Через год выпускники всерьез задумались о поступлении в вузы. Обсуждали, спорили, ездили на подготовительные курсы, занимались с преподавателями. У Иры Бобровой этот вопрос сначала как-то не стоял, она собиралась подать документы в ГИТИС на актерское отделение. Там обучались все педагоги из ее любимой театральной студии во Дворце пионеров на Ленинских горах, где она, с трудом выкраивая время, до сих пор продолжала заниматься. Однако это, казалось бы, такое твердое решение, стало колебаться после разговоров с любимой учительницей.

– Иришка, ты все-таки подумай как следует, – говорила Наталья Викторовна, молодая и хорошенькая преподавательница литературы, бывшая для всех девчонок не только учительницей, но и старшей подругой, с которой обсуждали все важные дела и сердечные тайны. – Поступить в ГИТИС очень сложно, тут мало одних способностей, нужно еще и везение… А ну как провалишься – что будешь делать?

– Буду поступать на следующий год, – пожимала плечами Ира. Ей трудно было поверить во что-то подобное, ведь в мечтах она неоднократно видела, как читает на вступительных испытаниях «Письмо Татьяны», а комиссия, сплошь состоящая из знаменитых актеров и режиссеров, восторженно аплодирует.

– А если и на будущий год не повезет? – возвращала ее к приземленной действительности Наталья Викторовна.

– Тогда еще через год…

– И так до бесконечности? Твои одноклассники уже закончат институты, а ты так и будешь вечной абитуриенткой? Разве это хорошо? Может, все-таки выберешь что-то более реальное?

Ира сначала гордо отнекивалась, потом начала задумываться. А после того как съездила в ГИТИС на «День открытых дверей», окончательно поняла, что Наталья Викторовна права. Мечты мечтами, а реальность реальностью. Надо поискать другой, более доступный вариант. Лучше всего что-то связанное или с театром, или с литературой.

Выслушав дочкины аргументы, Александра пригорюнилась.

– Я-то думала – хоть ты станешь актрисой, раз мне не удалось… – вздохнула она. И спохватилась:

– Но, конечно, ты, дочка, совершенно права. Лучше синица в руках, чем журавль в небе… – и снова вздохнула.

Выбор у Иры был не таким уж большим. В МГУ не попадешь, в Литинститут – тем более, в педагогический – не хочется. В конце концов Иринка с мамой остановились на полиграфическом институте, где был факультет редакторов. А что? Хорошая профессия, интересная. И с литературой связана напрямую.

Выпускной год летел к концу. Настал «Последний звонок» с его традиционными шариками, пышными бантами, последний раз в жизни надетыми белыми фартуками, трогательными песнями и горючими слезами от расставания с любимой гимназией. Заключительные экзамены Ира Боброва сдала только с двумя четверками, остальные были пятерки. И на выпускном вечере ничуть не чувствовала себя потерянной, как многие одноклассницы. Было, конечно, жалко покидать альма-матер, но зато впереди ждало столько всего нового, интересного, и, конечно, замечательного!.. Так считала Ира Боброва, всю жизнь бывшая не только неисправимой фантазеркой, но и неисправимой оптимисткой.

На вступительных экзаменах в полиграфический институт Иринка так волновалась, что даже не рассказывала другим абитуриенткам никаких сказок о себе, все равно было не до этого. Во время первого экзамена – сочинения, она с трудом вошла на подгибающихся ногах в аудиторию и, усевшись за стол, с ужасом обнаружила, что не способна даже понять смысла написанных на доске тем, не говоря уже о том, чтобы взяться за работу. В голове шумело, руки тряслись, перед глазами плыл сизый туман. В таком ступоре она просидела некоторое время, до тех пор, пока ее не привел в себя резкий тычок в бок острым локтем.

Вздрогнув от испуга, Ира повернулась вправо. Только сейчас она обратила внимание на соседку по парте – худощавую лохматую девушку в модных вареных джинсах и с неимоверным числом колец на длинных пальцах. Девушка склонилась над своим черновиком и даже не смотрела на соседку. Ира уже решила, что ее толкнули случайно, как тут услышала шепот:

– Ну что ты застыла, как соляной столб! Не спи, замерзнешь! Пиши давай, время идет! Да не вертись ты, не смотри на меня, а то обеим по шее дадут!

Ира послушно склонила голову над своим пустым черновиком, но краем глаза стала наблюдать за соседкой и увидела, что у той под стандартным листом, выданным всем комиссией, лежит другой, сплошь исписанный мелким убористым почерком.

– Что это у тебя? – изумилась Ира.

– Что-что? Обычная «бомба». Ты вчера родилась, что ли?

– Нет, но я никогда не видела…

– Учись, пока я жива. Очень полезная штука. А ты чего не пишешь-то? – соседка по-прежнему не поднимала головы.

– Я все забыла с перепугу… – стыдясь, призналась Ира.

– Глупости! – последовал решительный ответ. – Соберись! Понимаю, если б ты еще сказала «не знала». А «забыла» – это не аргумент. Не может быть, чтоб ты ничего не помнила, ни Лермонтова, ни Тургенева. Шолохова только не бери, его уже я пишу. А на Тургенева у меня тоже «бомба» есть. – Девушка чуть приподняла свободную футболку и показала внушительные пачки листов, заправленные за пояс джинсов. – Тебе дать?

– Нет, не надо, – прошептала Иринка, сознание которой вдруг стало постепенно проясняться. – Тургенева я, кажется, помню…

Торопливо, боясь, что неожиданное озарение исчезнет так же внезапно, как и появилось, Ира схватила ручку и застрочила по бумаге. Такого вдохновения она не испытывала еще никогда – точно кто-то свыше диктовал ей готовый текст, а она только записывала за ним. Слова подбирались на удивление легко, фразы строились сами собой. Иришка так увлеклась, что забыла обо всем на свете, включая и соседку. Но та сама напомнила о себе все тем же движением локтя.

– Закругляйся, пора переписывать на чистовик.

– Я не буду… – Ира все еще парила на седьмом небе блаженства, куда забрасывает людей процесс творчества. – Так сдам.

– Тогда хоть ошибки проверь!

– Девушки за третьей партой у стены, что у вас там за разговоры? – окликнула их строгим голосом очкастая экзаменаторша.

Ирина соседка подняла невинные глаза:

– Извините, пожалуйста, у меня ручка перестала писать…

Послушавшись ее совета, Ира все-таки проверила ошибки, исправила одну букву и две запятых и сдала сочинение последней.

Через три дня, когда вывесили результаты, выяснилось, что у нее «отлично», что казалось почти чудом – на всем потоке придирчивые экзаменаторы поставили всего три пятерки. Алла Кузнецова, новая подруга Иры, получила четыре – «хорошо». А больше половины поступающих после сочинения отсеялись с двойками.

К остальным экзаменам девочки готовились уже вместе и вместе же ходили их сдавать. У них сложился очень гармоничный дуэт, в котором одна прекрасно дополняла другую. У Иры были учебники, конспекты и знания, у Аллы – непоколебимая уверенность в себе, умение поддержать в трудную минуту и целая пачка шпаргалок и «бомб».