— Аскольд Игоревич, хоть вы и проиграли, я считаю, что фактически победа ваша. Если бы условия дуэли были другие, у противника не было бы и шанса.

Или же:

— Аскольд Игоревич, вы так благородно вчера выступили! Для меня только вы истинный победитель.

Некоторые, конечно, поглядывая в мою сторону с ехидными ухмылками. Но больше всего меня порадовали слова одного парня-второкурсника. Он обращался к своим товарищам, но я услышал их краем уха:

— Отец сказал, не будет ставить на Сидорова в следующем этапе. В третий раз чуда не произойдёт.

— Пожалуй, — ответил его друг. — Наш чемпион хоть и самородок, но всего лишь простолюдин. Соответствующей подготовки у него…

Что говорилось дальше, я не расслышал — уже прошёл мимо этой компании и зашёл в свой класс.

Мои друзья восприняли мой проигрыш по-разному, Влад заявил, что я проиграл красиво, Яна же возмущалась, что я вообще выставил дополнительное условие.

— Иначе какая же эта честная дуэль?! — приговаривала любительница жарких схваток.

А вот Юля в очередной раз проявила сообразительность. В нашей компании она оказалась единственной, кто заговорила о рейтингах на финальном этапе.

Оказавшись в школе, я снова вспомнил про свою вчерашнюю жаркую ночь.

Ирина Александровна… Во вторник за целый день я с ней так и не увиделся, и к себе меня первый заместитель директора не вызывала. А вот на следующий день, в среду, мы случайно встретились в коридоре. Она, как обычно, шла вместе со своей помощницей. Я вежливо поздоровался с обеими женщинами. Секретарь ответила радушно, а Ирина равнодушно. Правда, на миг в её глазах я увидел игривые искорки.

А большего мне и не нужно — прекрасные холмы успешно покорены.

Учебная неделя шла своим чередом — я восстанавливал силы, готовился к экзаменам, посещал клуб инженеров и ездил в гости к Архуну. Всё было спокойно.

Ровно до пятницы.

— Господин, — завершив вызов и отложив телефон, повернулся ко мне Вадим, сидевший за рулём. — Бориса и Глеба похитили.

* * *

Борис и Глеб Сидоровы уже и не помнили, когда за последние несколько недель позволяли себе расслабиться. Они сами согласились на такие тренировки и никогда не жаловались. Даже друг другу.

Однако последние две недели выдались особенно напряжёнными. Всё началось с того, что Аскольд заявил о возможной войне с аристократами, а затем с прошлого вторника старший брат перестал ночевать дома.

Братья догадывались, что дело вовсе не в тренировках Аскольда. Это всё война с аристократами! Настолько тяжёлая, что даже такому умелому бойцу, как Аскольд, такому выдающемуся во всех отношениях человеку, приходится нелегко.

— Хотел бы я помочь Аску, — то и дело повторял Борис.

— Мы слабы, — сквозь зубы отвечал ему Глеб.

И братья снова шли тренироваться, параллельно пытаясь выведать у Тамира или Вадима, как обстоят дела на войне.

Оба мужчины отвечали уклончиво. И по этим их увёрткам становилось понятно, что дела идут не очень…

— Вы должны быть осторожны, — однажды заявил им Вадим. — Если с вами что-то случится, Господин от меня пустого места не оставит!

— На то он и Господин, — усмехнулся тогда Глеб.

Братьев поражало, как некоторые бойцы из «Белки», включая и их лидеров, обращаются к Аскольду. Словно старший из братьев Сидоровых и в самом деле аристократ, а эти люди — его верные Слуги.

Ещё не раз после этого Вадим заводил разговор об осторожности. Слушая его, братья только сильнее убеждались в правильности своих домыслов о жуткой тайной войне, в которую втянут Аскольд.

Так проходили последние дни. А ведь помимо тренировок и постоянных тревог братья ходили и в школу. Следуя примеру Аскольда, они были одними из лучших в учёбе. Правда, Борису учёба давалась труднее, чем Глебу, но двоюродный брат всегда приходил на помощь и подробно объяснял непонятные темы.

В пятницу, когда уроки закончились, братья собирались отправиться на парковку возле школьных ворот, когда к ним подбежал Гриша из параллельного класса. Ещё недавно Гриша был одним из тех, кто пытался проучить выскочек-новичков. Тогда Слуги некоего аристократа заплатили школьным хулиганам за то, что они хорошенько намнут бока братьям. Но появление Вадима остудило их рвение. С тех пор авторитет братьев Сидоровых в школе заметно вырос.

— Боря, Глеб, там какие-то левые типы к нашим девчонкам клеились. Ну Антоха с Витей и вступились. А те им стрелу за гаражами забили! Подсобите? Вместе разрулим!

Глеб нахмурился, предчувствуя неладное. Он достал телефон и набрал Тамира, который вот-вот должен был приехать.

— Разборки? Понял. Не одни будете?

— С ребятами.

— Ясно. Идите, я всё равно в пробке застрял. Но смотрите, осторожнее там. Не дай боги с вами что-то случится.

— Тогда Господин с тебя шкуру спустит? — улыбнулся в трубку Глеб.

— Вроде того.

Втроём с Гришей братья поспешили к покосившимся гаражам. По дороге к ним присоединилось ещё трое ребят. Остальные должны были быть уже на месте.

— На два ровно забились, — приговаривал на бегу Гриша. — Если бы эти балбесы раньше сказали… Надеюсь, дождутся.

Не дождались. Едва на горизонте показались очертания гаражей, ребята увидели бодрую драку. Неместных было вдвое больше. С гиканьем рванув вперёд, Сидоровы и компания ворвались в кучу малу.

Глеб обучался у настоящих бойцов и без труда вырубил двоих, а затем…

Удар в область затылка, и сознание начало покидать бренное тело, тут же рухнувшее на гравийку.

* * *

— Глеб… Глеб, едрить тебя… — как будто сквозь вату парень услышал голос двоюродного брата и почувствовал, как его нагло пинают по подошве ботинка.

— Оукх… чего… тебе…

С трудом разлепив веки, Глеб огляделся. Он сидел на деревянном стуле. Руки стянуты верёвками за спинкой стула. Ноги привязаны к ножкам стула. Рядом точно в такой же позе сидит Борис. Который носком ботинка с трудом дотянулся до ботинка брата.

— Очнулся! Ну наконец-то, — выдохнул Боря. Его лицо под правым глазом было измазано в какой-то грязи. Но каких-либо увечий заметно не было.

— Где… мы? — еле шевеля языком, выдавил из себя Глеб, продолжая медленно крутить головой. Тело слушалось плохо, ещё и руки затекли.

— А сам не видишь? В какой-то холодной избе, — ответил Борис.

В общем-то, его ответ был исчерпывающем. Братья находились в крохотном помещении, с деревянными стенами, полом и потолком. Из мебели два стула, лавка, стол и старая кровать. На окнах занавески, а под потолком плафон, в котором светит тусклая лампочка.

— Нас вырубили… И накачали какой-то дрянью, — сообразил Глеб.