* * *

Утолив жажду, Сан Саныч вернулся в свою комнату и, не включая света, улёгся на кровать с твёрдым намерением уснуть. Где-то рядом заступил на ночную вахту сверчок.

За стеной приглушенно спорили так и не угомонившиеся любители расписать пулю…

Осоловевшему от выпитого коньяка майору они совсем не мешали. Едва коснувшись головой подушки, он с удовольствием отпустил расползающиеся мысли и погрузился в глубокий спокойный сон.

Во сне он оказался в облицованной кремовым кафелем ванной комнате.

Над белоснежным айсбергом огромной, похожей на бассейн ванной свернула томные жёлтые кольца змея душевой установки. Вычурные краны, ажурные полочки, изящные гнутые поручни – всё отливало безупречной свежей позолотой.

В большом, на полстены, зеркале Сан Саныч обнаружил собственное отражение. Он был в тёмно-синих плавках, босой.

Отражённый идеально гладким зеркалом собственный взгляд показался майору каким-то невыразительным и тусклым. Усталым.

Он приблизился к зеркальной поверхности и показал своему отражению язык.

Отражение нахмурилось, покрутило указательным пальцем у виска, а затем этим же пальцем и погрозило.

– Тьфу, на тебя! – обиделся майор и понял, что спит.

Затем он заметил задорно торчащий волос. На подбородке. Волос почему-то был тёмно-синим. На чисто выбритой коже он выглядел нелепо и вздорно, был толст и, к тому же, подобно змеиному жалу, расщеплён на кончике.

Сан Саныч ухватился за него ногтями и осторожно потянул.

Волос поддался. Когда из подбородка напряжённой струной торчало добрых два сантиметра злосчастного волоса, кожа в месте его роста вздулась, разошлась, и, вслед за волосом, оказавшимся обыкновенной капроновой ниткой, показался кончик тёмно-синей бельевой верёвки.

Это уже ни в какие ворота не лезло.

Окончательно разуверившись в реальности происходящего, Сан Саныч всё-таки решил довести начатое дело до конца. Он покрепче ухватился за кончик верёвочки и, с удовлетворением ощущая, как она покидает тело, вытащил её всю.

"Добрых двадцать сантиметров, – прикинул он на глаз и подосадовал: – Кому скажи, ни за что не поверят, что из себя достал…"

Освещённая лампами дневного света верёвочка была на удивление реальной. Похожей на маленькую синюю змейку. Она и в самом деле внезапно ожила, скользнула между пальцами правой руки, спутала их и стала затягиваться. Всё сильнее и сильнее.

Нанизанный подобно бусине, на ней откуда-то появился крупный нефритовый камешек. Его мутно-зелёная сердцевина начала наливаться красным светом. Когда весь камень приобрёл рубиново-красный окрас, он раскалился и обжёг кожу на указательном пальце.

Сан Саныч, шипя от боли, рефлекторно затряс рукою, торопясь и срывая ногти, выдрал запутавшуюся между пальцами скользкую змейку и брезгливо отшвырнул её прочь.

Нефритовый камешек, упав на покрытый кафелем пол, звонко щёлкнул, и верёвочка, подобно настоящей змейке, стремительно юркнула в щель за зеркальной тумбочкой.

"И к чему такое может присниться?" – подумал майор и удивился какому-то постороннему для снящейся ему ванной комнаты звуку.

Ему показалось, что где-то рядом, возле самого уха, лопнул пустой стакан.

Приведённые ниже свидетельства могут показаться стороннему читателю далёким от реальности бредом или кошмарным сном. Плодом воспалённого воображения. Но это не сон, и не бред. Очевидцы и их истории – абсолютно реальны. Здесь приведена лишь малая часть того, о чём можно и нужно рассказывать. О том, что было, что происходит сейчас, о том, что ещё долго будет происходить там, где неуёмные амбициозные политики сталкивают народы в отнюдь не очистительном огне гражданских войн.

Если мы, в своем местечковом благополучии, не будем сопереживать своим гибнущим, изгоняемым и обираемым, унижаемым и уничтожаемым соотечественникам, то, рано или поздно, эта беда постучится и в наши двери. И вы, уважаемые читатели, сподобитесь попасть в леденящие кровь хроники в качестве "очевидца" происходящих "где-то там, но не у нас" событий.

Если повезёт выжить.

Но, с таким же успехом, вы можете попасть в эти хроники в качестве жертвы.

Если не повезёт.

Рассказ водителя машины «скорой помощи» Цхинвала Цховребова Александра Ханжеровича, 1963 г.р., осетина (записано Д.Н.Леоновым 18 февраля 1991 г.):

26 января 1991 г. Днём … Цховребову сообщили о вызове из села Курта … Врач просил коменданта Гиви Кванталиани [на тот момент ещё находившегося в Цхинвале и являвшегося его номинальным комендантом от грузинской стороны – прим автора.] выделить БТР, но тот сказал, что БТРа нет, и предложил ехать без бронемашины. Водитель отказался ехать без сопровождения. Наконец грузинская милиция выделила БРДМ, и он всё время следовал за машиной «Скорой помощи», кроме того, грузинский милиционер в чине капитана сел в машину «Скорой помощи» рядом с водителем. В салоне машины, кроме врача и медсестры, были также родственники больных. Доехали до места, взяли избитого престарелого человека из села Курта, потом заехали к другому избитому, 55-летнему Кочиеву, преподавателю средней школы в селе Курта. На стук в дверь долго не открывали. Только когда поднялись на второй этаж дома, через некоторое время жена Кочиева и его пятнадцатилетний сын, поняли, что это осетины, стали рыдать, потом открыли дверь и вынесли больного на носилках (врач говорил, что у него перебит позвоночник). На обратном пути, подъезжая к селу Тамарашени, Цховребов заметил пикет гражданских людей с автоматами. Притормозил. К машине подошёл человек в гражданской одежде с автоматом. По его требованию Цховребов заглушил двигатель, после чего этот человек выбросил его из машины. Цховребов узнал его – это был Миндиашвили Мераб, по прозвищу Виро (осёл – груз.), житель села Кемерта, примерно в 12 км от Тамарашени. Он ударил Цховребова прикладом и повёл к «Жигулям» вишнёвого цвета. Посадив его там, закрыл двери. Из машины Цховребов видел, как люди в гражданском вытолкнули из «Скорой помощи» врача, затем медсестру и родственников больных и стали их избивать. Виро стал разбивать прикладом боковые стекла «Скорой помощи». Наконец человек лет тридцати открыл двери «Жигулей», сказал Цховребову: «Иди к машине и езжай!» Но Виро стал избивать подошедшего к «Скорой помощи» водителя. Цховребов говорил: «Мёртвого же везем, почти мёртвого...» Тогда Виро открыл задние двери «Скорой помощи» и выстрелил в лежавшего на носилках Кочиева в упор – Цховребов видел, как череп, начиная от бровей, отлетел. Подполковник и курсанты милиции выбежали из школы и отобрали у Виро осетин [рядом с местом описываемых событий располагалась школа, в которой были расквартированы курсанты Тбилисской школы МВД, введённые в Цхинвал для «наведения порядка» – прим автора.]. Подполковник сказал Цховребову: «Езжай!» Но люди в гражданском снова выкинули Цховребова из машины. Тогда подполковник сам сел за руль «Скорой помощи» и сказал людям в гражданском: «Если я услышу хоть один выстрел, то выведу своих курсантов», На это Виро матюгнулся, – Мол, выводи своих курсантов, – но, ворча, всё же отошёл… Подполковник довёл машину до улицы Джаттиева и сказал на прощанье: «Езжай, сынок, не бойся. Меня зовут Гиви Лордкипанидзе из Тбилиси».