Неужели и так не видно, что да, Оля. Обе женщины выглядели не лучшим образом – ни Оля с шириной лица в двадцать сантиметров и клочками туалетной бумаги на нем, ни Светка, которой даже не дали шанса вытереть аццкую смесь жидкостей с лица. Даже, пожалуй, Светка была сейчас пострашнее.

– Света!! – Оле было определенно стыдно, но других слов в голову не приходило.

– Это что тут за «Жди меня»? – подал голос из кабинки Валера, застегивая ширинку. Теперь, будучи при параде, он вышел вслед за Олей. Эту самую Свету он видел впервые, и в общем-то не расстроился, что раньше они не встречались. Она напоминала мокрую девочку из колодца в небезызвестном «Звонке», только это была не вода, а Света уж точно не девочка. Валера слышал это из соседней кабинки.

Туда он, кстати, и заглянул.

* * *

Антон и Витя допили коньяк, а Оля так и не вернулась. И Валерой что-то не пахло.

– И? – Антон бросил взгляд на друга.

– Что? – тот так же непонимающе ответил.

– Полчаса прошло, – Антон глянул на часы, – а Оля не вернулась. Заблудилась в коридоре или утонула в сортире?

Их диалог прервал истошный вопль.

– Убили!!!! Убили!!!

Кого убили, вопящий не сообщал.

Началась легкая паника, к коридору, ведущему в сортир, метнулись какие-то люди. Заблокировали вход. Эти, похоже, телохранители какой-то шишки. Другие такие же, которые только что веселились, перекрывали выходы из зала.

Парням стало интересно, и они попробовали прорваться в гущу событий.

– Ох, блядь!!!! – выругался Антон, протиснувшись через толпу и увидев лежащее тело. Крови на полу было много, и ему вспомнился визжащий поросенок в деревне, которому перерезали горло.

– Нет, – Витя прислонился к стойке, чтоб не осесть на пол, – не может быть…

* * *

– Ты как хочешь, а я ссать! – встал Костик.

– А я тогда срать, – не отставал от друга пьяный в хлам Олег.

Мужчины направились в сортир. Впереди топал какой-то толстячок, явно не торопясь и трогая что-то в кармане брюк.

– Уважаемый, – попросил Костик, несильно толкая мужичка, – а можно побыстрее немного? Придете в туалет, там и додрочите, – он намека на руку в кармане.

Плотный дядечка повернулся, укоризненно посмотрел на некультурных сограждан, затем почесал усы и пропустил их вперед.

– Идите, раз вам надо, – кивнул он, – только могли бы и повежливее…

Борису Петровичу хотелось, конечно, вытащить из кармана нож, и отрезать этим буянам члены, просто на память, но сейчас его ждало другое дело, а на работе нельзя отвлекаться на личные счеты.

Костик шел чуть впереди, поэтому и в сортир он вошел первым. Как и большинство, в первый раз ошибся, зайдя в женский. Понял это по умывающимся женщинам, лиц которых не увидел, а вот жопы вполне разглядел. Поняв, что попал не туда, он развернулся, чтоб выйти, и в него врезался Олег.

– Туда! – показал ему на правильную дверь Костик, а сам зачем-то обернулся. Все дело в блузке. Это ж Светкина блузка.

– Света! – обратился он к жене. Повернулась вторая, и это была Оля. Света в это время сплевывала остатки спермы в раковину, еще не приступив к макияжу. Костик видел ее такой и раньше, но раньше он сам доводил ее до такого состояния, а теперь это сделал кто-то другой.

Света все поняла, поэтому молча, вжалась в раковину, не говоря ни слова.

– Костик! – Оля попробовала остановить его, но левый джеб есть левый джеб.

– Кто??? – зарычал он, но сам все понял, не дождавшись ответа. Этот тип в сомбреро! Он ведь тоже все это время не выходил обратно!

Костик рывком развернулся и выскочил в коридор.

* * *

Борис Петрович понял, что здесь больше делать нечего, поэтому небольшими, но уверенными шагами двинулся к выходу. Получилось немного не так, как он рассчитывал, но теперь точно не до выбора. Надо уходить. Он отбросил в сторону нож, снял перчатку и аккуратно убрал ее в карман. Надо будет выбросить за борт. Вышел из коридора в зал и смешался с веселящейся толпой.

– Убили!! Убили!! – раздался вопль за спиной. Теперь надо успеть выйти из зала и топать к себе в каюту, алиби есть алиби.

* * *

– Убили!! Убили!! – раздался отчаянный вопль, и настроение Светы и до этого бывшее не на высоте, теперь совсем провалилось. Ей накончали на лицо дважды, кинули на Порше, еще не точно, но, скорее всего. Потом муж обо всем узнал, а теперь еще и убили кого-то. Веселенькое получается путешествие. Оля сидела и плакала на полу, шевеля разбитыми губами, тоже, видите ли, подруга. Вместо того, чтоб поддержать – сидит и хнычет. Проститутка.

«А вдруг это Костика убили» – пронеслась безумная мысль в ее голове, и женщина бросилась в коридор.

* * *

– Вот и славненько! – Пашка потирал руки, – давненько за тобой охотились.

Астахов выдул еще одну кружку кофе, ведь ночь выдалась бессонная, а кровать была пока все так же далека. Теперь он не частный детектив на отдыхе, а оперативник, и действовать надо оперативно.

Борис молча смотрел в глаза этому гондону, не отвечая. Его взяли на выходе из зала, причем взяли не случайно. Определенно пасли, уроды. И вот теперь он сидит в браслетах, а перед ним гарцует расфуфыренный мусор.

– Мне ведь и нахрен не нужен ни нож твой, который ты бросил, ни действия твои, – Астахов широкими шагами ходил по каюте, – давным-давно доказательств собрано на два пожизненных. Тебя же, гниду, просто поймать не могли. Изворотливого сукиного сына. И хорошо, что сейчас ты натворить не успел ничего. Сколько на твоем счету?

Астахов наклонился к Борису не то чтобы поразглядывать, скорее в качестве спецэффекта.

– Сколько? А? Я насчитал восемнадцать. Может, больше. А из пальцев если гирлянду делать, на кремлевскую елку хватит, пожалуй!

Борис не подавал виду, но ему стало немного грустно. Восемнадцать – не точное число, на самом деле чуть больше, но если пришьют хотя бы нескольких, этого будет достаточно для пожизненного. Он, конечно, очень надеялся, что этому ретивому олуху не дадут запустить дело, в конце концов, сам Борис в этой игре всего лишь пешка, опасная, но пешка, а вот заказчикам это точно не нужно.

Астахов же, продолжал разглагольствовать вслух, а Борис усмехался тому, что сейчас он вообще ничего не сделал. Вообще ничего. А его повязали.

* * *

– Ну а хуле? – Валера налил себе еще виски, – померил я ей голову, значит. Озвучил. А она вместо спасибо еще и обзываться начала. Придурком назвала.

– Нашу Оленьку, значит, и выебал и померил, – вздохнул