выложенной черным камнем дорожки. И так хорошо было, так по-родному.

— Вот здесь, — ткнув в газон у незастекленной веранды, выдал знахарь. — посажу чертополох. А здесь, — перст указал на пространство у широких качелей. — будут лекарственные лопухи.

Чувствуя, как нервно дернул мой глаз, я шустро поднялась вверх по ступенькам и прошла в прихожую, где нас уже встречал Матвей с барсуком в очаровательной бабочке.

— Владиславушка приехала! Владиславушка приехала! — подпрыгивая на месте, радостно кричал домовой, который еще не представлял, с кем ему придется жить неопределенное количество времени.

Следом за мной зашел Игнат, втаскивающий сразу семь огромных мешков, где отнюдь не были наряды Боеславы, которая отказалась оставлять мужа одного. Нет, в мешках находились баночки и скляночки знахаря, а вот наряды женщины уместились в небольшую спортивную сумку, которую она держала сама, пожалев увешанного мага. Сам знахарь шел последним, продолжая оглядывать новые садовые угодья.

— Ой, Владиславушка, а кто это? — удивленно вопросил домовой, взглянув на Боеславу.

— Простите мои манеры, — выдохнула я, оглянувшись к гостье. — Боеслава, знакомьтесь, это мой домовой. Он здесь хозяин, по любому вопросу — к нему, не стесняйтесь. Он же отвечает за уборку и готовку.

— Позвольте, — выдала басом дама, заставив моего воспитанного домового невоспитанно присвистнуть. — а чем же буду заниматься я?

— Отдыхайте, — пожала я плечами. Вы когда в последний раз были в отпуске? Загорайте, купайтесь, книги читайте. Сериалы смотрите, вам покажут, как включать телик и интернеты.

— Чудеса-а, — протянула женщина.

— А это, Матвей, муж Боеславы, Закарень…Закар. Знахарь он. — произнесла я, пронаблюдав, как обозначенный гость пристально рассматривает домового, немногим ниже его. — Наши гости проходят под программой защиты свидетелей и пробудут у нас до завершения расследования.

— Все чудесатее и чудесатее, — выдал домовой.

— Позвольте, а почему вы не обзаведетесь нормальной прислугой? — любезно поинтересовался знахарь почему-то у Игната.

Однако вместо Игната ответил мой домовой:

— Наша ведьма других съедает. — хмыкнул он. — Чуть что ее не устраивает, так она сразу в печь и потом только косточки обгладывает. Наши, славянские ведьмы, они ведь к традициям близки. Слыхали про бабу Ягу? Нет? Ну так вы мне еще чего обидного скажете, наша ведьма, натура тонко чувствующая, расстроится, да и сожрет вас. Там и ознакомитесь, так сказать, с месных фольклором, прочувтвуете местный колорит.

Выдав эту тираду, Матвей ухватил пару мешков и как ни в чем ни бывало прошел с ним на лестницу, где и скрылся, очевидно, утаскивая вещи гостей в их спальню. Да, с моим домовым не забалуешь. Не получится просто.

— Вот вы думаете, я почему такой нервный? — полюбопытствовал Игнат у знахаря, с сомнением за мной наблюдающим. — Потому что работа нервная с такой-то напарницей. Тут любое неверное движение и все, печальная смерть. Так, ладно, Матвей а чем сегодня кормют?

— Да вы так не переживайте, — вздохнула я. — я в эту фазу луны не питаюсь человечинкой. Фигуру берегу.

Уж не знаю, о чем подумал знахарь, а вот жена его ушла подхихикивающей. Не то не поверила, не то началась истерика. Но тут главное вовремя за стол сесть, а там уж и любой конфликт разрешится.

Так оно и вышло. Сначала разговор наш не клеился, однако ближе к ночи вкуснейшая еда домового и горячительное, призванное ознакомить иномирцев с родной культурой, сотворили чудо. Когда я выбиралась на улицу, маг и знахарь как раз обсуждали секреты рыбалки. Игнат рассказывал гостю как не поймать водяного, а знахарь делился тонкостями успешной ловли русалок. Боеслава не вмешивалась, но взгляд ее сужался по мере рассказанного Закаренькой. Кого-то явно ждал серьезный разговор на тему полночной ловли полуголых девиц.

— Да я же исключительно с целью отковырять чешуек, Боеслвонька! — услышала я, когда за спиной уже закрывалась входная дверь.

Подхихикивая, я поправила на плечах кардиган и шустро спустилась по ступенькам, ощущая, как ночной воздух прохладой скользит по разгоряченным щекам. Во дворе было светло благодаря уличным светильникам, радующим окружающее пространство золотистым, мягким светом. Кроны елей из леса, расположенного напротив моего участка, последнего в дачной кооперативе раскачивались из стороны в сторону, а где-то на ветках недовольно каркал старый ворон.

К слову, ворон и впрямь был старым, а потому его режим сна давно и безуспешно сбился. Леший жаловался, что никак не получается уговорить птицы каркать днем, а не по ночам. Ладно лесным обитателям, так ведь местные приходят и тапками кидают, подбить пытаются. Пока защита леса обеспечивала синяками от тапок незадачливых обувкометателей, но не мудрено когда кто-то все же вызовет отлов птиц.

— Все кричит, — вздохнул леший, обнаружившийся на пеньке прямо за забором.

Сам он выглядел на полое бревнышко, откуда торчали ручки-веточки и грустный, сонный хорек. Он, примостившись поверх куста, слушавшего лешему головным убором, подпер щеку лапкой и наблюдал за вопящим вороном.

— А поговорить пробовал? — зябко поежившись от прохладного ветерка, поинтересовалась я.

— И ни один раз, — вздохнул леший. — да толку с птицей разговаривать? С дятлами воно только разобрался, теперь этот еще. Я ему уже и так, и эдак, а он знаешь чего? Говорит, не прекращу, пока скворечника с стереосистемой не будет. Ну нормально?

— Хитро, — хмыкнула я, подсаживась на соседний пенек. — а ты чего?

— Сказал, что со стереосистемой его точно кто-нибудь тапком подобьет и это буду я! — хохотнул леший. — Да-а, давненько я тебя не видывал. Работаешь гдеть?

— В мире другом, да дело там такое хитрое. Ведьма одна, черна да злющая, против империи ополчилась. Лес потравила, магов терроризирует, теперь вот артефакт один переделала. — заговорила об этом я сознательно, прекрасно зная, что леший мой долгое время рядом с ведьмой темной работал.

Давно дело было, много веков назад. Дом ведьмы той находился у самой границы с лесом, на окраине деревни. Достоверных данных не сохранилось, однако зафиксированы сведения, что ведьма та черными делами занималась, а односельчане жаловались на потерявшийся скот, засуху и болезни страшные. Времена старые, кто и что там делал уже и не выяснить, да только леший-то наверняка знать должен.

— Какой?

— Из янтаря амулет переделала в артефакт подчинения. — произнесла я. — Может быть вообще такое?

— Почему не может? Вполне. — тяжело вздохнул леший. — Помнится, соседка моя на руку не чиста была, за деньги всякое зло творила. Да только как не старалася магию призвать темную да сделку заключить с тварью какой, а не получилось у нее ничегошеньки. Не нужна она была с силой своей слабой чертям сильным. Тоже она хотела амулет в артефакт темный превратить, чтобы мощь свою доказать, а только не вышло у нее ничего. Зря чертей насмешила только.

— И что она сделала? — недоуменно