попробовать обоссать сношающихся, но стенки кабинок поднимались до самого потолка, так что эта идея была неосуществимой, равно как и подглядеть.

Но, Валера всегда был бесцеремонным, поэтому решил доссать и не уходить, а посмотреть на бессовестные лица ебунов. В это время входная дверь открылась и в сортир зашла женщина, еще одна жертва отсутствия табличек. Она вскрикнула от неожиданности, и Валера вздрогнул. Повернулся на голос, не сбавляя напора. Немного обрызгал ей ноги, и только тогда удивился сам:

– Оля???

– Валера? – женщина смотрела то ему в лицо, то на член в его руках.

– Ты что здесь делаешь?? – продолжил удивляться Валера.

Оля не стала спрашивать, что здесь делает Валера, это и так было видно.

– Уже выхожу, – развернулась та, но Валера в два прыжка оказался рядом с женщиной, и закрыл дверь перед ее носом, а одновременно переставая ссать. Еще через мгновение он начал целовать девушку. Та какое-то время пробовала отпихнуть его от себя, но против воли начала отвечать на поцелуй.

– Три года, – прошептал Валера, – три долгих года я не видел тебя…

Это было произнесено таким тоном, будто они были минимум мужем и женой когда-то, а не просто трахались всю ночь в поезде из Питера в Москву, когда оказалось, что кроме них в купе никого нет, а вкусная водка наоборот есть.

– Ах, – застонала в ответ Оля, то ли от воспоминаний, то ли от пальцев Валеры, которые уже вовсю орудовали в ее трусах. Свой хуй Валера не забыл вложить в одну из ее рук.

Аналитик увлек женщину в кабинку, закрывая за собой дверь, и намереваясь совместить два приятных дела одновременно – и потрахаться, и побить рекорд громкости трахающихся в соседней кабинке.

* * *

Иннокентий Всеволодович терзал рот Светы, уверенно двигая ее головой. Та сидела на унитазе, тушь давно потекла, перемешавшись с соплями и слюной. Дронову определенно нравилась ситуация, он продолжал наращивать темп. В это время в гальюн кто-то вошел, но прекращать действие не было ни возможности, ни желания. Ведь новый посетитель определенно мужчина, а мужик всегда поймет мужика.

Незнакомец сначала ходил по сортиру, цокая каблуками, потом остановился и начал очень громко ссать, будто струя преодолевала расстояние минимум в два этажа.

Дронов уже сам сел на унитаз, посадив Свету сверху, спиной к себе. Ему не очень хотелось смотреть на ее лицо, немного потерявшее товарный вид. Не то, чтобы он боялся ее, нет. Только два размалеванных лица пугали его в разные периоды жизни, но одно из них принадлежало Джокеру, а второе – клоуну из «Оно». И хотя Света сейчас походила на них обоих, Иннокентий Всеволодович гнал от себя эти мысли, ведь ебать Джокера – явный моветон.

* * *

Борис Петрович доел шоколадный мусс, вытер рот салфеткой и встал из-за стола. Объект ушел с какой-то шлюхой в сторону сортира. Борис отсчитал десять минут, а этого было вполне достаточно такому импотенту, как Дронов, чтоб сделать все свои дела. Это было довольно пикантно, организовать воспитание дебила в сортире. Там этому Дронову самое место. Борис Петрович потрогал нож в кармане. Нож, который должен будет оттяпать две фаланги указательного пальца кандидата, по одной за каждый забытый долг, и напомнить, что возвращать все-таки придется.

Встал, разгладил усы и двинулся помыть руки, а может, и лицо заодно.

* * *

– Ха, – Костик ткнул пальцем куда-то в сторону, – смотри, дебил в сомбреро!

– Опа, – согласился Олег. Это было, несомненно, весело и заслуживало внимания. В сторону туалета направлялся мужчина, на голове которого красовалось сомбреро.

– А че он в сортире забыл? – не унимался Костик, – мог бы и в шляпу себе посрать нормально.

– Ага, – согласился Олег, громко икая, – да и я мог бы ему в шляпу насрать.

– Не, – замотал головой Костик, – тебе слабо!

– Мне слабо? – замычал Олег, – мне не слабо!

– Надо так насрать, чтобы он стоял в полный рост, а шляпа у него на голове была, – выдвинул условия Костик, наливая по очередной.

– Легко! – принял пари Олег, – а не, нелегко. Так – трудно. Давай, ты.

– Мне тоже слабо, – вздохнул Костик, – давай лучше выпьем!

Они выпили еще по две, когда Костику показалось, что он видел Олю.

– Слушай, – твоя, по-моему, в сортир прошла сейчас, – ткнул он в плечо Олегу. А моя не прошла…

– Не, – отмахнулся тот, – не она.

– Она! – не унимался Костик, – что я, Олю не узнаю?

– Тогда давай будем сидеть…

– Так.

– Бухать…

– Так.

– И внимательно смотреть на выход из коридора. Как она выйдет, мы встаем и идем к ней. Как план?

– Шикарно! – согласился Костик, – наливай! Вот если узнаю, что моя хвостом вертит сейчас с кем-то, оторву голову и ей, и ему!

Костику было невдомек, что Светка сейчас не только вертит хвостом, но под этот самый хвост ей уже как следует напихал кандидат в президенты, которому он через три месяца отдаст свой голос.

* * *

Валера обильно кончил на аккуратный овал Олиного лица. Женщина облизывала всю свою физиономию, по крайней мере, докуда могла дотянуться губами. Валера в качестве трофея положил свой хуй ей на лоб, не потому что устал его держать, а просто померить расстояние.

– У тебя широкая голова, – сделал он сомнительный комплимент.

– Чего? – не поняла Оля.

– Голова, говорю, широкая, – повторил наблюдение мужчина, – от уха до уха двадцать сантиметров. Это я сейчас померил.

Он сказал это не без гордости.

– Придурок! – произнесла женщина, поправляя платье и одевая трусы.

Валера пожал плечами. Его дело озвучить наблюдение, а с полученной информацией она пусть разбирается сама.

В соседней кабинке тоже перестали трахаться, и Валера испугался, что он упустил момент, и трахуны ушли. И он никогда не узнает в лицо этих наглых нарушителей общественного порядка.

Но в соседней кабинке зашептались, и аналитик вздохнул с облегчением.

Оля вытерла лицо туалетной бумагой, тут уж не до роскоши. Теперь надо пробраться в женский туалет и там навести красоту. Прислушалась, никто ли не зашел, затем тихонько отворила дверцу.

* * *

Иннокентий Всеволодович вытер свой небольшой, но героический хуй о блузку Светы.

– Спасибо! – он отстранил от себя девушку. Сейчас она особенно была далека от идеала, – можешь идти.

Света определенно надеялась на что-то другое, но тон Дронова не оставлял ей выбора.

– Ты позвонишь? – спросила она, ведь Порше есть Порше, и пока есть надежда, надо бороться за свою мечту.

– Ага, – кивнул Иннокентий, – ты здесь еще?

Это определенно означало конец аудиенции, и Светка отворила дверь. И вскрикнула от неожиданности:

– Оля!!

А чего было орать?