлении, а вскоре нам в приют пришло сообщение о том, что он погиб. Конечно, я пыталась узнать об этом больше, отправляла письма, звонила. Но все, что мне сказали – это то, что весь взвод ребят разнесло в щепки. Останки собирали по кусочкам, а их владельцев опознавали по группе крови. Это все, что я знаю.

– Спасибо, мисс Боулз, – я поднимаюсь на ноги и едва заметно киваю на прощание, получая в ответ угрюмый взгляд. – Вы мне очень помогли.