Откланявшись, Андрей вышел в коридор, ощущая внутреннее удовлетворение достигнутым результатом. За те считаные минуты, что Батяня находился в хранилище информцентра, он успел разглядеть все, что ему требовалось. И прежде всего наиболее интересовавшее его — сейфы для хранения оружия. Они были вделаны в стену, и со стороны отсека, где находились сотрудники, виднелись одни лишь их двери с панелями кодовых замков.

Разумеется, добраться до содержимого оружейных сейфов было заведомо непростым делом. Но и не безнадежным! Главное, теперь Лавров знал внутреннее устройство хранилища, знал, что войти туда можно через дверь, соседствующую с его входом. Знал, что там есть женщина, которая, несмотря на свои минимум сорок, изо всех сил старается выглядеть эдакой резвушкой лет восемнадцати, что при демонстративном отсутствии обручального кольца предполагало ее настрой на романтические знакомства.

Впрочем, подобный вариант проникновения в хранилище — затащив в постель его сотрудницу — Лавров отверг с ходу. Во-первых, это предполагало весьма существенные моральные издержки. Ну, какое это удовольствие, бессовестно обманув женщину, — пусть даже ради пользы дела! — изыскать способ, как при помощи хитрости или шантажа заставить ее помочь проникнуть в хранилище? Во-вторых, на то, чтобы установить соответствующие с ней контакты, нужно хоть сколько-то за ней поухаживать; в любом случае требовалось энное количество времени. А его было в обрез… До предполагаемого «часа икс» осталось не более полутора суток. Когда тут «донжуанить», да еще не имея твердой уверенности в том, что эта затея даст гарантированный результат?

Остаток дня Андрей вновь провел на ногах, побывав в ресторанах — средства теперь это позволяли, — в магазине, в фаст-фудах, в бассейне и даже в конференц-зале на встрече с голливудской знаменитостью. Впрочем, этого киноактера при всей его «звездности» он раньше как-то нигде не замечал. Лишь услышав вступительное слово ведущего, он понял, почему этот «звездун» был знаменит лишь в довольно-таки узких кругах. Как оказалось, парень с внешностью профессионального жиголо снимался исключительно в эротических картинах, некоторые из них смело можно было отнести к порнографии. Немного послушав откровения «звездуна», без малейшего стеснения повествовавшего о том, как именно производится съемка тех или иных постельных сцен и тому подобного, что одновременно иллюстрировалось на большом телеэкране кадрами из фильмов с его участием, Лавров отправился дальше.

Ближе к вечеру паром зашел в Лиепаю, где предполагалась двухчасовая стоянка. Как и обычно, на верхней палубе собралась толпа любопытствующих. Андрей тоже поднялся наверх, откуда открывался вид на город и порт. Рассеянно глядя на суда, стоящие у причалов, на портовые сооружения, краны, терминалы, на город, окрашенный в розовый цвет лучами заходящего солнца, он размышлял о том, что сегодня нужно во что бы то ни стало решить вопрос с оружием. После ремонта машины Софи он созвонился с генералом Фединым и в ходе разговора рассказал о том, насколько его команде удалось продвинуться в плане выполнения своей основной задачи.

Выявление предполагаемого пособника террористов тот оценил достаточно высоко. Но в то же время высказал свое недовольство общим положением дел. По мнению генерала, остатком времени спецназовцам следовало бы распорядиться куда более рационально.

— Андрей, поднажмите, поднажмите! — тягостно воздохнув, уже почти попросил Федин. — Мне чуть не каждые полчаса звонят, допытываются: ну, чего они там, эти ваши «супермены»?… А мне и сказать им нечего. Вы хотя бы продумали вариант действий на крайний случай, если вдруг не удастся выявить группу поддержки террористов и добыть оружие?

— Разумеется! — без тени сомнения заверил его Лавров. — Если до завтрашнего вечера нам не удастся добиться всего, что мы запланировали, идем, что называется, ва-банк. На кухне ресторанов, куда проникнуть намного проще, чем в какие-нибудь хранилища, есть достаточно много разделочных ножей и прочего — колющего, режущего и рубящего. Когда начнется праздник, мы вооружаемся подручными средствами и рассредоточиваемся по периметру судна. Выявляем тех, кто ждет прибытия «торнадовцев». Нейтрализуем их, забираем оружие — а я уверен, что они будут не с пустыми руками — и по прибытии катеров с «гостями» начинаем работать по конкретным целям.

— Мне думается, не все так просто, как кажется на первый взгляд, — озабоченно заметил генерал. — Скорее всего, «гости» будут ждать от принимающей группы каких-то условных сигналов, чтобы избежать ловушки. В противном случае развернутся и вновь уйдут в море. И тогда…

— Ничего, я так думаю, нам будет у кого спросить про пароли и условные сигналы, — заверил Андрей. — А если будут упорствовать, языки развяжем. В такой ситуации миндальничать вряд ли кто стал бы.

…Погрузившись в свои мысли, краем глаза он заметил, как к нему подошел представительный джентльмен и, протянув фотокамеру, попросил запечатлеть его с супругой на фоне прибалтийского города. Сфотографировав чету, вероятнее всего, норвежцев, Лавров вновь двинулся по палубе, незаметно отслеживая взглядом всех, кто оказался неподалеку. Пройдя всю палубу от начала до конца, а потом еще и по периметру, он только и смог убедиться в том, что здесь среди стоящих на верхней палубе нет ни одного, кто был бы похож на людей с присланного ему снимка.

Он спустился на свою третью палубу и вновь прошелся от юта до кормы, где нос к носу неожиданно столкнулся с Пааво. Матрос шел, зажимая правой рукой левую ладонь, с которой капала кровь. Следом, на некотором отдалении от него, с недовольной миной на лице шел еще один матрос, заложив руки в карманы.

— …Кретин! Безрукий неумеха! — увидев Андрея, по-английски прокомментировал Пааво. — Кто только принял его в экипаж?

Лавров быстро достал из кармана чистый, белый носовой платок и протянул ему.

— Спасибо! — кивнул тот, обматывая поврежденную руку платком. — Теперь придется лечиться. Пойду к доктору. А ты, бестолочь, сначала научись работать с судовыми механизмами, а потом куда-то устраивайся. Понял? — обернувшись, бросил он идущему следом.

Как бы решив проводить своего нового знакомого, Андрей пошел до медицинского блока вместе с матросом. По пути тот рассказал, что непонятно почему по прибытии в Хельсинки его напарник внезапно занемог, и парня срочно отправили в городскую больницу. Тем же днем в экипаж судна был принят новый матрос, назвавшийся Регом Сибсом, который, как оказалось, не знал элементарных вещей. Вот и сейчас, неправильно сработав ручной лебедкой, он прижал руку Пааво тросом, который до крови разодрал парню ладонь.

— Наверное, это ваш боцман Петерсен кого-то из своих пристроил… — как бы размышляя вслух, предположил Лавров.

— No, — матрос отрицательно качнул головой. — Боцман у нас настоящий морской волк, кого попало на судно не возьмет. Он неумех и бездельников видит насквозь. Скорее всего, это помощник капитана Зимбель, торгаш и пройдоха, которому больше подходит не по морю ходить, а торговать женским бельем. Его самого-то навязали нашему капитану. До этого у нас был другой, который весной погиб в автокатастрофе. Вот тот был — да, моряк…