Запалив фитили лампиона от факела, он бодро сказал:

– Да будет свет!

Голос его не разнесся эхом – плиты поглотили звук. Сергий внимательно осмотрел стены – душа его не принимала горький итог. Не мог он, не должен был проиграть Зухосу! Слишком уж велики ставки! И вообще…

– Продуть какому-то вшивому крокодилу… – выцедил Роксолан. – Ха!

Надежду его подзаряжало воспоминание о хеге. Быть может, старый ур-маа что-то напутал под гипнозом? Или специально вывел на ложный путь?! А что? Очень даже может быть!

Вдохновившись, он принялся разглядывать иероглифы. Глаз. Птица. Сидящий человек. Перо. Рука с плетью. Утка. Серп. Змея. В рамке-картуше или без. Знать бы, каков смысл этих картинок…

Совершенно случайно, глянув на изображение в углу, он заметил знак петли, обведенный рамкой-картушем. «Кровь Изиды». Странно… Сердце Сергия забилось. И «глаза», и «перья», и «змеи» повторялись часто, мелькали на всех стенах, а вот тьет вырезан лишь тут. В единственном числе. А вдруг?..

Взмолившись всем богам Египта, Лобанов тронул пальцами вагинальный знак. Картуш с трудом, но подался. Мгновенно вспотев, Сергий нажал сильнее. Щелкнуло ли что-то в глубине камня, он сказать не мог, но нерушимая стена дрогнула под его влажной ладонью. Не веря в удачу, Роксолан надавил на плиту, и та повернулась, стала ребром поперек прохода. За ней зачернел длинный коридор, обрамленный множеством столбов, в сечении имевших форму длинных овалов. Дохнуло затхлостью и запахом пыли, не тронутой за десятки веков…

– Ура, – спокойно сказал Сергий, ощущая небывалое облегчение и торжество. – Думал, один – ноль? А вот фиг тебе! Ничья!

1. Мемфис, Южные Сады

Неферит выскользнула из храма Исет, раздираемая чувствами и желаниями. Было очень жалко старого ур-маа, доброго и справедливого, заменившего маленькой Неферит отца. Мучила вина за свою неловкость – ведь могла же оказать сопротивление Зухосу, но промешкала, и вот, потеряла Сергия! Или не потеряла?

Натоптанной тропинкой Неферит бросилась в обход храма, выбегая на подъездную дорогу. Телега и Зухос верхом на коне уже сворачивали за угол высокой стены, ограждавшей святилище. Жрица припустила следом… и снова эта противная раздвоенность! Бежать ли ей за телегой? Или мчаться за помощью? Но кто способен ей помочь?! Пробудить к жизни эдила Плавта, этого в меру ленивого и чрезмерно осторожного человека? Подобное пробуждение стало бы событием… Плавт сам с места не стронется, и ни одного легионера в помощь не даст. Вся надежда – на «контуберний»! Почему, интересно, Сергий с друзьями проговаривает это слово с ухмылочкой? Потому, что половина контуберния – рабы, в претории не состоящие? И где искать их всех?

Мысли в красивой головке Неферит мелькали, шли пунктиром. Она проводила повозку с пленным Сергием До самой окраины, а далее идти остереглась – места пошли голые и ровные, не спрячешься. И так ясно, что пленника везут в Город мертвых. Вопрос: куда именно?

Усталая и разочарованная, жрица побрела обратно, но трущобы обошла стороной, двинулась через Южные Сады. Завернув на базар, она сменяла колечко на длинную тунику изо льна. За мохнатым стволом финиковой пальмы Неферит стянула рваный каласирис и переоделась. Мягкая ткань туники приятно облегла тело. Где же ей искать друзей Сергия?

Девушка вернулась в торговые ряды и нос к носу столкнулась с Гефестаем. Гигант обрадовался встрече.

– Привет, Неферит! – пробасил он, белозубо щерясь. – А Сергий где?

– Похитили его! – бухнула Неферит.

– Кто?! – глаза Гефестая моментально стали жесткими.

– Зухос…

Неферит сжато передала события.

– Та-ак… – протянул сын Ярная. – За мной – скачками!

Здоровенный кушан понесся прочь, Неферит еле поспевала за ним. И почему она считала Гефестая неуклюжим и медлительным тугодумом?

– А куда мы? – крикнула она на бегу.

– Искандера поищем! – ответил Гефестай. – Он тут где-то был!

Тиндарид обнаружился на главной аллее Южных Садов, куда выходили ограды богатых домов, выстроенных на эллинский манер: глухие стены обносили внутренние дворы, а стены те прятались в тени развесистых деревьев. Искандер вразвалочку шагал мимо кованых оград, лениво беседуя с Эдиком. Чанба горячился и наскакивал, побивая доводы товарища вескими аргументами типа: ‹‹Да точно я тебе говорю!» или «Что я тебе, врать буду, что ли?!»

Нагнав спорщиков, Гефестай резко бросил:

– Зухос Сергия схватил!

Искандер мигом стал энергичным, а Эдик закрыл рот.

– Он повез его в Город мертвых! – доложила Неферит.

– А куда?

– К пирамиде Хуфу!

– Это Хеопс который? – уточнил Эдик.

– Ну, да!

– Пошли тогда! – скомандовал Искандер и повернул к центру города.

– Э! – притормозил его Гефестай. – Некрополь в другой стороне.

– Я за Уахенебом, – ответил Искандер. – Он в храм Маат наведывался…

У массивного культового здания степенно беседовали Уахенеб, Регебал и Акун.

– Отлично! – выдохнул Искандер. – Все в сборе.

– Кадмара нет, – нахмурился Акун.

Венед хотел еще что-то добавить, но Эдик заторопил:

– Пошли, пошли скорее!

– Не пошли, а поехали, – проворчал Гефестай. – Туда, знаешь, сколько топать?

«Великолепная семерка» легко поймала попутку – четырехколесную гармамаксу, запряженную шестью лошадьми. А главное, над повозкой имелся тент.

– В Некрополь? – спросил возница на корявой латыни. Видимо, не привыкать было ездить тем маршрутом.

– Да! – ответил за всех Искандер, а Гефестай расплатился за дружный коллектив.

Возница щелкнул кнутом, и понурые лошадки взбодрились, потянули гармамаксу, выкатили на дорогу скорби.

Город мертвых начинался в сотне локтей от берега, в пределах высокой бесплодной равнины, орошать которую было трудно и дорого, только рабы качали воду и таскали ее в кувшинах, поливая сады и цветники вокруг «священных высот», как египтяне прозывали пирамиды. Сначала по обе стороны от дороги показались бесчисленные ряды маленьких холмиков, хранивших останки простых роме. Потом за одиночными деревьями выросли массивные гробницы знатных людей, сложенные из кирпича. Тут и там лепились столбики, увенчанные изваяниями коршунов с опущенными крыльями. Груди бронзовых птиц были дырявы, и ветер, задувая в эти зияния, испускал низкие, тоскливые звуки, словно целый хор привидений предавался глубокой печали о похороненных.

А впереди уже вставали чудовищные пирамиды, и среди них – колоссальная гробница Хуфу, белая «высота» в триста локтей. Сложенная из неисчислимого количества огромных глыб, весом в шесть быков, сна ослепительно сверкала на фоне голубого неба, выступая из садов и храмов вокруг необъятного основания, выделяясь гранеными формами, порченными ветром и песком. Лучистые потоки света вставали над пирамидами, словно подпирая небеса.