– Возбуждение, раздраженность, тремор… – медик озабоченно посмотрел на Володарского, схватил его за руку, чтобы сосчитать пульс. – Очень характерные симптомы… посмотрите на мою руку – сколько пальцев вы видите?

– Опять двадцать пять! – рявкнул Володарский. – Говорю же вам, я в порядке!

– Двадцать пять?! – удивленно переспросил медик. – Удивительно! Иногда в глазах двоится, но чтобы так… редкий, очень редкий случай! Наверняка опасный!

Он посветил в глаз Володарскому фонариком и ловко перехватил его руку манжетой тонометра.

– Да отстаньте же от меня! – вскрикнул Володарский, пытаясь вырваться из цепких рук эскулапа.

– Агрессивное поведение… так-так… боюсь, что придется вас госпитализировать!

– Да отвяжитесь же от меня! – Володарский наконец сумел сорвать с руки манжету, оттолкнул медика в сторону и устремился к лестнице, к свободе…

Сбежав вниз и вырвавшись на улицу, он сел в свою машину и перевел дыхание. И тут же снова заволновался. Этот медик… как-то странно он себя вел, как-то подозрительно! Не жулик ли?

Эрнст Леонидович проверил внутренний карман. Коробочка была на месте. Но на всякий случай Володарский ее открыл. Внутри, на черном бархате, покоились серьги княгини Рахметовой. Изумруды сверкали густым зеленым блеском.

Володарский облегченно вздохнул и спрятал коробочку обратно в карман.

Кажется, пока все обошлось.

Отпустив Володарского, медик проводил его удовлетворенным взглядом и повел себя очень странно. Вместо того чтобы искать пострадавших и оказывать им первую помощь, он завернул в туалет. Там снял халат, шапочку и очки в золотистой оправе, вместо них нацепил кепку-бейсболку и солнцезащитные очки, едва ли уместные осенью в нашем климате, наклеил маленькую стильную бородку и выскочил в коридор. Здесь он смешался с толпой покидающих офисный центр сотрудников и вышел на улицу.

Перейдя дорогу, Маркиз (а это был, разумеется, он) сел в свою неприметную машину и запустил мотор.

Только отъехав на несколько кварталов, он остановился в безлюдном переулке, припарковал машину и достал из кармана маленькую бархатную коробочку.

Открыв ее, Маркиз залюбовался серьгами. Изящные ветки райского дерева вились и переплетались сложными узорами, поддерживая изумительной красоты изумруды, напоминающие цвет Адриатического моря летним полднем.

– Хорошие сережки! – проговорил Леня, не в силах сдержать восхищение. – Теперь самое главное, чтобы их ненароком не увидела Лолка. Потому что если она их увидит – все, пиши пропало! Из рук их не выпустит! Ну что ж, свою партию я исполнил безукоризненно, теперь все зависит от того, правильно ли Рудик обрисовал ситуацию…

За два дня до описываемых событий Маркиз встретился со своим старинным знакомым Рудиком Штейнманом.

Рудик был прирожденным финансовым гением. Правда, он никогда не учился в некогда знаменитом Финансово-экономическом институте, сокращенно Финэке, где приобретали свои познания практически все советские и постсоветские финансисты. Учился он в Политехническом институте, да и оттуда вылетел с третьего курса – именно за то, что попытался на практике реализовать свои экономические таланты. Проще говоря, Рудик занимался фарцовкой. Он покупал у иностранцев и перепродавал соотечественникам джинсы и свитера, фотоаппараты и видеомагнитофоны – в общем, всевозможные сладкие плоды загнивающей западной цивилизации, недоступные простому советскому человеку. В советские времена это занятие подпадало под несколько статей уголовного кодекса, и за него можно было получить серьезный срок. Рудик был осторожен, и с товаром не попался, так что под суд не угодил, отделавшись исключением из института, о чем, кстати, никогда не жалел.

Прошло всего несколько лет, и то, за что Рудика едва не посадили, стало вполне достойным и уважаемым занятием, а сам Штейнман из фарцовщика и спекулянта превратился в легального бизнесмена.

Правда, при этом выяснилось, что кроме несомненного финансового таланта в крови у него был растворен какой-то удивительный авантюризм. Из-за этого Рудик очертя голову бросался в опасные и рискованные аферы, терял заработанное быстрее, чем приобретал, и в результате не стал преуспевающим бизнесменом или владельцем крупной компании, а вертелся на периферии бизнеса, хватаясь за самые разные проекты, обещавшие хоть какую-то прибыль.

Зато он знал практически всех, кто занимался бизнесом в нашем городе или хоть как-то был к бизнесу причастен, знал, кто чем промышляет, с какими финансовыми проектами связан и кто чего стоит.

Со временем об этом его качестве прознали некоторые люди, и к Рудику стали обращаться за консультацией, когда хотели узнать о каком-нибудь бизнесмене или чиновнике, о компании или строительном проекте. За эти консультации Рудик брал скромные гонорары, и таким образом эрудиция стала его кормить.

Леня Маркиз тоже время от времени обращался к Рудику, но тот по старой дружбе не брал с Лени денег, ограничиваясь обедом в каком-нибудь приличном, желательно новом ресторане.

Итак, за два дня до пожара в офисном центре Леня позвонил Рудику Штейнману.

– Привет! Узнаешь?

– А как же, а как же! – ответил Рудик своим вальяжным, барственным голосом. – Рад тебя слышать, Маркиз! Как твой бизнес? Как домашний зверинец?

– Все отлично…

– Но ты, конечно, звонишь мне не просто так? Судя по твоему озабоченному голосу, тебе нужна консультация?

– Да, как всегда!

– Я слышал, на Петроградской стороне открылся новый итальянский ресторанчик, называется «Пазолини». Так вот, говорят, там готовят такое замечательное карпаччо…

– Рудик, извини, но у меня нет времени. Обещаю, обед в этом ресторане за мной, но сейчас мне просто некогда. Где мы могли бы встретиться и обменяться парой слов?

– Вот не понимаю я людей, которые вечно спешат! – протянул Рудик с ленивой меланхолией. – Так ведь жизнь пролетит, а ты ее и не заметишь в спешке! Ну ладно, тебя, как старого друга, я прощаю. Встретимся через час в Летнем саду, около пруда.

Ровно через час Леня вошел в Летний сад со стороны Инженерного замка. Крупную фигуру Рудика он заметил от самого входа. Штейнман стоял на берегу пруда и бросал хлеб лебедям. Белоснежные птицы лениво подбирали куски.

– Если мы сами не будем есть, давай хоть посмотрим, как едят другие! – проговорил Рудик вместо приветствия и протянул Лене четверть батона. – На, покорми птичек!

– Рудик, как можно! – поморщился Маркиз. – Я понимаю, что ты не придерживаешься здорового образа жизни, но зачем сбивать с пути истинного других? Особенно таких красивых птиц?

– А кто тебе сказал, что здоровый образ жизни – это хорошо? Вот Уинстон Черчилль, например, никогда не ел ничего полезного, не занимался спортом, всю жизнь пил и курил сигары, а дожил едва не до ста лет!

– Видимо, очень здоровый был от природы!