— Да девица не в себе! Кто ты вообще такая? — сердито спросил меня дородный господин.

Я закрыла уши ладонями и зажмурилась. Пусть они все уйдут, пусть меня не трогают!

— Отойдите! Она со мной. Клэр, пойдем отсюда.

Звук собственного имени внезапно успокоил меня, будто давая опору. Кто-то обхватил мои запястья, и потянул за собой. Я открыла глаза, и увидела лишь мужскую спину. Он уверенно шёл, уводя от испугавших меня людей, и не задавал вопросы. Сейчас это было достаточно.

Мужчина завел меня в просторную комнату, и только тогда я смогла увидеть его лицо. Смутно знакомое, хотя я так и не могла понять, где его видела. Но он назвал меня по имени.

— У тебя так сильно бьется сердце, что я услышал его за несколько метров. Чего ты испугалась настолько сильно, что безропотно пошла со мной, даже не возмущаясь?

— Вы… я вас знаю? — заметив, как мужчина нахмурился, поспешно добавила: — Не хотела вас обижать. Со мной что-то случилось. Не знаю, плохо помню. Но мне нужно домой. Вы помните, где я живу, месье?

Мой спаситель резко обхватил мое лицо руками, будто пытаясь что-то на нем прочесть. Какие странные у него были глаза. Вроде бы карие, но на самом дне радужки — разлитый янтарный мед. Пугающе, но все-таки красиво.

Приехав из Лондона в Париж в августе 1907, Михаил снял апартаменты рядом с Елисейскими полями. Довольно скромными — всего из пяти комнат, но хорошо обставленными. И лишь когда понял, что окончательно увяз в историю со строптивой художницей, решил перебраться чуть ближе к Монмартру. Поближе к Клэр.

Но кто знал, что на второй же день в отеле Риц, он встретит ее там же? И это могло бы показаться знаком судьбы, но учитывая все обстоятельство, стало злой насмешкой. Его добродетельная, целомудренная Клэр провела ночь с мужчиной. Вернувшись в отель, он встретил её. Пальто с чужого плеча, из-под которого выглядывал вечерний наряд, небрежно уложенные волосы, припухшие губы.

Но поднимающаяся изнутри ярость отступила, когда он прислушался к безумному ритму ее сердца. И желание наказать сменилось желанием помочь и защитить. Что бы ни было тому причиной, сейчас его смертная была в беде.

Его смертная. У Михаила за долгую по человеческим меркам жизнь были любовницы и подружки среди смертных дев, но ни с кем другим он не хотел сблизиться настолько, как с Клэр Легран. Сделать её по-настоящему своей. И даже кровь не утоляла его потребность быть рядом с девушкой, как бы он не убеждал себя, что его влечет лишь жажда.

Теперь он чуть лучше понимал свою мать, когда-то обратившую его отца против воли. Но Михаил не хотел совершать ту же ошибку, повлекшую за собой лишь несчастье и горе. Он хотел разобраться, что стоит за его чувствами. Лучше узнать Клэр, и может быть, стать для нее кем-то важным. Это было бы неплохо, если бы она смотрела на него без отвращения и страха.

Самым извращенным образом его желание сбылось. В туманном взгляде Клэр не было злости или ненависти. Только удивление и растерянность. Она не узнавала его, и лишь поэтому не боялась. Внушение. Кто-то довольно сильный наложил на нее чары. Притом, судя по всему, неизвестный пока высший торопился, и действовал небрежно, причинив Клэр вред. Оторвать бы ему голову… или ей. Чтобы неповадно было.

Михаил осторожно стянул с девушки пальто и отбросил подальше. Чужой запах на нем нервировал. Затем размотал длинный шарф. Тот упал под ноги девушки, но вампиру уже было не до этого. Когда он уходил от Клэр в последний раз, то заживил раны на ее шее. Но теперь на ее шее красовались бинты, от которых тянуло кровью.

— На тебя напали?

— Напали? — встревожено повторила девушка за ним.

— Ясно. Что ты здесь делаешь? Кто тебя сюда привел?

— Янтарь*… у тебя глаза как янтарь. Красный. Такой вообще бывает?

Оставлять художницу одну не хотелось, но нужно было выяснить, на самом ли деле Клэр была одна, или тот, кто отдал ей одежду, все еще был здесь. То, что он не являлся тем высшим, использовавшим внушение, было понятно уже сейчас.

Михаил отвел девушку в ванную комнату, умыл ей заплаканное лицо, и не удержавшись, поцеловал в макушку. Сейчас она как никогда напоминала потерявшегося ребенка, и покушаться на что-то больше казалось неправильным.

— Посидишь немного? Я скоро приду.

— Когда?!

— Минут через пять, обещаю.

Он подкрепил свои слова небольшим внушением. Напряженный излом между бровей тут же разгладился, и девушка доверчиво кивнула.

*Эмбер (фр. Imbert) — похоже на «янтарь» (фр. — ambre, в английском непосредственно amber)

Излишняя чувствительность к звукам и запахам обычно только мешала, поэтому любой высший ещё с детских лет учился игнорировать сильные раздражители. Но при необходимости можно было и поиграть в сыскного пса.

Михаил вышел в коридор, и, выбросив из головы все мысли о художнице, сконцентрировался на запахах, пытаясь поймать лишь один — принадлежащему мужчине. Он был молод, следил за собой, но не стремился произвести яркое впечатление. Парфюм был скорее сдержан и почти незаметен. Кроме того, пальто сохранило запах чернил, старой бумаги… и пороха. Интересное сочетание. Чем больше Михаил об этом думал, тем сильнее он хотел найти того наглеца, что привел художницу в отель.

Вампир не ошибся. Его добыча была где-то неподалеку. Второй этаж. Комната двадцать семь. Подходя к двери, Михаил замедлил шаг, прислушиваясь. Врываться, не узнав, с кем имеет дело, было бы не слишком умно. Трупы это всегда лишняя морока.

Да и обрывок разговора, что удалось подслушать, был крайне любопытным. В комнате было всего трое. Третий в диалоге не участвовал.

— …она могла выйти через черный вход, — не слишком уверенно оправдывался обладатель хриплого голоса.

— Вы не проверили?

— Месье Эмбер, разве у девушки были причины сбегать? Я просто подумал, что вы решили… задержаться.

Эмбер. Знакомая фамилия.

— Ты должен был ждать в холе, Жак. Если бы ты выполнял мои инструкции, то девушка бы не пропала.

— Сейчас середина дня. Дети Лилит не станут ничего предпринимать до ночи. Так что мы просто дождемся девушку у пансиона.

— Если она появится, а не отправиться в логово вампира, — холодно ответил тот, кого назвали Эмбером. — Кто знает, что за приказы внедрили девушке.

— Может быть, я опрошу персонал?

— О, тебе тоже может прийти в голову путная мысль, — саркастично усмехнулся собеседник Жака.

Братство каменщиков. Притом не те из них, что вели пространные и пустые рассуждения об алхимии и целях человечества. Настоящие посвященные. Знающие о существовании высших. Значит, они искали того, кто напал на Клэр, использовав ее как приманку. И если он сейчас вмешается, то тем самым поднимет на уши всю парижскую ложу.