Мой путь не был легким, я прошла через нищету, через унижения, через нелюбовь, через раннее материнство, через мучения, через необходимость зарабатывать на хлеб, когда пальцы прилипают к обледенелому диску телефонной кабины, потому что дома нет телефона, а на сибирском ветру минус тридцать градусов, а также через опасность оставить младенца одного дома, выбегая за молоком, в страхе, что он проснется раньше времени и захлебнется в плаче. Меня пытались изнасиловать, меня предавали, меня увозили в отделение коррумпированные автоматчики, используемые в нечистоплотной конкурентной борьбе за мое место под бледным сибирским солнцем, меня пугали грабители и били любимые мужчины. Но никогда я не испытывала боли сильнее, чем когда моя мама плакала, читая про меня грязь, клевету, оскорбления и ложь в прессе и в Интернете. Меня трудно довести до слез в силу выработанной с годами и страданиями высокой стрессоустойчивости. Но я разревелась на съемочной площадке одного французского токшоу, когда за всех российских женщин я должна была отвечать на вопрос: «Почему все русские девушки проститутки?» Я плакала, когда читала про себя непристойности и похабщину в данном мной же, но исковерканном до неузнаваемости, интервью одному журналу, а бравший это интервью, казалось, симпатичный журналист, сказал: «Извини, но редактор попросил, чтобы я по тебе проехался». Я ревела, когда, став «самой известной русской во Франции», по мнению авторитетного журнала «Пари Матч» (апрель, 2005), я читала про себя злые высказывания русских девушекжурналисток, живущих в Париже. То ли им казалось, что они лучше меня могли бы представлять Россию в «Найс Пипл», то ли зависть и ревность с особенной силой вспыхивают именно в отношении более удачливых соотечественников за границей. Не знаю, но хуже никто не изощрялся. Я рыдала, когда, открыв свой блог в русскоязычном Интернетпространстве, я читала оскорбления в свой адрес вперемешку с матерщиной неконструктивного содержания, как будто авторы этих посланий мстили мне за все свои неудачи, нереализованность и ущербность.

«Ты же знала, куда шла!» Нет. Не знает молоденькая девочка, стремящаяся к любви и признанию, что на самом деле ее ждет эта неизбежная грязь, на которую, в силу отсутствия обратной связи с многочисленными хулителями, нельзя ответить, оправдаться или показать опровергающий документ. Она, эта девочка, конечно, читала в прессе про других, но про других читать не так больно, как про себя. Да и всей правды о других никто, кроме них самих, не знает. А если бы знали, то тоже возмутились бы клевете. Эта безнаказанность и распущенность не выбирающих средств «корреспондентов», которые спекулируют на постсоветской болезни — вере печатному слову. «Ну, написано же!» На заборе тоже написано «х..», но ведь это же забор, а не «х..»!

И эта травля публичных людей, только усугубляющаяся в процессе карьерного роста, позволила мне наконецто осознать, что публичность — это испытание не на жизнь, а на смерть. И что многие из нас, как это было уже неоднократно в истории, не выдержав нагрузки, сойдут с дистанции через алкоголь, наркотики и самоубийства.

О том, как восхищенно матерятся издатели, и о том, как я стала автором бестселлеров

Количество обложек журналов росло, вместе с ним росла и фантазия журналистов. На одной из обложек многомиллионного французского «Теле7Дней» мою крайне неприличную, на взгляд женщин, и, наверное, крайне эротичную, на мужской взгляд, фотографию сопровождала интригующая надпись: «Елена — деловая женщина, авантюристка или агент КГБ?» Видимо считая, что вопрос поставлен недостаточно широко на его миллионных тиражах, издатель еще и напечатал тонны плакатов всех размеров и увесил ими станции метро, журнальные киоски и свободные столбы. Французский банк отказал мне в открытии счета. А мой адвокат потирал руки в предвкушении громкого процесса. Я вырвала его из этих сладких грез и потащила в редакцию. На мой риторический вопрос, переводящийся с французского на интеллигентный примерно так: «Какого черта?», главный редактор ответил: «Ладно, не кипятись, я догадываюсь, что ты — не агент, но зато так лучше продается!» Пришлось выставить ему круглый счет во имя вечного закона о необходимости делиться, раз так хорошо продается, и во избежание финансовых издержек судебного разбирательства, чтобы не потерять то, что так хорошо заработалось.

Но газеты и журналы читают не только руководители банков и адвокаты, но, как оказалось, и книжные издатели. Один из самых известных среди них, Мишель Лафон, человек с большим носом, который мог быть принят за него только на основании теории: «Нос — это все, что нужно лицу», нашел меня через многочисленных менеджеров Первого французского канала, транслировавшего «Найс Пипл», и сделал лестное предложение — получить деньги за удовольствие рассказать о себе правду и растиражировать этот рассказ на все франкоязычное население Европы и Северной Африки. Будь я крашеной блондинкой, я бы возмутилась тому, что мне, в моем столь нежном возрасте, предлагают написать автобиографию. Я же была польщена. Для пущей убедительности он использовал такие обороты, словно бы он приглашал меня нырнуть в самую глубокую и быструю на свете денежную реку и предлагал поплескаться в ней в мое удовольствие. Если бы несчастный издатель знал, что я готова о себе писать даже бесплатно, что свойственно не только нарциссическим представителям шоубизнеса, но и вообще каждой букашке, он мог бы много сэкономить. Но он не знал, и я получила сногсшибательный аванс за историю своей жизни еще до того, как начала писать и даже по большому счету жить.

Я достаточно сносно говорю пофранцузски с детского сада. Достаточно для того, чтобы отбиваться на французских токшоу от коварных журналистов. Но в своем письменном французском я не была так уверена, поэтому, подстраховавшись, издатель предложил мне журналистку журнала «Пари Матч» для перевода моего неидеального французского на французский литературный. Я, правда, заранее его предупредила о том, что не терплю литературных негров как класс и не допущу вмешательств инородных перьев в содержание, а любые правки возможны лишь по форме перевода. На том и сошлись.

Результат, по очень емкому и нецензурновосхищенному выражению издателя, превзошел даже его ожидания. Вышедшую через шесть месяцев с момента подписания договора, пухлую, в триста страниц книгу расхватывали, как горячие пирожки, даже в супермаркетах. Новоиспеченную писательницу приглашали наперебой в телепрограммы поупражняться в зубоскальстве, а пресса признала, что литературной братии придется потесниться и еще чтото о моем бюсте и цвете волос.

Спустя два года в престижнейшем литературном издательстве «Grasset» вышла моя книга о российских крупных предпринимателях «Russes comme Cresus» и еще через год книга о легком превосходстве в привлекательности русских женщин над французскими «Seduire a la russe», выпущенная издательством «Rocher».

Телевизионный сюжет о первой книге русскофранцузской писательницы достиг глаз и ушей редактора одного из крупных российских издательств, которому один его друг и так прожужжал вышеупомянутые уши. Хотя жужжание это началось с видеоклипа на песню Владимира Кузьмина «Небеса».

Увидев однажды в телевизионном эфире этот самый клип, вышеупомянутый друг литературного редактора с вышеобозначенными ушами, который мне потом эту историю, ужасно веселясь, рассказывал, крайне перевозбудился: «Кто эта девушка в клипе?» Для того чтобы выяснить это, другу пришлось проделать длинный путь — найти директора Кузьмина под предлогом пожелания издательства выпустить книгу о Владимире Кузьмине, пообщаться с самим Кузьминым якобы о книге, а затем непринужденно спросить, кто снимался в клипе «Небеса». Как только эта информация была получена лаконичным «Лена Ленина из Парижа», почемуто сразу интерес издательства к книге Кузьмина резко спал, а потом и вовсе сошел на нет. Книга так и не родилась. Но и саму Лену, меня то есть, найти так и не удалось. А тут вдруг репортаж на телевидении о том, что эта Ленина книжки пишет. С трудом нашли ее контакты у злопопыхивающих коллег с ТВЦ, и наконецто мы познакомились. А спустя пару дней ожесточенных баталий за авансы и роялти родилась моя первая книга на русском языке под названием «Perfection. Страсть к совершенству», оказавшаяся по объему продаж бестселлером за несколько месяцев, затем, спустя год, вышла, сразу же ставшая бестселлером, книга «Multimillonaires», потом суперкнига о Французской Рублевке «EliteFrance», а также продержавшаяся несколько недель подряд на первом месте в национальном хитпараде «Книжного обозрения» книга о том, как завоевать любого мужчину под названием «Sexual», которая, справедливости ради и скромности вопреки, тоже бестселлер. И так понеслось. Раз в полгода по новой книге.