Белла Андреевна высоко подняла тонкие брови.

– Леметина, ко мне!

Собачка послушно потрусила к хозяйке, то и дело оглядываясь на Машу, словно проверяя, не собирается ли та сбежать.

– У меня есть свои серебряные ложечки, – заверила Маша, пытаясь шуткой разрядить обстановку. Но чувствовала, что выглядит как закоренелый грабитель, специализирующийся на серебре. – И фарфоровая чашка с блюдцем тоже!

«Неубедительно оправдываешься», – говорил собачий взгляд.

В комнату заглянул Артем:

– Ну что, познакомились?

– Познакомились, – многозначительно уронила Белла Андреевна и поджала губы.

Маша промолчала.

Она надеялась, что ей все-таки удастся найти общий язык со вздорной Леметиной, по-домашнему – Лямочкой…

Как бы не так! Собачонка бдительно стояла на страже хозяйских интересов. Белла Андреевна не желала, чтобы ее сын женился на музыкантше. И Лямочка следовала по пятам за Машей, точно конвоир, сопровождающий опасного преступника. Невозможно было повернуться, чтобы не наступить на подлую собачонку. Леметина путалась под ногами, словно нарочно. А стоило Маше ненароком задеть ее, она разражалась отчаянным пронзительным визгом.

Однажды девушка не сдержалась и в сердцах бросила собачонке:

– Один из твоих родителей наверняка был свиньей!

На ее беду, в комнату как раз вошла Белла Андреевна, обеспокоенная визгом своей любимицы. Она услышала слова Маши и побагровела от возмущения.

– Будьте любезны, оставьте генеалогические изыски для своей семьи, – отчеканила Белла. – А у Леметины блестящая родословная.

Подхватила тут же замолчавшую собачонку под мышку и поплыла к двери с видом вдовствующей королевы. Но перед тем, как выйти, обернулась и уколола напоследок:

– И вряд ли вы можете похвастаться таким же родословным древом, как у нее!

«Было бы странно, если бы я могла похвастаться таким же древом, – мысленно возразила Маша. – Я же не собака».

Хлопнула дверь, Успенская осталась в одиночестве.

Маша прилагала все усилия, чтобы понравиться Белле Андреевне. В преддверии Нового Года обегала всю Москву в поисках ее любимой косметики и нашла то, что требовалось. Но в подарочный набор, к несчастью, затесался шампунь. Его-то цепким взором и выхватила из кучи пузырьков и баночек «мама Белла».

– Надо полагать, это намек на то, что у меня грязные волосы? – сухо осведомилась она, держа шампунь на расстоянии вытянутой руки. – Спасибо, я учту.

Маша принесла конфеты, которые нравились Белле Андреевне.

– Благодарю, благодарю, – с тихим трагизмом в голосе сказала Белла. – Конечно, состояние моих зубов вас совершенно не волнует, и это понятно – ведь вы, Машенька, по сути, для нас посторонний человек. Откуда вам знать, как утомительны постоянные встречи со стоматологом…

Маша, сцепив зубы (на редкость здоровые и нечасто встречающиеся со стоматологом), вынесла и это. Но к следующему празднику договорилась с Артемом о совместном подарке.

Когда они вручали свой дар Белле Андреевне, Маша тихо сияла. Артем развернул упаковку, разрезал огромную коробку, и глазам Беллы предстала ее тайная мечта – электронное пианино.

Артем откинул крышку, и пианино призывно улыбнулось Белле Андреевне клавишами цвета слоновой кости. А Белла Андреевна призывно улыбнулась ему.

– Мама, это тебе совместный подарок от нас с Машей. – Артем нежно поцеловал мать.

Улыбка увяла на лице Беллы. Маша затаила дыхание. Не может быть, чтобы и в этот раз Белла нашла, к чему придраться! Это невозможно! Самое прекрасное, лучшее в мире электронное пианино благородного кофейного цвета стояло перед ней. Что, что в нем может быть не так?

В следующую секунду Маша узнала, что именно. Белла и тут осталась на высоте. Она перевела взгляд на Машу и, к ее ужасу, тихо всхлипнула. Из уголка глаза выкатилась скупая слеза.

– Вы купили именно эту модель, потому что у нее можно отключить звук, правда? – горьким шепотом спросила она. – Вам неприятно слышать, как я музицирую?

И Маша Успенская сдалась. Она поняла, что никогда, ни при каких условиях не сможет подарить то, что будет одобрено Беллой Андреевной.

Маша с Артемом все-таки поженились. На свадьбе Белла очень натурально потеряла сознание, и расписались они в такой суматохе, что уронили кольцо.

Все хлопотали вокруг бледной Беллы Андреевны, а Маша ползала по красной ковровой дорожке, то и дело сталкиваясь с распорядительницей церемонии, и бормотала «ну где же, где же оно?!»

В конце концов кольцо нашлось. Артем торопливо надел его на средний палец вместо безымянного, поставил дрожащую роспись и метнулся в тот угол, откуда доносились тихие стоны мамы, приходившей в себя. Остаток празднества прошел под знаком Красного Креста.

Поняв, что изменить случившееся ей уже не под силу, Изабелла перестала терять сознание. До конца вечера она слабым голосом жаловалась на мигрень, что не помешало ей с аппетитом съесть бутерброды с икрой и запеченную куриную ножку.

Обглодав курицу, Белла облизнулась и взглянула на Машу.

– Что-то вы плохо выглядите, моя дорогая, – сочувственно заметила она. – Улыбайтесь, ведь это начало вашей новой жизни!

И в подтверждение своих слов плотоядно ухмыльнулась, отчего у Маши исчезли последние иллюзии на тему, какой именно будет ее новая жизнь.

Машиной любви к Артему хватило на три года. Все эти годы Белла зримо или незримо присутствовала рядом. Иногда Маше казалось, что она замужем за Беллой Андреевной.

Из своего брака Маша вынесла одно очень полезное умение. Когда Белла Андреевна принималась читать невестке нотации, Маша смиренно повторяла про себя, как заклинание: «Говорите-говорите, вы мне совсем не мешаете». При этом на губах у нее сама собой возникала рассеянная улыбка. Эта улыбка страшно злила Беллу. Нападки ее становились все более колкими, замечания – оскорбительными, но Маша все твердила свою мантру «говорите-говорите, вы мне не мешаете», и вывести ее из себя не было никакой возможности.

Конец Машиному терпению наступил ровно на третью годовщину их свадьбы. Они с Артемом собирались ехать в ресторан, где она заказала столик.

Ровно за пять минут до выхода позвонила Белла Андреевна.

– Темочка! – прорыдала она в трубку. – Леметина охромела!

В ходе сбивчивого рассказа выяснилось, что собачка неловко спрыгнула с дивана и теперь поджимает заднюю лапку.

– Она заваливается вперед! – чуть не плакала мама Белла.

– Неудивительно, – тихо сказала Маша, – с таким-то носом…

– Ты должен, должен что-то сделать!

– Спокойно, мама! – решительно сказал Артем. В его голосе лязгнула сталь и послышался шелест плаща супермена. – Я сейчас приеду и отвезу тебя и Лямочку к ветеринару.