По зрелом размышлении я решил не лезть в политику. Эти двое — мои «подданные», их возведение в рыцарское достоинство еще как-то можно обосновать, но мечты о толстых пачках банкнот, которые мне суют жаждущие приставки «сэр» миллионеры так и останутся мечтами. Формально, до совета и передачи всех прав обратно эскам, я какой-никакой, но «источник чести», только… большие ребята могут неправильно понять такие намеки. С другой стороны я могу и пажей заводить, и оруженосцев принимать на обучение, с выдачей сертификатов. Главное не зарываться: тут копеечку ухватил, там фартинг, здесь эре — глядишь и скопилось чего-то. Правда, по составленному фон Шнитце плану реставрации замка до завершения еще двадцать три года, а до тех пор все прибыли будут уходить на эту древнюю груду камней исторического значения, но… куда, собственно, спешить?

Подобрав с подставки два клинка в ножнах, я двинулся во двор.

Вот еще забота — рыцаря надо опоясать мечом и нацепить ему золотые шпоры. По классической церемонии он должен тут же вскочить на коня и доказать, что весь из себя отважный наездник… Ага, как же.

Мэр, Эррайн Эдгарович, килограмм сто тридцать весит, прибавить доспехи и вскакивать имеет смысл только на бегемота, потому что лошадку он раздавит. Полицмейстер, Ульфрик Эсарович, наоборот, из тех мелких шустрых парней, что перестают живчиками бегать по стенам и потолку только в седой и дряхлой старости. Кстати, мои рыцари неплохие бойцы, оказывается, чемпионы местные. В прошлом — обоим под пятьдесят, так что порывистой юностью тут и не пахнет.

Зато профессионализма и жизненного опыта хватает, а мне именно этого от них и нужно.

Тем не менее я должен их опоясать и даровать мечи. В замковом «рыцарском зале», куда для антуража стащили все острые ржавые железки, нашедшиеся в округе, была пара неплохих клинков, но я, подумав, решил дарить что-то попроще. Жирно будет, да и туристам надо же на что-то глазеть с вожделением. Так что вчера, еще до запирания дверей часовни за двумя претендентами, мне привезли заказанные по каталогу новоделы. Для одного меч будет слишком коротким, для другого тяжеловатым, но кто сказал, что рыцарем быть просто?

— Все готово, господин барон.

— Вижу.

Во дворе, несмотря на раннее утро, было битком. От запертых дверей маленькой церквушки раскатали длинную красную дорожку до самого входа в донжон. С одной стороны стояли чиновники, все в национальных, глаза б мои их не видели, костюмах (шляпа-жилетка-круглые штаны-деревянные башмаки) с другой одетые по парадному полицейские. И тех и других было всего человек сорок, так что между стоящими вполне можно было пролезть, но все остальные дисциплинированные подданые стояли ровно на метр за спиной почетного караула, приблизиться не пытались, перешептывались и помахивали флажками, подглядывая то на меня, то на часовню.

— Скоро?

— Думаю, уже пора, господин барон.

Замковая церковь, оказывается, тоже достопримечательность.

Был тут месточтимый святой, десять веков назад почтивший своим присутствием барона Гравштайна, моего предшественника. Почитал он его аж три года, сидя в темнице, превозмог массу неудобств и наконец помер, отчего сразу был признан святым — других чудес за ним не значилось. Тем не менее, уважали Святого Эгберта крепко. Та, первая темница, давно была разрушена, а на ее месте возвели церковь, злые завоеватели ее разрушили, местные опять отстроили, и так шесть раз — эски ребята упорные. В результате церквушка заслуженно именовалась памятником архитектуры 12–18 века и выглядела подобающе.

Кстати, стояла она в том месте, где, по преданию, некогда был языческий жертвенник.

В стороне вдруг нервно заперхали, покашливания волной прошли по толпе.

Я повернулся и начальник стражи смущенно потупился. «Исабель» заявился на следующее утро. Усы были шикарные, маршал Буденный обзавидовался бы! Клей тоже оказался качественным, так что я, в попытках определить его прочность, чуть не приподнял бедного гасконца в воздух. Такая оперативность и радовала и огорчала одновременно — с одной стороны все мои распоряжения будут выполнены быстро и креативно, с другой стороны на этого типа хотелось надеть наручники заранее. Ну, бачили очи, що куповали…

— Претендентов проверил?

— Да, Александр Николаевич. Почти сотня человек, после обеда, как и собирались, начнем отборочные состязания.

— И не забудь отдать управляющему половину тех денег, что возьмешь за подсуживание.

— Александр Николаевич! Как вы могли подумать, что я буду брать…

— Если бы я подумал, что ты не возьмешь, я бы тебя еще вчера уволил.

— Наговариваете вы на бедного… — он кашлянул. — Гасконца.

— Все вы бедные, как в столицу приезжаете. Что д'Артаньян, что ты… Программу состязаний проработал?

— Скачал типовой сценарий детско-юношеского праздника. Только вместо коробки конфет и вымпела — приглашение в личные пажи вашей милости.

— Дипломы об участии?

— Все готово!

Пусть я и решил, что штамповать сэров не буду, но это же не повод отказываться от дополнительного заработка? Претенденты в пажи получат за свои деньги и старания красивые дипломы на память. Ну и что с того, что этот диплом раз в двести дешевле места участника? Зато он красивый. А с теми, кто хитростью или силой пробьется в финал, можно будет уже и поработать. У меня тут целый замок, нужны рабочие руки, желательно бесплатные. Все равно придется персонал набирать, вчера экскурсантов набралось на три полноценных захода, и могли бы еще один провести. Эгельберт был счастлив. Ну что же, сейчас лето, каникулы, почему не набрать студентов? Хм, или взять тех, кто не сможет быстро бегать или что там задумал мой главстражник? Пообещать им не пажеское место, а министериальское?

Скрип распахивающихся ворот оборвал размышления.

Я попытался представить, что эти двое сейчас видят. Вот они всю ночь провели в споре об этой несчастной ограде и редких молитвах. Вот открывается дверь и Эгги отступает в сторону, а за ним — коридор в плотной толпе и красная дорожка. Стоят напротив друг друга полицейские и чиновники, у каждого в руке факел (городской пожарный инспектор чуть инфаркт не получил, когда увидел), не слишком яркий в предрассветных сумерках, все молчат, легкий прохладный сквозняк проносится по двору. Вот всхрапывает лошадь, какой-то ребенок тихо канючит, чтобы его взяли на руки, а то не видно. И на другом конце двора, стоя чуть-чуть (на три ступеньки, если точнее) над толпой стоит странный тип, их барон.

Высокий мужик, слегка небритый, в старинном, но явно не здешнем платье, в высокой меховой шапке. И в левой руке у него два меча.

Непорядок, однако. Мечи должен был подать один из стражников, я просто забыл их ему отдать. Ладно, сейчас что-нибудь придумаем.

Высокая толстая фигура в национальном костюме и маленькая тонкая фигурка в мундире вдруг, не сговариваясь, выпрямились, выставили подбородки и явственно чеканя шаг прошли под восхищенными взглядами подчиненных ко мне.