Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я слышал вас, Мелли. Вам придется меня впустить.
– Вы опоздали, – сказала я. – И прекратите называть меня Мелли. Меня зовут Мелани.
– Неправда. Вы просили меня прийти сегодня вечером, чтобы помочь перевезти часть ваших вещей в дом. Вот я и пришел.
– Тем не менее вы опоздали. В это время я ложусь спать и уже надела пижаму. Для большинства людей вечер заканчивается в девять часов. Сейчас официально уже не вечер, а ночь.
– Но сейчас всего девять часов.
– Верно. И я готовлюсь ко сну.
С другой стороны двери донесся легкий удар; я представила, как Джек боднул лбом дверной косяк.
– Сегодня я провел кое-какое исследование, мне кажется, вам будет интересно услышать о нем.
Я замерла в нерешительности.
– Мы могли бы где-нибудь заказать десерт, а я тем временем вам все расскажу.
– Десерт? – Я притворилась, будто взвешиваю варианты. – Ну, хорошо. – Быстро стерев с лица рукавом розового махрового халата увлажняющую маску, я открыла дверь. – А на обратном пути можно будет закинуть мои чемоданы.
Джек с притворным ужасом посмотрел на мой халат и пушистые домашние тапочки.
– Знаете, вам не нужно было одеваться ради меня.
– Я в это время ложусь спать, или вы забыли?
Он недоуменно поднял брови.
– В таком случае мы могли бы просто остаться у вас.
Я встала и подбоченилась.
– Вы умеете разговаривать с женщиной, обходясь при этом без сексуальных намеков? Такие комментарии, как этот, перечеркивают все ваши шансы на серьезные отношения с ней.
Его улыбка осталась на лице, а вот огонек в глазах на миг потускнел.
– Сходил, посмотрел, купил футболку, большое спасибо. Повторным выступлением не интересуюсь.
Все понятно, – подумала я про себя. – Испорченный товар. Еще одна причина держаться подальше от Джека Тренхольма.
Он покосился на динамики, которые я поставила в углу гостиной, и прищурился.
– Что это за странные звуки?
– Это «АББА».
– «АББА»?
– Эта группа продала альбомов больше, чем «Битлз». Но, похоже, вы не слышали ни о тех, ни о других.
Джек почесал подбородок.
– Знаком с обеими группами. Просто в последний раз я слышал их песню, сидя на заднем сиденье машины, когда мама слушала свои записи на пленочных кассетах.
Я подошла к стереосистеме и выключила ее.
– Тогда не будем тратить хорошую музыку ради равнодушных ушей. – Я направилась в спальню. – Одну минутку. Сейчас переоденусь.
– Только не сильно, – крикнул он вслед. – Вы мне даже нравитесь в таком виде.
Я нарочно не стала оборачиваться, чтобы он не видел моей улыбки.
Когда я вернулась, он расположился на моем черном кожаном диване и, положив ноги на стеклянный журнальный столик, листал последний номер журнала «Сайколоджи Тудей». Я поставила перед Джеком чемоданы и шлепнула его по ботинкам.
– Живо уберите!
– Слушаюсь, мэм, – сказал он, убирая ноги со стола и вставая. – Лично для меня слишком заумно, – добавил он, поднимая журнал.
Взяв журнал у него из рук, я вернула его на кофейный столик, аккуратно положив на стопку из трех других.
– Софи почему-то решила осчастливить меня годовой подпиской. Я использую их в качестве украшения журнального столика.
Джек сунул руки в передние карманы джинсов и посмотрел на потолок, словно пытался что-то вспомнить.
– О, да. Что она вчера говорила о вас? Что-то о сексуальной неудовлетворенности, которую вы носите, словно пояс целомудрия? – Джек подмигнул. – Вам не кажется, что это именно тот журнал, который мог бы вам помочь?
– Вам не кажется, что нам пора? – спросила я, мысленно пообещав убить Софи.
– После вас, – сказал Джек, пропуская меня первой, после чего поднял оба моих чемодана.
Я направилась к входной двери.
– Одну минутку. Я должна взять сумочку и мобильник.
Опустив тяжелые чемоданы, он встал посреди небольшой прихожей и заглянул в кухню, где я уже поставила на стол миску для мюслей и ложку и положила рядом телефон, чтобы с утра пораньше быть готовой ответить на любые звонки.
– Мне у вас нравится, – сообщил Джек, когда я опустила телефон в сумочку.
Мы оба окинули взглядом голые белые стены, белый палас на полу и ультрасовременную мебель. Не будучи уверена, что это, комплимент или сарказм, я ограничилась тем, что сухо поблагодарила его.
– Спасибо, – сказала я, вешая сумочку на плечо. – Это родные стены.
– Полагаю, вам будет нелегко оставить их и перебраться жить в старый дом? Надеюсь, здесь у вас нет призраков?
Я подозрительно посмотрела на него.
– Вы про что?
– Сами знаете. Про ваше шестое чувство. В таком старом доме, как на Трэдд-стрит, их просто не может не быть.
Я резко открыла дверь.
– Послушайте, я вам уже говорила. Не знаю, что вы там читали о моей матери, но я не унаследовала от нее никакого шестого чувства, или что там у нее было. Я не вижу мертвых людей, поняли? И я была бы вам благодарна, если бы вы впредь воздержались поднимать эту тему.
Он придержал для меня дверь.
– Хорошо, мир. Больше никаких упоминаний о призраках. По крайней мере, этим вечером.
Увы, он уже вывел меня из себя, и я не удержалась от язвительной ремарки:
– Прекрасно. И, покуда вы держите слово, я не стану упоминать про вашу старую подругу.
Джек поднял брови, но ничего не сказал, лишь молча взял мои сумки и закрыл за собой дверь.
На этот раз ресторан выбрала я. Хотя мы собирались ограничиться лишь десертом и кофе, мне не хотелось есть с бумажных тарелок. Мы поехали в город в «Крю кафе» на Пинкни-стрит, где я была на короткой ноге с их знаменитым шоколадным тортом. Большинство посетителей уже ушли, поэтому проблем с тем, чтобы найти маленький столик и заказать только кофе и десерт, не возникло. Я подумала, что Джек закажет пиво или скотч. Каково же было мое удивление, когда он попросил принести кофе без кофеина.
Должно быть, он поймал на себе мой удивленный взгляд, потому что сказал:
– Рядом с вами мне никак нельзя терять мозги. Не хочу, чтобы вы воспользовались моей слабостью.
Я закатила глаза, затем заказала капучино и шоколадное пирожное. Не иначе как я пребывала в великодушном настроении, потому что попросила принести две вилки, хотя большинство моих друзей знали: есть десерт из одной тарелки со мной опасно, если только они не хотят, чтобы в их пальцы вонзились зубцы моей вилки.